Уроки французского…

Сегодня свой 60-летний юбилей отмечает председатель Новосибирского областного Совета депутатов Алексей Акимович Беспаликов

Фото Сергея ПЕРМИНА

Председатель Новосибирского областного Совета депутатов, секретарь Регионального политического совета Новосибирского регионального отделения Всероссийской политической партии «Единая Россия» Алексей Беспаликов хорошо известен в Новосибирске не только благодаря своим должностям. Тот, кто работал с Алексеем Акимовичем, знает, что это человек, на которого можно опереться, у которого слово никогда не расходится с делом, что он хороший товарищ и остроумный собеседник. Накануне юбилея Алексей Акимович специально для читателей «ВН» вспоминал самые яркие моменты своей биографии.

Шрам на память

«Я родился в Новосибирске в многодетной семье. Ютилось наше дружное семейство в крохотном домике. Чтобы как-то решить злободневный квартирный вопрос, отец начал строить новый дом. Помню, как я шкурил бревна, причем так старался, что саданул инструментом по ноге. На всю жизнь шрам остался. Теперь, когда меня спрашивают, откуда эта отметина, говорю, что отцу помогал.

В послевоенное десятилетие всем жилось трудно. За хлебом занимали очередь в шесть часов утра. Мать, бывало, пошлет нас с братьями в магазин. Мы на велосипедах приедем, очередь нам тетеньки напишут карандашом на руках, потом заиграемся, а очередь уже прошла. Попробуй без хлеба домой приди!

В детстве я хотел быстрее пойти на работу. Кем я только не мечтал тогда стать, впрочем, кем мечтал, тем и стал — радиолюбителем. Помню, как увлекался фотографией. Лет в двенадцать мне купили фотоаппарат «Смена». Моей первой «моделью» была скульптура Ленина и Сталина в Горках, она стояла в парке перед кинотеатром «Металлист». Фотографий я сделал много, но одна получилась самая удачная — скульптура в вечерних сумерках. Как раз в это время студия телевидения объявила конкурс детских фотографий, я подписал фото и послал на конкурс. Очень удивился, когда выиграл. Мать сходила на телевидение и получила мой приз — целую бобину пленки. Потом я долго резал ее по метр тридцать, в кассеты сматывал и друзьям раздавал. Это для меня была самая большая награда, просто богатство. Сейчас так не премируют.

Увлекался авиамоделизмом, потому что, как все пацаны, мечтал стать летчиком. Помешало зрение. Смешно сказать, но у меня до сих пор дома лежит несобранная авиамодель. Внуку подарили, а я тихонечко собираю. Вообще я занимался абсолютно всем, даже музыкой. Единственное, что недолюбливал, — это театр. Хотя, по иронии судьбы, родился именно в День театра. На спектакли я, конечно, ходил, но никогда не хотел стать актером.

В 1967 году я окончил Новосибирский радиотехнический техникум. Владею многими рабочими специальностями, например, столярничаю, причем могу не только табуретку сделать. Говорят, если сделал табуретку, то стол или шкаф для тебя — это уже пустяки. Научился крыть металлические кровли. Еще я тракторист-машинист широкого профиля, электрогазо-сварщик, машинист мостового электрокрана. Мой старший брат работал преподавателем труда в школе, я часто заходил к нему, постепенно освоил все станки в мастерской.

Дома всю аппаратуру я ремонтирую сам, а также «безнадежные« утюги, кофеварки и прочую бытовую мелочь, которую выбросить легче, чем возиться с ремонтом. Однажды мы отдыхали с семьей в Завьялово в доме отдыха, и директор, узнав, что я директор профтехучилища, попросил меня отремонтировать телевизор. Кончилось тем, что я сделал все имеющиеся в доме отдыха телевизоры, а потом стал ремонтировать телевизоры деревенских жителей. Денег не брал, только молоком, ягодой и овощами. А еще, пользуясь случаем, помог построить в доме отдыха летнюю кухню. Кухню открыли, смотрю, есть нечем — ложки все гнутые. Приехал в Новосибирск, купил оптом недорого двести ложек, двести вилок и отправил в дом отдыха в качестве подарка…»

Украинский борщ в Камбодже

«В служебной командировке в Кампучии я работал консультантом, советником учебного центра, повышал профессиональный уровень преподавательского состава. Советская система профтехобразования тогда считалась лучшей в мире, поэтому во всех развивающихся странах открывались подобные учебные центры. Кампучийский народ осваивал рабочие специальности рьяно, потому что промышленности в стране на тот момент не существовало, зато была развита торговля.

В учебном центре мы общались на французском языке. Есть мнение, что взрослые люди очень плохо осваивают иностранный язык, но нас обучали по принципу: не можешь — научим, не хочешь — заставим. К слову, в школе и на факультете автоматики и телемеханики НЭТИ я учил немецкий. Но когда государству понадобилось, чтобы я поехал во франкоговорящую страну, меня послали на курсы военных переводчиков при Ленинградском университете. Французскому языку там учили за десять месяцев. Пять человек группа, если тебе фонетику не поставят до 31 декабря, то тебя отчисляют и исключают из резерва на загранкомандировки. Учила нас француженка, русская эмигрантка. Особых замечаний по произношению она мне не делала, говорила, что акцент у нас все равно будет сибирским.

Домой, вернее в общежитие, где мы жили, нам выдавали целую кипу учебников, магнитофон с кассетами и карточки со словами. До поздней ночи сидишь в наушниках и зубришь. В общем, учились круглосуточно.

В командировке в Камбодже я был два раза с небольшим интервалом. Во время второй поездки по-французски мы почти не говорили, потому что наши студенты-кампучийцы прошли стажировку в России, поэтому общались с нами уже по-русски. Когда в 1996 году я в течение месяца жил во Франции, то говорил на французском свободно, так язык «въелся»…

Кстати, о кхмерском языке. В Кампучии 95 процентов населения — кхмеры. Язык очень легкий, нет ни склонений, ни спряжений, ни падежей, двадцать три буквы в алфавите. И считать просто, главное — выучить счет до пяти: муй, пий, бай… У них и Новый год тринадцатого апреля. Мы там отмечали этот праздник по-русски, по-китайски и по-кхмерски… Кхмерский пришлось выучить потому, что надо было ходить на рынок за покупками. Там народ простой, безграмотный, по-французски не понимает. Приходишь на рынок с большой плетеной корзиной, подходишь к торговке и говоришь: «Буду варить борщ«. Она молча складывает в корзину все, что нужно для наваристого украинского борща…»

Бильярд — игра азартная

«Переход из исполнительной власти в законодательную, о котором так часто спрашивают меня журналисты, дался мне непросто. Я всегда занимался выборами, поэтому знаю все нюансы этих «боев без правил». Когда я работал первым заместителем губернатора, был уверен, что на выборы не пойду никогда. Но Виктор Александрович Толоконский предложил поучаствовать, и я согласился. В декабре 2005 года меня избрали депутатом Новосибирского областного Совета, а чуть позже — председателем Новосибирского областного Совета. Сейчас ни о чем не жалею. Мы с депутатами нашли общий язык. Депутаты, конечно, побаивались, что придет «командир» и начнет шашкой махать, строить всех. Я выполняю свои функции председателя без давления на депутатский корпус. Работаем конструктивно, с полным взаимопониманием.

Почему я стал президентом Федерации бильярдного спорта Новосибирской области? Не потому, что играю лучше всех. Я стал президентом для того, чтобы привлечь молодежь к этому виду спорта и вывести бильярд из пивнушек. Во всем мире бильярд — это спорт, а в России — «шарокатица«. В последнее время ситуация изменилась в лучшую сторону. В Новосибирске прошел чемпионат России по русскому бильярду и открытое первенство на звание абсолютного чемпиона мира. Кстати, все нынешние чемпионы — это молодые люди в возрасте чуть за 20 лет. Играют, как асы, нам, старикам, с ними тягаться не под силу, у нас то давление, то руки дрожат, то в глазах рябит. Мне играть приходится, раз уж я президент. У меня есть право первого удара и обязанность привлекать спонсорские средства. Сейчас для меня главная задача — открыть школу бильярда…»