Мы друг друга любим!

В комнате семьи Бирюлиных — настоящая выставка творчества, на которую приходят посмотреть все соседи. На тумбочке — куклы Барби в красиво связанных ажурных платьях.

Мама всему научит

— Это наша старшая Люба связала, — с гордостью говорит приемная мама Елена, — она у нас все умеет: и вязать, и вышивать, и фотографировать.

На столе — масса рисунков, вышивок и поделок — из теста, из бумаги, из картона — всего и не перечислить.

— А это младшие делают, — рассказывает мама. — Любаша им, конечно, помогает.

Где три — там и четыре

— А кто их всему этому учит?

— Я, конечно. Прихожу с работы и обязательно занимаюсь. Мы с ними все успеваем сделать: и потанцевать, и попеть, и порисовать, и дом убрать.

В семье Бирюлиных — четверо приемных детей, родных «бог не дал», но эти дети — свои, сыновья и дочки, и без них супруги уже не представляют своей жизни. Елене Ивановне скоро исполнится 50 лет, ее мужу — Сергею Александровичу — немногим больше.

— Мы давно с мужем хотели взять ребенка, — рассказывает Елена Ивановна. — Я мечтала о дочке-первокласснице, но боялась, что не смогу полюбить приемного ребенка, да и старшая сестра Галина все отговаривала меня. Она у нас самая главная. А у нее, кстати, родных детей двое и четверо приемных.

Старшая сестра Галина слышит и смеется — в их семье вообще очень весело. Она тоже вместе со своим мужем и детьми приехала в лагерь, да и живут они в соседних домах, практически одной большой дружной семьей.

— Решили взять первоклассницу, а тут сестра неожиданно говорит: возьмите Любашу из детского дома, девочка — просто чудо, — продолжает Елена Ивановна. — И правда, я ее сразу полюбила. Год назад мы стали общей семьей, теперь Любане нашей шестнадцать. У нас взаимоотношения сложились сразу, я решила разговаривать с ней, как со взрослой. Рассказывала о том, как мы жили без нее, о своем и папином детстве, о родителях. Она разговаривала сначала неохотно, а потом понемногу начала «оттаивать».

Елена Ивановна постоянно прерывает свой рассказ — со своими делами подбегают ребятишки Анютка и Толя — младший Дениска еще не проснулся. Они обнимают и целуют свою маму и без конца спрашивают: «Мама, а что надеть?» — и сверкают любопытными глазками — с кем это и о чем она разговаривает. Двойняшки собираются на улицу, а одеты так, что позавидует любой родитель. Елена поправляет на них одежду и отправляет: «Интересно, а чем это ваш папа занимается? Бегите к нему!»

А сама снова улыбается:

— Папа у нас — большой ребенок. Но вы не поверите, мы с ним по-настоящему жить начали, когда у нас появились дети. Раньше как было? Придешь с работы, спросишь: «Сережа, кушать будешь?» Посидим молча, поедим перед телевизором — и все. А сейчас — и посмеяться, и поругаться, все как надо. Теперь у нас есть все. Мы — настоящая семья. После Любы я все-таки еще хотела взять девочку-первоклассницу, пришла, мне Анютка понравилась, а у нее есть брат-близнец Толя. Папа сказал: «Пусть будет мальчик, сын». Все-таки все отцы хотят сына, а матери — дочку. А Дениску, ему шесть лет, уже Любаша попросила взять, это ее старшей сестры, которая тоже лишена родительских прав, сын. Любаня все крутилась вокруг да около, рассказывала мне, какой он хороший. Все ходила к нему, навещала. Тогда я сказала ей: «Любаша, говори уже, что хотела сказать», а она мне: «Мама, давай возьмем Дениску, пожалуйста!» Конечно, как же не взять.

Не все понимают…

— А вы хотели бы официально усыновить детей?

— Отталкивает возня с документами. С Любиными было как-то попроще, а с документами близнецов намучились: нужно оформить много бумаг. Мы набегались, и не всегда находили поддержку в тех людях, которые, казалось бы, должны помогать в таких ситуациях.

— Не боитесь, что придут биологические родственники детей и заберут их?

Старший Бирюлин вместе с сыном Денисом

— Нет, не боюсь. Не нужны им дети, да и дети сами не пойдут. Анютка, ты любишь маму? — спросила Елена у дочери, которая подбежала к ней с очередным вопросом.

— Очень! — ответила девочка. — И мама меня так сильно любит и никогда не ругает! Мы друг друга любим!

— Ну, это она привирает! — Елена снова смеется. — Иногда приходится и поворчать, за дело, конечно — свои же.

Когда Люба подросла, у нее вдруг объявились родственники: детдомовским, ведь дают квартиры. Видимо, надеялись на что-то. Но Люба даже общаться с ними не захотела. А двойняшки жили еще в более тяжелых условиях. Характеры у детей очень разные. Аня — ласковая, Толя — более замкнутый. Им с Анюткой нынче идти в первый класс, мы давно уже подготовились. Дениска вел себя настороженно первое время, практически ни с кем не разговаривал, но такого не было, чтобы кто-то к кому-то испытывал неприязнь: дети между собой дружат. С Любой вообще конфликтов ни разу не было, ей что-нибудь говоришь, а она смотрит на меня и говорит: «Мама, я все поняла». Ни разу на меня не обиделась. Я ее всегда учу, что проблемы и обиды нужно высказывать сразу, тогда и разногласий не возникнет.

— Поначалу, наверное, было очень сложно?

— У них, конечно, были проблемы с поведением. Главное — пережить первые минуты, ведь ребенок перевозбужден, не может толком поесть, уснуть. Потом, когда ребенок понимает, что все — это его семья, он начинает понемногу успокаиваться и поначалу постоянно спрашивает: «Мама, а ты меня никому не отдашь?» Многое они не знают, конечно. У сестры дочка даже не знала, что такое помидор и огурец. А я Любаню так научила готовить. Как-то поставила на плиту варить бульон, нарезала овощи, а сама пошла в огород, сеять морковку. Ее попросила, как бульон сварится, насыпать в него овощи. Прошел час. Люба спрашивает: «Мама, а уже можно овощи бросать?» Через пятнадцать минут: «А воду, мама, нужно выливать?»

— Я почувствовал, что я — папа, на следующий день, когда взяли близняшек, — вступает в разговор папа Сережа. — Ох, времечко было! Они никогда не видели такой свободы: носились по дому и создавали такой бардак…

— А теперь папа сам как ребенок, даже мультики смотрит с ними вместе… — вставляет мама.

— Да, мультики я люблю посмотреть…

— Вас никто не мучает разговорами о том, что вы взяли детей из-за зарплаты?

— Говорят, конечно, — всплескивает руками Елена Ивановна. — Да не нужны нам деньги детей! Мы с мужем оба работаем, у нас хорошая зарплата, большой дом. Мне от детей денег не нужно. Другое дело, когда люди берут к себе детей, а у них нет другой работы. Но в этой ситуации я не вижу ничего плохого.

— Люба уже взрослая, задумываетесь о ее будущем?

— Конечно, мы и в дальнейшей учебе будем им помогать, а как же иначе? Любу настраиваю, чтобы закончила одиннадцать классов, если потянет, конечно. Ребятишкам из детских домов оценки завышают, а знаний у них маловато. Хочется, чтобы дочка стала медсестрой, работа хорошая, всегда ее выручит. Захочет куда-то еще — пожалуйста, всегда поможем. Лишь бы нам сил хватило.

— И внуков нянчить будете?

— А как же иначе? И внуков будем нянчить!

— Приемные семьи периодически проверяет комиссия. Это не раздражает?

— Нет. Мне нечего скрывать. Когда все хорошо, то и скрывать нечего. Я понимаю, что это их работа. А знаете, что самое главное? Самое главное — ребенка любить не за то, что он красиво поет или танцует, а за то, что он есть.