Для заведующего отделом редких книг ГПНТБ Владимира Алексеева библиотека — «почти одушевленное существо». Библиотечные фонды он называет «сонмами человеческих душ».
Государственной публичной
Можно много говорить об истории самой большой в русской провинции библиотеки, ее фондах, которые уступают только фондам библиотек Москвы и Петербурга, о новейших формах обслуживания,
Что такое «редкие книги»?
В Сибирь он приехал
А что такое, задаем вопрос, «редкая книга»? Он и сам, признается,
— Возможно, эти книги и представляли определенный интерес для коллекционеров- библиоманов, — говорит специалист по книжным раритетам. — Но что проку в такой редкой книге «нормальному» читателю? Редкость книги — она и есть редкость, и действие этой книги оказывается чрезвычайно локальным, узким — чем реже встречается книга, тем уже и локальнее ее действие на людей. Но ведь не за это качество любили книгу наши предки, не за это стремимся и мы сегодня получить в руки вожделенный том. Не редкость, а содержание — вот то качество, которое дает книге полнокровную жизнь. Интересна не «редкая книга», а «сильная» по своему содержанию, меняющая взгляд людей на мироустройство. Мы нашли определение такой книги — «книжный памятник». Он отражает время, он преломляется в сознании людей следующих поколений, он продолжает жить и работать за пределами времени своего возникновения, потому что содержание такого книжного памятника оказывается важным и востребованным и в иные эпохи…
Идеальный пример «редкой книги» для него — радищевское «Путешествие из Петербурга в Москву», авторское издание 1790 года, ненаходимый раритет, известный всего в семи экземплярах. Причина ее редкости в силе ее содержания. Оно было столь ярким и таким опасным, что императрица соизволила начертать на полях: «Бунтовщик хуже Пугачева!». После чего тираж, как известно, уничтожили, а автора сослали в Сибирь.
За книгами к старообрядцам
За разысканием книжных памятников вот уже более четырех десятилетий каждое лето Алексеев с коллегами из библиотеки и Новосибирского университета отправляется в археологические экспедиции, в основном к старообрядцам. Именно они остаются главными хранителями книжных сокровищ. В обиходе у них остались книги и тексты, не менявшиеся с середины XVIII века, со времен так называемой «книжной справы» патриарха Никона, приведшей к великому расколу церкви.
— Задача получения этих книг всегда сложна. В старообрядчестве сложилось особое отношение к книге. Мы прекрасно понимаем, что значит для старообрядца старинная книга. Для них это — не просто материальный предмет, это субстанция духовного (для них — первоначального) плана. Посредством книги они приобщаются к Богу.
Сама проблема получить то, что является для владельца средоточием самих сокровенных мыслей и чувств, и «бросить (пусть с самыми благими намерениями) в общественное употребление» носит моральный характер. Дело это очень тонкое и деликатное.
— В ходе экспедиции, — рассказывает наш собеседник, — никогда не ставится задача непременно и немедленно заполучить обнаруженные книги. Мы всегда стараемся как можно лучше узнать нашего собеседника, делаем все, чтобы и о нас он получил максимально полное представление, проникся нашими идеями, понял наши цели. Здесь может возникнуть вариант книжного обмена, обмена книги
За сорок с лишним лет археологической работы не было ни одного случая, когда бы книга была взята вопреки желанию человека, ею обладающего. Но при этом не раз бывали случаи, когда библиотека получала книги по завещанию владельцев. Достаточно вспомнить, что начало фонду редких книг и рукописей, который является предметом особой гордости библиотеки, положила уникальная коллекция старопечатных книг и рукописей, документов и произведений искусства (икон, картин), переданная в дар Сибирскому отделению АН СССР академиком Михаилом Тихомировым. Сегодня фонд составляет порядка 50 000 раритетов.
В том, что касается оценки старинных книг, то здесь Владимир Николаевич — человек буквально незаменимый.
— Однако, — говорит он, — гордость рождается отнюдь не оттого, что чиновники или банкиры иногда нуждаются в моей оценке тех непонятных им старинных книг, собираясь вывести их за границу или предлагая книги в качестве обеспечения денежного займа. Каждодневное общение с книгами — древними и новыми, большими и малыми, интересными и не очень, новенькими и истерзанными ретивым читателем — доставляют мне ни с чем не сравнимое удовольствие, самую большую тихую радость, потому что каждая книга приносит
«Свою жизнь я провожу в библиотеке»
Для него процесс «слиянности» с книгой начался в раннем детстве с «Малахитовой шкатулки» Бажова. В те годы чтение было ему высочайшей наградой за примерное поведение. До сих пор помнит то сладостное предощущение, когда одна из его тетушек извлекала из ящика и открывала заветный зеленый фолиант. «Читать сам еще не умел, поэтому восторг вызывало предвкушение чтения вслух, перелистывание пахнущих совершенно
Фолиант с завораживающими сказами о горных мастерах и Хозяйке Медной горы сопровождал его долгие годы. Книга переезжала вместе с семьей в разные квартиры (детство и юные годы Алексеева прошли в Москве). Помнит он и книжный магазин в Сокольниках, куда его брала с собой на работу тетушка Надежда — «добрая и ласковая, всю жизнь работавшая с книгами». «Мы едем торговать книгами! Как радостно было ехать
В школе он, естественно, записался сразу в несколько библиотек. С тех пор благоговейное отношение к тиши библиотечных залов стало неотъемлемой частью его жизни. Библиотека для него — это «почти одушевленное существо», библиотечные фонды — «сонмы человеческих душ»
— Потому что каждая книга заключает в себе живую душу своего автора. И эта самая душа, облеченная в книжную форму, «перелитая» в Книгу, вступает в диалог с читателем… Живая душа человека, перешедшая в Книгу, продолжает свое существование в веках. И превращение книги в человеческую душу есть величайшее таинство, которое совершается в тот момент, когда открывает книгу читатель, который своим духом воскрешает к жизни дух автора, заключенный в Книгу.
Особенно, признается Владимир Николаевич, таинство этого ощутимо, когда ты находишься в здании, где 14 000 000 книг (именно столько сегодня хранится в ГПНТБ. — Прим. «ВН»), и каждый день сотни читателей могут вызвать к жизни миллионы человеческих душ, миллионы личностей, запечатлевших себя в книжной форме.
— Может быть, — подводит он итог, — величие этого каждодневного таинства и есть причина того, что свою жизнь я провожу в библиотеке.
Сделанный однажды жизненный выбор считает самым истинным и верным. И то, что в глазах окружающих он — «книжный» человек, является особым предметом его «внутренней гордости». Он готов самозабвенно оспаривать утверждение, что книга в своем традиционном виде в ближайшее время себя изживет. Напротив, считает Алексеев:
— Книга — гениальное изобретение человека, эта форма органично соответствует человеческому способу интеллектуальной работы. Поэтому, я думаю, она не скоро изживет себя. Книга оказывается той Прекрасной Дамой, которой можно
(В публикации использованы материалы специальных выпусков журнала «Сибирская горница».)
