«Нам остаётся только нести это бремя, каким бы тяжким оно ни было»…

Исполнилось девяносто лет со дня расстрела в Екатеринбурге императора Николая II и его семьи

…«Сегодня 52 года с того дня, как я приехала в Россию. Какой печальный конец моей счастливой и мирной жизни! С огромным трудом осознаю, что весь этот жуткий кошмар происходит в действительности. Но раз уж Господь позволил такому случиться, нам остается только нести это бремя, каким бы тяжким оно ни было».

Николай II с семьей

Она была очень религиозна, императрица Мария Федоровна, но без всякого фанатизма. Приняв православие, датская принцесса Дагмар искренне веровала и, наверное, это помогло ей перенести все выпавшие на ее долю горести. Близкие люди отмечали ее «ум и дипломатические способности», «прямую и уравновешенную натуру». В тот день, 14 сентября 1918 года, когда сделана эта запись, она еще не знала, что сыновей, внучек, внука-цесаревича Алексея и многих родственников уже нет в живых…

Девяносто лет назад в середине июня в Мотовилихе Пермского края был убит ее младший сын Михаил. Через месяц в ночь с 16 на 17 июля в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге расстрелян император Николай II с семьей. Черная дата в истории России, последствия мы до сих пор пожинаем. Казалось бы, об этом столько уже написано, снят не один фильм, с каких только точек зрения не исследовались события тех времен. Император и его семья причислены к лику святых, останки их захоронены в Петропавловском соборе. Но дневники матери-императрицы, которые впервые изданы в России три года назад (а история их появления настоящая сенсация, об этом ниже), дают иной, щемящий взгляд…

Мария Федоровна никогда не верила в столь страдальческую гибель своих детей и внуков, разве только на склоне лет (она скончалась в 1928 году). И запретила близким служить панихиду по ним, уверовав в «чудодейственное спасение». Что ж, прочтем некоторые страницы ее дневника.

4 марта 1917. «Бедный Ники рассказал о всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять ситуацию с Думой в свои руки. Чтобы поддержать порядок и остановить революцию. Затем — чтобы спасти страну — отречься от престола в пользу своего сына (невероятно!). Но Ники, естественно, не мог расстаться со своим сыном и передал трон Мише. Он был невероятно спокоен и величественен в этом ужасно унизительном положении… Горестное свидание! Бедняга Ники открыл мне свое кровоточащее сердце, и мы оба плакали…» 5 марта. «Была в церкви, где встретилась с моим Ники, молилась сначала за Россию, затем за него, за себя, за всю семью».

Это было последнее свидание с сыном — в Могилеве в ставке, куда поспешила императрица после подписания Николаем отречения от престола. Она сама до апреля 1919 года находилась с некоторыми членами императорской семьи в Крыму, жила под надзором, у нее были обыски. Однажды конфисковали ее дневники, которые потом вернули «в грязном мешке из-под угля». Императрица мало что знала, но все же до нее разными путями доходили сведения, что Николая с семьей отправили в Тобольск, что ему и Михаилу дали десять минут свидания в присутствии караульного солдата и Керенского. Наступил восемнадцатый год.

Придел в Петропавловской крепости — могила Николая II и его семьи

16 июня 1918 года. «Приехала м-м Г., много рассказывала о моем Мише, который, как она слышала, находится в Омске. Страшно, что я не имею никаких известий ни от него, ни от Ники». Тремя днями раньше чекисты в Перми в гостинице «Королевские номера» арестовали Михаила и его секретаря Джонсона и вывезли их в Мотовилиху. На месте расстрела один из участников, как он вспоминал позже, «на одном из сосновых деревьев вырезал своим перочинным ножом…четыре буквы В. К. М. Р., что здесь расстрелян Великий Князь Михаил Романов». (В Пермском крае до сих пор ищут это место). Да, не могла знать об этом мать, но откуда этот вскрик «Страшно»?

22 июля. «Была с детьми в церкви, с удивлением услышала, что священник молится за меня. Господи Боже, внемли же моим молитвам, спаси и сохрани моего несчастного Ники! От него по-прежнему никаких вестей, только гуляют страшные слухи». Между тем, расстрел в подвале дома Ипатьева уже свершился. Но одни газеты сообщали об убийстве только царя, другие — всей семьи, третьи, что всех удалось спасти.

17 августа. Императрица записывает: до нее дошли известия из газет, «что в Англии объявили траур по моему Ники — страшно слышать такое! — но потом отменили. Так мучительно жить при отсутствии достоверных сведений».

1 сентября. «Приняла внука княгини Кочубей, он по образованию врач, но сейчас вступил в Астраханскую армию. Говорил об очень интересных вещах. Он знает наверняка, что Ники находится в безопасности,- слава и вечное благодарение Господу!«

23 сентября. Приняла Кривошеина (бывший министр земледелия, инициатор создания ряда антисоветских организаций). Он привел с собой молодого офицера, который, будучи в тюрьме, разговаривал с другим раненым офицером. Тот был якобы в Екатеринбурге и уверял, что мой Ники с семьей действительно освобождены и находятся в безопасности». В те же дни в Крым из Петрограда удалось добраться княгине Лидии Васильчиковой. Она позже вспоминала, что императрица ее подробно расспрашивала. «Она меня спросила: «А что вы слышали про моего старшего сына?» Я ответила, что дошли самые страшные слухи. Видя мое смущение, императрица сказала успокоительным тоном: «Да, я знаю, что говорят, но у меня другие сведения!» Она продолжала надеяться.

26 сентября. «Все они верят, что ужасные слухи о моем Ники сущая правда!» 5 октября. «Именины моего маленького Алексея, спаси и сохрани его, Господи. Какой печальный праздник! По-прежнему не имею никаких известий от них — это самое настоящее испытание для меня. И все же внутренне я убеждена, что они живы и находятся в безопасности, как говорят, под защитой союзников». Мария Федоровна надеялась, что придет помощь от союзников. Но она не могла знать, что каждый играл свою игру. Как вспоминал один генерал, участник Белого движения, «…Вывод ясен: «союзники» работали на себя, и «помощь« их белым была далеко не так реальна, как это принято изображать».

8 декабря Мария Федоровна записывает в дневнике, что ей стало известно: «верные люди похитили Мишу в Перми и перевезли его в безопасное место».

Наступил 1919 год, большевиков в Крыму нет, пока, «белые» держатся. Запись в дневнике от 18 января. «Рассказывают, что людей продолжают убивать, точно это самая обыденная в жизни вещь». 15 февраля. «Газеты сообщают ужасающую новость, будто бы четверо несчастных — Пауль, Митя, Николай и Георгий — расстреляны. Не могу поверить в правдивость этих известий — уж слишком это изуверское и мерзкое деяние». Эти четверо — великие князья: Павел Александрович (его сын Дмитрий был участником убийства Распутина), Дмитрий Константинович, управляющий государственным конезаводством, Николай Михайлович, председатель Русского Географического Общества, доктор русской истории Московского университета, Георгий Михайлович, управляющий Русским музеем, нумизмат, были убиты в Петропавловской крепости. В официальном сообщении большевистских властей говорилось, что они расстреляны, как «заложники» за убийство в Германии немецких коммунистов Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Всего за два года были уничтожены девятнадцать Романовых.

Мария Федоровна до последних дней не хотела никуда уезжать из Крыма. Но 6 апреля «поступили плохие известия о взятии Перекопа этими негодяями большевиками». Она покидает Крым на английском крейсере «Мальборо». Уже находясь в Дании, по-прежнему ждет из России хоть каких-то известий о том, что кто-то жив из ее сыновей и внуков. Расспрашивала датчан, работавших с большевиками. В 1924 году в возрасте около восьмидесяти лет в письме по поводу императорского титула, она, пожалуй, впервые говорит прямо «… Господу Богу по Его неисповедимым путям угодно было призвать к Себе моих любимых сыновей и внука…»

Десятилетия дневники императрицы страшного периода ее жизни считались утерянными. Датский королевский дом хранил молчание. Иначе как сенсацией не назвать то, что случилось весной 2001 года: дневниковые памятные книжки императрицы за 1916–1920, 1923 годы были куплены в Англии Мстиславом Ростроповичем. Великий музыкант безвозмездно передал их издательству «Вагриус». Написаны они на датском языке и содержат богатый фактический материал, повествующий о трагических страницах российской истории. Огромное количество лиц — министры, военные, политические, религиозные деятели, беседы с известными личностями и простыми людьми — солдатами, сестрами милосердия. Но главное, предстает образ императрицы, которая всей душой приняла Россию и пережила здесь многое. Сама она долго не поддавалась на уговоры уехать, однако страну, ставшую ей второй родиной, пришлось покинуть. Но Мария Федоровна вернулась: в позапрошлом году ее прах был перевезен из Копенгагена и захоронен в Петропавловском соборе рядом с могилой мужа — императора Александра III. А совсем близко, в отдельном приделе — могила ее Ники, его жены и детей.