«И вот вся жизнь! Круженье, пенье,
Моря, пустыни, города,
Мелькающее отраженье
Потерянного навсегда».
Печальные строки поэта и путешественника Николая Степановича Гумилева, философические, как сказали бы в его время, если взглянуть под другим углом зрения, пожалуй, могут сойти за некую метафору газетной работы.
Извините за столь примитивное восприятие классика Серебряного века. Но на самом деле, разве газета не дает «мелькающее отраженье» того, что мы называем жизнью, существованием, бытием, бытом, наконец. Иные журналисты, видимо, не смиряясь с «потерянным навсегда», пытаются сохранить свои ежедневные творения, издавая книжки. Но, как правило, мало кого ждет успех. Книга — иной жанр. То, что мелькнуло утром в газете, в лучшем случае может стать вечером в куплете. Писатель, настоящий, размышляет, мы же даем факты, иной раз с примесью размышлизмов. Так что не лучше ли использовать на всю катушку преимущество профессии, как возможность много узнавать, пусть и поверхностно, много знакомиться с личностями невероятного спектра — от бомжа до академика, от разбойника на скамье подсудимых до народного артиста. И выплескивать как можно больше фактов в строчках. Не исключено, с тайной надеждой, что потомки полистают страницы газеты и чуть подробнее увидят прошедшее. Может,
Выходит, с точки зрения предполагаемого, так сказать, «просветительства» «Вечерний Новосибирск» свою миссию выполняет полсотни лет. Свидетельство этому — масса ежедневной фактуры, мобильность журналистов и довольно умеренное количество официальщины — памятник партфункционерам и чиновникам. (Что тоже история. К тому же суть второй древнейшей профессии, если все больше вуалируется, то внутренне только укрепляется). Другой вопрос, будут ли потомки листать наши страницы. Не исключено,
