О русской классике и слезе ребенка
Не так давно в областной научной библиотеке прошел «круглый стол» «Чему учит литература». Кроме новосибирских деятелей образования и культуры, его участниками стали известные московские писатели. В ходе дискуссии директор областной юношеской библиотеки Татьяна Терентьева рассказала интересную историю, которая начиналась словами: «В этом году в августе я увидела чудо: я увидела маленького читателя, который проливал слезы над детской и классической литературой Выяснилось, что за неделю до начала учебного года ребенок пришел в библиотеку со списком книг для внеклассного чтения. Пришел, как оказалось, с тайной надеждой, что книг в библиотеке не окажется. Но все они были в наличии, и, собрав увесистую стопку, он сел над ней и заплакал Участники «круглого стола» по достоинству оценили чувство юмора библиотекаря. Хотя, согласитесь, вопрос серьезный. Почему книга стала для детей трудовой повинностью? Как сделать так, чтобы она радовала, развлекала и воспитывала одновременно? Насколько дети подготовлены к тому, чтобы воспринимать слово сотворенное?
Преподаватель педагогического университета Людмила Тагильцева, которой приходится много общаться как со студентами, так и с учащимися гимназий и школ, призналась, что с большим удивлением для себя обнаружила, что среди наших «взрослых детей» есть такие, которые в свои 18 лет книг просто не понимают: «Классический роман для них, как книга, написанная на иностранном языке. Их словарный запас составляет
Вопрос о книге, о ее роли в формировании молодого человека, о тех серьезных проблемах, которые связаны с потерей интереса к чтению, является краеугольным и в работе известного в городе
Зажигать свечи
В клубе собрались люди читающие, причем читающие основательно и серьезно. У каждого из членов есть своя главная книга детства. Писатель Михаил Щукин вспоминает, как в их крестьянской семье (родился он в селе Мереть Сузунского района), после ужина насухо протиралась клеенка и на чистом столе открывалась Книга. В библиотеку он записался еще до того, как сам научился читать
Для Владимира Алексеева, заведующего отделом редких книг и рукописей ГПНТБ, книгой детства стала «Малахитовая шкатулка» Бажова чудесный фолиант, одетый в суперобложку и вложенный в футляр, доступ к которому он получал как награду за примерное поведение. Для Александра Шапошникова, доктора экономических наук, профессора, многое в жизни определил «Робинзон Крузо». Юрий Рогаткин, исполнительный директор «Зажги свечу«, начинал с
Книга, считает Михаил Щукин, это главное пособие, научающее мыслить и чувствовать слово:
А по большому счету, именно со слова, с языка, все и начинается. Потому что первое, что делает ребенок он произносит слова, все остальное потом. Мы не задумываемся, но на самом деле сегодня идет уничтожение родной речи, ломается пласт родного языка, ломается генетический код. Я немножко занимался исследованием этой темы и выяснил для себя очевидность, что в эпоху перелома, когда надо завуалировать цели социального переворота, обязательно внедряется и появляется целый пласт новояза деловой, политический молодежный сленг
Это не просто
Иван Индинок тоже признается, что крайне редко смотрит телепередачи, раскрывает газеты и журналы. Причина?
Пошлость, вульгарность, развязность, забвение элементарных норм и заповедей. Даже со сцен театров, всегда бывших мерилом духовности, чистоты и красоты языка, сегодня звучит откровенный мат, а героями становятся потерявшие всякую способность различать Добро и Зло подонки, воры, коррупционеры и дегенераты. А между тем из истории человечества хорошо известно, что один из вернейших способов самоуничтожения отказ от духовных святынь, от прошлого, от самобытности культуры. Трудно не согласиться с философом
Владимир Алексеев, которого в клубе называют Рыцарем прекрасной дамы Книги, готов бесконечно спорить с теми, кто сегодня все чаще говорит, что книга, выполненная традиционным типографским способом, морально устарела и должна уступить место другим, более продвинутым носителям информации, например, электронным:
Действительно, значительное количество информации современный человек может получить не через книгу, а другими путями телевидение, Интернет и т. д. И некоторые предпочитают эти пути книге. Однако существующая тысячелетия книга в форме кодекса стопы писчего материала, скрепленного определенным образом, обеспечивающим твердый порядок следования текста, оказывается настолько простым и совершенным, неизменяемым веками (иными словами гениальным) творением, что у меня есть сильные сомнения в правоте оппонентов книги в традиционной ее форме. Книга это гениальное изобретение человека. Эта форма органично соответствует человеческому способу интеллектуальной работы. Поэтому, я думаю, она не скоро изживет себя
«Не комиксы или ужастики, а хорошие добрые книги»
Интересные данные по теме «Что читают наши дети» приводит учитель литературы подшефной клубу школы N 4 Светлана Гусенкова. Книги об изучении читательского интереса появились еще в начале ХХ века. По статистике от 1914 года, 58% детей читали беллетристику, о путешествиях 49 %, исторические книги 28%, стихи 28% таковы данные анкетирования от 1914 года. Что изменилось за прошедший век?
Социологический опрос одиннадцатиклассников гуманитарного профиля показывает, что юноши и девушки отдают предпочтение зарубежной классике (Шекспир, Гете, Войнич, Мопассан, Брэдбери, Хэмингуэй), комментирует преподаватель. Русская классика ХIХ века полностью выпала из читательского круга русского ученика (школьная программа не в счет).
Причин, почему русские школьники оставляют русскую классику за бортом, много. И говорить об этом можно бесконечно. И наши учителя, признаемся, не всегда достаточно профессиональны, и школьные программы составлены не идеально, и культура семейного воспитания когда вся семья собиралась у камина у нас утрачена, и общая ситуация в стране не очень благоволит к Книге. Одним словом, проблема, как и многие у нас, системная
Что все же читают, если вообще читают, наши дети? В анкетах: Пауло Коэльо, Х. Мураками, Кунин, Пелевин, Оксана Робски или просто журналы «Glamour», «Maxim».
Полная мешанина: от философии Востока до пошлостей Запада. Русская философская проза
Для решения проблемы учитель полушутя предлагает придумать национальный проект, который поднимет книгу на необходимую высоту. «А то ведь скоро читать разучимся!» вполне резонно замечает она
И действительно, разучимся!
Конечно, резюмирует Михаил Щукин. Те вопросы, которые мы понимаем в ходе наших заседаний и «круглых столов», и которые поднимаются в ходе «круглых столов», которые проходят у нас в городе, не исчерпывают всех аспектов этой глобальной проблемы. Тема книги сегодня слишком объемна и болезненна. Но говорить об этом на разных уровнях и делать все от тебя зависящее в этом направлении, просто необходимо.