Как душою не стареть?

Этот вопрос, по сути, совсем не простой, а трудный. И едва ли можно дать на него сразу ясный и категоричный ответ. Потому что с годами стареет, скажем так, не только «физика тела», но и душа. Со временем она словно глохнет, как и слух: краски кажутся серыми, чувства блеклыми, интересы заземленными и примитивными. Круг интересов сужается, друзей все меньше, письма приходят редко и мало кто звонит. И самое удручающее то, что круг общения сжимается с неизбежностью шагреневой кожи. Старость, как сказал мне один давний товарищ, — это когда в гости не зовут, да и сам не ходишь.

Но золотая и еще «не свергнутая» нынешним временем особенность нашего общества в том, что у нас много пожилых людей с молодой душой. Странно даже, что они сохранились… «эти осколки коллективизма». Сейчас царствует индивидуализм.

В юности меня поражали московские старухи. Они пели по вечерам чуть ли не в каждом большом столичном дворе. А так как мой старший брат в те времена нередко переезжал из одного дома в другой, то я, посещая Москву, хорошо запомнил тот дворовый репертуар. По строгой оценке, старухи, в сущности, пели, что попало — народные песни, блатные, очень озорные частушки, слезливые романсы, какие-то причитания и т. п. Но как они пели! Не только от души — это понятно, но и с радостью, удовольствием, с печалью, но без нытья и уныния. Возраст был им нипочем, он их будто не заботил и даже не интересовал.

Не меньше меня удивляют и старухи (стариков по многим причинам намного меньше) в новосибирских концертных и театральных залах. С некоторыми я просидел в них (можно сказать) всю жизнь. Я их помнил молодыми, потом солидными дамами и узнаю сейчас — старых, но с не гаснущим по-прежнему блеском в глазах. Жизненные интересы наш город сформировал в этих бабушках давным-давно. «Этот зрительный ряд» меняется, конечно, и редеет, но душа у него не старится. Он впитывает новое искусство с творческой жадностью, потому что был подготовлен к нему симфоническими концертами под управлением Каца, операми классиков, драматическими спектаклями, выставками замечательных художников и фильмами, в которых главным героем была человеческая душа.

Вот что душе не дает стареть — те, давние, интересы, зародившиеся еще в юности. Я не знал и не слышал о бандитах (хотя насмотрелся на них вдосталь еще в детстве), которые бы вышли из семей, где были большие библиотеки, где бы занимались изобретательством и в которых бы никогда не пропускали, например, концерты Ойстраха, Долухановой, Михайлова…

Оторванность от искусства тяжело отражается на судьбе человека. Внешне она вполне может быть благополучной, но она одномерна, скучна, о ней нечего вспомнить. Каждый из нас немало помнит людей, которые были вроде бы в центре событий. Но вот они сошли со сцены и словно растворились во времени. И выясняется вдруг, что ни при жизни, ни после смерти они никому не были интересны. А в первые ряды они попадали случайно.

Написав все это, я прихожу (когда голова уже седая) к одному и тому же выводу: воспитание человека ничуть не менее важно, чем обучение. Особенно воспитание чувств. Оно обогащает душу и не дает ей глохнуть.