«Волшебный пендель» от Прашкевича

Начинающие новосибирские фантасты получили возможность показать свои произведения известному российскому фантасту Геннадию Прашкевичу и послушать его советы

В доме у Геннадия Мартовича живут плюшевый крокодил и плюшевая лягушка. Ночью они просыпаются и начинают топать, мешая отдыхать знаменитому писателю. Утром, как ни в чем не бывало, делают вид, что ничего не происходит: сидят, как и сидели вечером. Он сам виноват: у него жизнь такая, что все и всё вокруг него оживает, начинает непременно двигаться и, наконец, просто жить.

Жить интересно — это главное

— Жить интересно — вот что главное! — повторяет писатель. — Фантастика — это тот мир, в котором мы все хотели бы жить, но в котором мы никогда жить не будем. Но если я создаю фантастический мир, он каким-то образом становится действительным.

Его мир — это высокие сосны за окном, тишина, чистота и простор, музыка Богушевской в фоне и полет фантазии. Он мог уехать в Москву, но считает ее жестоким городом:

— Умереть с голоду, правда, там может только законченный идиот, но из провинции мир виден лучше, можно все обдумать в спокойной обстановке, — считает Геннадий Мартович.

Отстрела авторов не будет!

Честно говоря, и о Москве, и о предназначении фантастики он говорил уже не один раз, отвечая на вопросы журналистов, но повод для еще одной встречи с ним был особый. Совсем недавно Геннадий Мартович занялся еще одним важным делом — стал вести литературный семинар. Несколько молодых авторов обратились к самому известному новосибирскому писателю с просьбой о создании семинара — и он не смог отказать.

— Мне в юности повезло, у меня было много старших друзей, они делились со мной своим опытом, пора повторить опыт, вернуть долги, — признается Прашкевич. — Мир очень изменился за последние пятнадцать лет, к сожалению, многие мои ровесники выпали из жизни. К жизни нужно относиться здраво: увы, общество не зависит от тебя, это ты должен вписаться в общество. В литературной жизни Новосибирск выглядит непрезентабельно, театральная жизнь есть, музыкальная есть, архитекторы и художники замечательные, а в литературе никаких особенных событий не происходит, почему — непонятно. Ведь для настоящего писателя географические, социальные и прочие условия не имеют значения. Не все молодые (и не только молодые) авторы понимают, для чего нужна свобода и что с ней можно сделать. Но подсказать это всегда уместно.

— Что для вас значит ваш литературный семинар?

— Когда на первом нашем заседании Таня (соорганизатор семинаров и активная его участница. — Прим. авт.) подала на огромный стол чай, я понял, что попал домой, а люди рядом — мои друзья. Очень важна обратная связь, от нашего семинара я получаю не меньше, чем отдаю. В конце концов, все семинары собираются не для того, чтобы научить людей правильно строить предложения, а научить задумываться. Многие ходят с невысказанными мыслями, с чувством вины, а ведь у каждого человека все равно отличаются мысли, и это освежает кровь неимоверно!

— А случаются на семинарах графоманы?

— Графоманов среди наших авторов нет, есть авторы, с текстами которых нужно работать. Авторы разные — от начинающих до уже опытных, даже имеющих книги. К счастью, со всеми удается найти общий язык.

— Что вы будете делать, если на семинары придет слишком много авторов? Комната небольшая…

-Ну, не отстреливать же! — смеется Прашкевич. — Таня — волшебница. Раскинем ковры, будем проводить семинары лежа…

Литераторам трудно при любом режиме

— У начинающих авторов, которые приходят на семинар, появится возможность опубликовать свои произведения?

— Обязательно. Публикации важны, они должны быть некоей целью. В мире происходит столько интересных вещей, и не только в Австралии, среди сумчатых, а у нас, прежде всего у нас. Мне хочется, чтобы наши семинаристы попали в «Полдень» («Полдень. XXI век», альманах Бориса Стругацкого. — Прим. автора). У меня есть договоренность со Стругацким, он готов предоставлять место нашим лучшим авторам. А в следующем году, надеюсь, мы проведем конвент по фантастике и по итогам этого конвента выпустим сборник лучших работ, чтобы он попал на глаза серьезным критикам. Нужно встряхнуть ребят, задать им цель.

— Геннадий Мартович, как думаете, почему в Новосибирске почти нет хороших литературных журналов?

— На содержание хорошего журнала нужны хорошие деньги. У нас был такой толстый литературный журнал — «Проза Сибири», который выходил почти пять лет, в нем печатались как сибирские, так и российские авторы — Кир Булычев, Борис Стругацкий, Александр Етоев, Василий Аксенов, Юрий Магалиф, Татьяна Янушевич, Василий Коньяков — другие замечательные писатели, но пришел дефолт и все скушал.

— Государство почему-то пока не заинтересовано в литературе, по крайней мере, в других городах, кроме Москвы.

— Во всех европейских государствах и в Америке тоже все крупные литературные издания финансируются частными лицами. А государство… Какому государству захочется поддерживать весь этот чудесный литературный сброд, который все время потрясает основы? Нужен частный капитал, но у обеспеченных людей пока другие интересы. Я думаю, с появлением среднего класса, с появлением истинных меценатов появятся и в нашем городе красивые толстые литературные журналы. В советское время все было под колпаком идеологии, сейчас под колпаком коммерции. Что лучше? Работать тяжело при любом режиме.

Хороший признак

Литературные семинары проводятся раз в две недели, на каждом обсуждаются предварительно прочитанные рукописи двух-трех авторов по схеме «оппоненты — авторы». Оппоненты очень подробно высказываются по стилю, языку, композиции и сюжету каждого произведения, в дружеской, порой ироничной, но необидной манере. Авторы — люди достаточно взрослые, для них важно — окунуться в творческую атмосферу, пообщаться с себе подобными. Начинающие же получают шанс попасть в большую литературную жизнь, если, конечно, позволяет талант.

— Человек, который пришел к нам на семинар, рассчитывает на какую-то учебу, — говорит Геннадий Мартович. — Поэтому мы планируем, кроме обсуждения рукописей, вести и теоретическую часть — готовить доклады, посвященные теории и истории русской литературы, и много еще чего.

У Славы Ковалевича пока изданных книг нет, но он надеется на лучшее и не пропустил еще ни одного семинара Прашкевича.

— Мы все разные, каждый пишет о своем, — говорит Слава, — но то ощущение, что ты в кругу пишущих людей, — бесценно. Мне всегда не хватает времени довести свои рассказы до ума, постоянно нужен «волшебный пендель». На семинарах каждый из нас работает не только со своими, но и с чужими текстами, и это заставляет взглянуть на свои рассказы по-новому. Я прихожу сюда, чтобы подумать вместе со всеми и послушать, что думают другие. В основном мое творчество — о проблеме выбора между желанием остаться самим собой и, допустим, поступиться всем для спасения близких людей.

— Геннадий Мартович, а хватает времени самому писать?

— Пишу, конечно. Последние семь лет я отношу к лучшим годам своей работы. Так уж складывается жизнь. Написаны и изданы книги «Красный сфинкс», «Адское пламя», «Золотой миллиард», «Малый бедекер по НФ, или Книга о многих превосходных вещах», в издательстве «Свиньин и сыновья» вышла книга избранных стихов «Большие снега». Напечатаны в журналах романы «Деграданс» (в соавторстве с известным московским писателем Алексеем Калугиным), «Нет плохих вестей из Сиккима». А к концу года планирую закончить роман «Доктор Микробус, или Девятая история Вселенной» — веселая вещь, в которой дети будущего проводят нескучные каникулы на одной из планет Солнечной системы.

Он чуть задумывается и все-таки признается:

— Хотя времени не хватает. Приходят неизвестные люди. Говорят: а я вот написал роман из истории испанской глубинки, сейчас буду вам читать. Другой приносит стихи. Третий желает поговорить о судьбе России. Что делать? Клянусь, таких людей много. И, наверное, это хороший признак…