Что останется навсегда

Каждый наследник своей семьи и своего рода имеет колоссальный опыт того, что не нужно делать и как не надо жить

В рамках современных научных воззрений сострадание и ответственность сегодня принято называть социальным капиталом. Полученные знания и образование — интеллектуальным капиталом. А любовь к искусству и литературе — культурным капиталом. В креативный капитал ученые переименовали переданную по наследству способность находить новый и простой выход из любых обстоятельств. Так вот, если суммировать эти полученные каждым из нас капитальные родительские вложения, к середине жизни начинаешь понимать, что же на самом деле получил в наследство от родных. И насколько это много.

Даже тогда, когда из рук в руки своим детям мы можем передать только свою бедность, а полученные нами самими опыт и знания — всего лишь залог того, что сами мы никогда и ни за что так поступать не будем — все равно! Именно это наше наследство.

К примеру. Буквально на днях, придя в школу к сыну и разговаривая с завучем школы, неожиданно услышала от нее задумчивое:

— Вот эта ваша интонация мне что-то так сильно напоминает… Ваша мама, наверное, с утра до ночи куда-то бежит, что-то все время делает? И уверена, что лучший отдых — это другая работа?

— Ну да, — удивленно ответила я. — Когда она видит кого-то спокойно сидящим, у нее изо рта автоматически вылетает всегда одна и та же фраза: «Ты что сидишь? Тебе что, делать нечего?»

Завуч с ходу поняла меня и явно со знанием дела продолжила тему:

— Когда после побелки потолка на даче я спустилась с лестницы и присела отдохнуть, ожидая, пока потолок чуть подсохнет, моя мама, заглянув мимоходом в дверь, нравоучительно произнесла: «Чем сидеть, лучше бы помидоры посолила!»

И взрослая женщина, гроза школьных хулиганов, имеющая два высших образования, и с какой стороны ни посмотри — не лентяйка и не неудачница — с такой понятной мне ноткой гордости за то, что смогла не возмутиться и не начать оправдываться, сумела не обидеться и не зарыдать, закончила свой рассказ так: «С тех пор это любимая фраза нашей семьи… Как бы мы ни устали, при этих словах сразу же начинаем кататься от смеха!»

Тут уж не удержалась я.

— Ну тогда вы должны узнать наш семейный анекдот. Клянусь — ничего не придумала! Дочь несколько лет назад увлекалась литературными конкурсами. Какие-то выигрывала, какие-то нет, все, как полагается. Однажды решила отослать свои рассказы на конкурс «Дебют» в Москву. Моя мама, присутствовавшая при разговоре, по обыкновению не дослышав, но, как обычно, по-своему домыслив неуслышанное, без капли сомнения произнесла, обернувшись к любимой внучке: «Конкурс «Дебилов«? И ты надеешься победить? Лучше и не пробуй!»

Переглянувшись и, похоже, ощутив такое внутреннее родство, мы искренне, изо всех сил, именно так, как ни в коем случае и никогда не должны смеяться взрослые и серьезные женщины, засмеялись.

Ведь едва ли не самый главный вид наследства, о котором не принято говорить (прежде всего, потому, что об этом могут прочесть наши любимые родные), это пережитое нами рядом с ними чувство — так жить и поступать нельзя!

И кто посмеет сказать, что это наследство — огромный, совершенно пока не используемый, даже не имеющий в науке соответствующего термина-ярлычка ресурс и капитал нашего развития? Россия, как отдельно взятая страна, и каждый житель России, как отдельно взятый наследник своей семьи и рода, имеет колоссальный опыт того, что не нужно делать и как не надо жить! Начни мы все его использовать и разрабатывать — уверена — опередили бы весь мир! Это не шутка.

Замечу, что признание этого вида наследства немедленно ведет к размышлению, что же передадим в наследство мы сами. Что, в свою очередь, приводит к следующему, не запланированному ранее толчку развития личности. Ведь что бы ни думали те, кому сейчас 35, жизнь не кончается ни в 50, ни в 60, а для некоторых и в 90…

Мой дед прожил 95. А история о том, как он в свои 75 лет пол-остановки со шляпой на голове и тросточкой в руке гнался за троллейбусом, в котором ехал обидевший его хулиган, или то, как в свои 90 лет ездил на мотоцикле, — предмет гордости его правнуков и спустя 15 лет после его смерти.

В свое время из квартиры, на которую претендовали две его первые жены, сын и внук от первого брака, я забрала самое ценное, что в ней было, — моего дедушку. Жизнь доказала, что я была права, и моя часть наследства на самом деле стоила намного дороже вещей и недвижимости. Из тех, кто получил квартиру деда в наследство, в живых не осталось сегодня уже никого. Так уж сложилась их жизнь. Почему-то.