Корни ворья и вранья

Точка зрения

Перефразируем Маяковского: «В такие ночи, в такие дни, в часы такой поры на улицах… одни воры».

Это я опять возвращаюсь к недавним событиям в Южной Осетии, когда нашим солдатам приходится защищать от мародеров и воров уже и без них пострадавшее население от безумного плана еще одного народившегося в Грузии диктатора. Конечно, в этом нет ничего нового: после боев пируют мародеры. И, как в очередной раз выявляется, даже в странах, в которых заносчиво гордятся своими национальными и культурными корнями.

Говорят, что коррупция неистребима. Скорее всего, так и есть. Но потому, на мой взгляд, что она как родная сестра воровству и мародерству. И не будем ханжить и преувеличивать: в Грузии, в стране замечательных поэтов и артистов, воровали с ничуть не меньшей частотой и искусством, чем в другой стране с еще более замечательными поэтами — в России.

Корни массового воровства — лень, зависть и жадность. А в России к этому добавлялась и бедность. Она почти во все времена жила хуже, чем Грузия. Во всяком случае, в минувшем веке. Имел возможность не раз это сравнивать. Однако в Грузии все равно воровали. А теперь вот уже и мародерствуют. Исторические корни, которыми когда-то гордились, явно не срабатывают. Как тут не вспомнить, что «вождь всех народов и племен» тоже в молодости баловался воровством и грабежами. У ворья такие крепкие традиции… Например, опытный вор не хочет и «не должен» работать. Его профессия к труду отношения не имеет. Да и вековая привычка сильна: он просто не может не взять то, что плохо лежит. А у нас и в близкой территориально нам Грузии «плохо лежат» даже склады с военным снаряжением. Как тут не взять?!

Однажды в далекой молодости пришлось участвовать в переучете армейского имущества. Меня поразило, как много его на складе, на который ни разу до этого не обращал внимания. На складе лежали тысячи солдатских сапог, старых винтовок, автоматов ППШ, телефонных аппаратов ТАИ-43, банок с тушенкой, со сгущенным молоком, катушек с различными кабелями и проводами и т. п. Переучетом занималась целая команда сержантов и солдат под руководством старшины с этого склада. Мы несколько раз все пересчитывали, но собранная нами статистика никак не совпадала с имеющимися документами. К вечеру старшина разозлился, упаковал в свой короб три пары кирзовых сапог, шесть банок сгущенки и сказал, раздраженно хмыкнув:

— Теперь все сойдется.

Мы выпили по стакану водки, изрубили палку колбасы и закончили переучет.

Вот так многое «сходится» в нашем хозяйстве и по сию пору. Недавно один из руководителей достаточно большого завода рассказывал, как пьянство и воровство развратили людей.

— Хороший рабочий, мастер в своем деле, получает 25 тысяч в месяц, но работает как надо всего один час. А через час уже успевает где-то напиться и лыка не вяжет. Приходится его увольнять, но ему хоть бы хны. Он уже через два дня работает на другом заводе по той же специальности. И снова так же пьет. Да еще перебрасывает через забор дефицитнейшие детали. Для левого приработка.

Воровство и пьянство никуда не делись с появлением нашего неустойчивого капитализма. От них урон для экономики, полагаю, вполне сравним с потерями из-за военных конфликтов. У нас почти всегда борьба с ворьем, пьянством, коррупцией и мародерством сопровождается еще и враньем. Говорят о ее успехах, приводят какие-то мелкие и мало обнадеживающие примеры, а масштабы потерь от этих «корней» не сокращаются. И корни не слабеют, а крепнут. Потому что даже генералов, которые воруют, у нас чуть ли не больше тех, которых награждают за боевые заслуги. Похоже, что философия нашей нынешней жизни нуждается в коррективах. Созидающих, укрепляющих общество и народ, а не ослабляющих их.