Новосибирский государственный университетПолностью повестка дня нынешней зимне-осенней научной сессии была сформулирована так: «Научно-образовательный комплекс Сибири: состояние и прогноз кадрового обеспечения научно-технологического развития». Как-то не очень вязалась она с традиционным представлением о том, что вообще следует обсуждать почтенному собранию третьей после столиц научной структуры именно на научной сессии. Но дальнейший разговор подтвердил значительность темы.
О «сети» и «золотой рыбке»
«Сеть» — это в прямом и переносном смысле структура гигантского научно-образовательного комплекса Сибири, а «золотая рыбка» — это тот молодой человек, обогащённый знаниями «научных прорывов», который завтра должен занять место у «пульта» этого самого научно-технологического развития, без которого в принципе невозможно представить себе какого-либо прорыва в экономике, что хорошо понимает и на что нацеливает нас нынешнее руководство страны, или, как в прежние времена выражались, «партии и правительства».
С наукой всё более-менее ясно, и она, благодаря прежде всего неимоверным собственным усилиям, в относительном порядке. Научилась сама зарабатывать деньги, которые составляют около половины бюджета СО РАН. К тому же в последнее время растёт государственное финансирование. В частности, как заметил во вступительном слове председатель СО РАН академик Александр Асеев, предполагаемое бюджетное финансирование, в том числе на фундаментальные исследования, на 2009 год увеличивается ещё на четверть. С отраслевой наукой тоже понятно: она почти разрушена, и, как говорят сами учёные, скорее всего, будет возрождаться в ином качестве под крылом уже не ведомств, а корпораций (и примеры такие есть: Газпром, авиация, РЖД, Роскосмос и т.д.).
Систему высшего образования страны и Сибири можно представить в виде гигантского ячеистого сплетения «нейронов», этаких интеллектуальных узлов, соединённых между собой пока ещё не очень прочными телекоммуникационными нитями, которые местами (как в научных центрах СО РАН, прежде всего в Новосибирске) прочно «пришиты» к большой науке, но это далеко не везде. (Например, Алтайский государственный университет такой постоянной опоры на фундаментальную науку в нужном качестве не имеет).
Может быть, сложнее всего дело обстоит сегодня именно в самой системе высшего образования. Не будем говорить за всю страну и Сибирь, но доклад вице-губернатора Новосибирской области Геннадия Сапожникова пролил свет на многое. В одной только нашей области сейчас существует 45 вузов со 170 тысячами студентов, из которых 28 государственных (140 тысяч студентов), остальные коммерческие. Но если начальное и среднее профессиональное образование находится в ведении местной власти, то эта же власть почти не имеет влияния на вузовскую структуру (хотя есть, например, контрактная подготовка специалистов для села). И другое — об этом с горечью говорилось не раз — ни один частный вуз не готовит химиков, физиков или инженеров. То есть частный вуз изначально заполняет бреши в гуманитарном образовании (и зарабатывает неплохие деньги), явно отдавая предпочтение подготовке юристов, менеджеров, экономистов и т. д. Правда, крылатое выражение «много юристов и экономистов не бывает» с уверенностью может значить лишь одно: много не бывает квалифицированных юристов и экономистов. А вот что касается качества выпускников частных вузов… Тут, как говорится, большой вопрос.
Если честно, то сами учёные под занавес научной сессии говорили, что даже доклады ректоров крупнейших и сильнейших университетов Новосибирска носили печать некоторой традиционности: вы, мол, все отлично знаете, что мы сильнейшие, но так и быть, повторимся… Хотя всё же была дана относительно полная картина системы подготовки кадров, с одной стороны, для науки (здесь лидерство НГУ очевидно) и для экономики (НГТУ). Доклады многих выступающих носили печать некоторой презентационности: надо, мол, чтобы высокое собрание учёных знало хоть что-нибудь о нашем вузе! И всё-таки собранная в горсть информация запульсировала реальной озабоченностью о завтрашнем дне и науки, и образования, и, наконец, самого научно-технологического развития. И дело не только в масштабах Сибири. Всего лишь за несколько десятилетий система высшего образования Зауралья (единственный «царский» университет — Томский — был создан 130 лет назад) сформировалась и окрепла настолько, что сегодня по количеству подготовки специалистов занимает лидирующие позиции в Федерации. А некоторые города базирования научных центров СО РАН по количеству работников с высшим образованием существенно опережают общероссийские показатели.
И всё-таки
сейчас невозможно жить даже относительно новым багажом. Пожалуй, само по себе интересное выступление ректора Томского госуниверситета Георгия Майера (особенно тот раздел, где профессор говорил о создании единой
информационно-телекоммуникационной системы на базе университетского суперкомпьютера) ещё и подчеркнуло: нам никогда не вернуться в «золотой век», как он выразился, «расцвета и одновременно застоя» науки и образования: мы обречены двигаться вперёд.
Об Академгородке и лидерстве
Один из выступающих даже вздохнул (и его можно понять), когда ему пришлось всё-таки затронуть тему федеральных университетов: жива боль от якобы утраченной возможности создать такой университет именно в Новосибирске, а не в Красноярске. Как известно, будет всего лишь несколько ФГУ на всю страну, не считая существующих де-факто в Москве и Питере. Ему вторили некоторые другие выступающие с недоумённым вопросом: кто там работать-то будет? Кадров, мол, нет. А в предполагаемом Дальневосточном федеральном — тем более…
В этой связи, может быть, стоит вспомнить 50-е годы, когда задумывалось и создавалось Сибирское отделение и когда наверняка кому-то казалось, что по инициативе академика Лаврентьева было затеяно нечто вообще невозможное. (Увы, такое явление, как «столичность» науки, культуры, политики и вообще всего чего хочешь, — типично российское явление). Но время диктует свое, и хочешь не хочешь, объективно экономика (а за нею всё остальное) России должна двигаться на восток. Иметь 2,7 человека (сейчас) на один квадратный километр богатейшей по природным богатствам территории и не думать о будущем страны, с любой точки зрения, не только недальновидно, но и преступно. Другое дело, как государство собирается решать эту задачу?
И в этом смысле данная научная сессия полезна и тем, что она ещё раз подтвердила, с одной стороны, действительно большие реальные возможности Новосибирского научного центра и его бесспорный приоритет в накопленном опыте интеграции науки и образования. (Стоит ли повторять ставшие общеизвестными истины хотя бы о роли цепочки ФМШ-НГУ-НИИ?). Тем более, что почти все выступающие как «Отче наш» твердили о своей преданности и любви к большой науке и подчёркивали значение связей с СО РАН. Но прошедшее собрание во всей наглядности ещё и показало: Сибирь действительно очень велика, она намного шире наших традиционных представлений даже о таком замечательном опыте, как Академгородок. И в этом смысле федеральный госуниверситет в Красноярске — уже отчётливая реальность, к тому же располагающая огромными финансовыми возможностями (счёт идёт на миллиарды рублей), притом не только из бюджетного кармана (дай Бог новосибирским вузам таких спонсоров и такого дополнительного заработка).
А когда на трибуну вышел ректор Сибирского государственного аэрокосмического университета профессор Геннадий Беляков и рассказал о совместной работе с недавно суперсекретным ОАО ИСС имени академика М. Ф. Решетнёва (Железногорск, космическая техника, ГЛОНАСС и т.п.), даже несведущим стало ясно: если в большую экономическую игру вступает недавно совершенно закрытый оборонный комплекс, значит, в стране действительно происходят перемены. И есть надежда, что декларациями о научно-техническом прогрессе на этот раз дело не ограничится.
О «дырках» не только в кармане
У новосибирских — действительно сильных — вузов уже своя история. Красноярцам, конечно, повезло. А как себя чувствуют другие университеты сибирской глубинки? В первую очередь учёные и представители вузов говорили о необходимости выработки общего отношения РАН к обозначенным проблемам: от оргработы до инициирования изменений в законодательстве, которое далеко не совершенно. И если сегодня декларируется создание научно-исследовательских университетов и центров, то пора бы от слов переходить к делу и прописать на бумаге, где, что и сколько это будет стоить.
Со всей остротой встаёт и вопрос об элементарной зарплате преподавателей: люди уходят в НИИ, потому что там, наконец, вдвое больше платят. Это, конечно, хорошо, но завтра преподавать будет некому!
Одна из общих болей науки и образования — возраст сотрудников. Он в среднем приближается чуть ли не к пенсионному. Наметилось омоложение кадров в ННЦ. Но ситуация в целом тревожная.
Власть (Минобрнауки) пока лишь декларирует развитие вузовской науки, но реальных денег на эти цели нет. Крупные университеты ещё кое-что зарабатывают, кто-то получает довольно большие гранты, но чтобы вообще всерьёз говорить о реальных системных научных исследованиях — это из области мечтаний.
Говорилось и о пресловутых мировых рейтингах, где сибирские университеты за редкими исключениями пока находятся где-то в пятой сотне. И, наконец — как об одной из главных общественных и государственных задач — было сказано о возрождении (тут уж о «золотом веке» вспомнить точно не грех) былой популяризации знаний точных и естественных наук. (Ау, где ты, обещанный образовательный телеканал, где вы, массовые молодёжные научно-популярные журналы, кружки, клубы и т.д.?)
Так кто же завтра встанет к «пульту» научно-технологического развития, чтобы обеспечить прорыв в производстве? Как удовлетворить запросы уже сегодняшней инновационной экономики? Академик Александр Асеев заметил, что «сегодня мы начали варить бульон»…
