Роупджампинг — это прыжки с высоких объектов на альпинистской верёвке (от английских слов «roup» — верёвка и «jump» — прыгать). В Новосибирске у роупджамперов семь объектов — это здания, мосты, вышки. Самая высокая точка — 113 метров — вышка за Хилокским рынком.
В Новосибирске такое развлечение организовала команда «Земля прыжков». Ребята приехали из Новокузнецка на лето. Один очень деятельный парень Сергей из нашего города пришёл первый раз прыгнуть, да так и остался с ними в качестве новосибирского представителя. До этого он уже пробовал экстрим в разном виде, и сейчас у него очень лихо получается крепить верёвки и инструктировать прыгающих.
Девятиэтажный ужас
На этот раз объект — недостроенный девятиэтажный хирургический корпус, с него роупджамперы прыгают чаще всего. Находится он в черте города, добраться до него не так уж сложно. Ориентируясь по карте, которую для всех желающих выложили организаторы в своей группе на сайте «Вконтакте», я подхожу к заросшему со всех сторон зданию с пустыми проёмами окон. Немного страшно, потому что никаких признаков присутствия здесь роупджамперов и кого бы то ни было вообще не наблюдается. Но тут, совершенно неожиданно, с другой стороны здания слышится нечеловеческий вопль: «Аааааааааа!» Значит, роупджамперы расположились именно там, и туда-то мне и надо.
Теперь главное — как-то забраться наверх. А это оказалось не так уж просто: везде какие-то бетонные плиты, дыры в полу, железные штыри, а саму лестницу сложно найти. В конце концов всё-таки нашлась, хотя для этого пришлось изрядно побродить по грязному и заброшенному лабиринту недостроенных перегородок и шахт лифта. Но чтобы подняться по этой лестнице, нужно ещё собраться с духом: никаких перил, разумеется, нет, и кажется, что ступеньки вот-вот рухнут под ногами вместе со всем зданием. Внезапно меня догоняет какая-то девушка, радостно улыбается и спрашивает: «Ты тоже прыгать? А я только что! Это так крууууто!» И бежит по лестнице впереди меня.
Наконец мы добрались до крыши.
Не ожидала увидеть здесь столько людей! Почти все с фотоаппаратами и камерами. Какой-то парень стоит на краю крыши уже в альпинистской обвязке и пытается выглядеть весёлым и бодрым. Но не прыгает.
— Эй! Сколько можно-то уже! У нас лимит «стоять и бояться» — 15 минут! — кричат ему организаторы.
Те, кто стоят рядом с ним, но на безопасном расстоянии от края крыши, шутят и подбадривают.
— Пры-гай! Пры-гай!
— Давай! Покажи класс! Чтобы мозг на километр размазался!
— Посмотри в камеру! Фото на памятник!
Да уж, юмор у них еще тот... Но что же он в самом деле не прыгает-то? Подхожу к краю, смотрю вниз и инстинктивно отшатываюсь назад — жутко страшно, если честно. И так захотелось сразу крикнуть бедному парню: «Ты что делаешь?! Не прыгай! Тебе что, жизнь не дорога?» Но он, кажется, как раз собрался с мыслями и ка-ак кинется вниз!
В отличие от девушки, которая прыгала перед ним, он не кричал в полёте. Зато когда начал раскачиваться на верёвке с чудовищной амплитудой, такое начал вопить! К сожалению, я не могу этого повторить — там, мягко говоря, маловато цензурных слов. Стоящие на крыше радостно захлопали, засвистели, защёлкали фотоаппаратами. К этому моменту я уже совсем передумала прыгать и решила осмотреться пока, разведать обстановку.
Ради чего?!
Интересно всё-таки, почему люди прыгают? Что их заставляет и чего они ждут от прыжка? И как вообще можно решиться на такой шаг — добровольно рискнуть жизнью?
— Я недавно с парнем рассталась, — печально рассказывает маленькая хрупкая девочка. — Так плохо, ничего не помогает. Решила вот прыгнуть и как бы начать жить с чистого листа. По-моему, это как суицид. Только понарошку.
— Эх! Страшно-то как! Сейчас бы рюмку коньяка — вот тогда бы я как прыгнул-прыгнул! — сетует парень с большим профессиональным фотоаппаратом. — На трезвую голову ни за что не решусь. Третий раз приезжаю уже и только фотографирую...
С ним многие соглашаются, но на этот счёт правила у организаторов очень строгие — никакого алкоголя на объекте. И в нетрезвом виде никто до прыжка не будет допущен.
Но кому-то алкоголь явно не нужен. Да и вообще ничего не нужно, кроме как прыгать-прыгать-прыгать...
— Я — полноценный адреналиновый наркоман, — с большим чувством, отвлёкшись от своих мыслей, заявляет парень с длинными волосами и в майке «Кипелов». И снова уходит в себя, глядя поверх деревьев и напевая глубокомысленно «Беги, беги за солнцем...».
А прыгает он действительно смело — вниз головой, «рыбкой». Не каждый так сможет: те, кто прыгали, говорят, что очень хочется инстинктивно сжаться в комок; даже чтобы руки раскинуть в стороны, и то ощутимое усилие требуется.
Но не для ребят из команды «Земля прыжков». Они не то что «руки в стороны», они даже сальто с лёгкостью крутят в воздухе. Однако это не значит, что им не страшно.
— Бояться — это нормально, — говорит Сергей. — Тот, кто не боится прыгнуть с 9-этажки, — больной человек. Я вот уже раз тридцать прыгал сам, и всё равно каждый раз страшно бывает.
Это, кстати, одна из причин, которая заставляет людей прыгать: многие хотят перебороть свой страх. Глядя вниз, очень хорошо понимаешь: бороться есть с чем — под тобой только воздух. Ну и кусты ещё, которые, кстати, предусмотрительно вырублены для мягкого приземления.
— Лично я прыгаю для того, чтобы перебороть инстинкт самосохранения, — делится опытом Сергей. — Он ведь не позволяет взять и шагнуть в пустоту. Учусь контролировать своё тело.
Однако контролировать своё тело не у всех получается. Некоторые приходят с твёрдым намерением прыгнуть и... не прыгают. Кто-то отказывается уже после того, как заплатил, надел обвязку и встал на край.
— Вчера вот три человека отказались. Какая-то девушка даже прыгнула один раз, а второй раз не смогла. Расплакалась и ушла. Прыгнуть второй раз — самое страшное, по-моему. Потому что ты уже знаешь, какое жуткое ощущение тебя ждёт, но ещё не привык к нему. Дальше уже проще будет.
Это подтверждают многие «летуны».
— Я с ними каждые выходные прыгаю! Один раз попробовал и всё — не могу остановиться, — рассказывает о новом хобби Максим.
— Нас, таких постоянных клиентов, человек тридцать где-то. Моя девушка говорит, что мы психи и маньяки! — гордо добавляет его друг.
Это мнение, между прочим, многие разделяют. Например, милиция.
Буква закона
— В прошлый раз мы прыгали с коммунального моста. Попрыгали часа два, а потом пришли охранники и прогнали нас оттуда, — рассказывает Максим.
— Нет законов, нашу деятельность запрещающих, и нет законов, такое разрешающих, — объясняет Сергей. — Основная претензия, которую нам предъявляют, — это то, что мы находимся на частной территории. Приезжает наряд и просит нас покинуть эту частную территорию. Вот сейчас мы здесь тоже не должны вообще-то находиться.
А кроме того, предлагая прыгнуть с такой высоты на верёвке, организаторы подвергают опасности жизнь и здоровье других людей, а это уже посерьёзнее, чем запрет находиться на частной территории.
— Ни у кого, кто с нами прыгал, не было никаких травм, — убеждает Сергей. — Но недавно мы слышали, что случилась трагедия: какие-то промышленные альпинисты решили прыгнуть с Ильинского моста. Высота небольшая — 15 метров, но они опыта подобных прыжков не имели. Одна девушка упала и чуть позже умерла в больнице. Хотя мы сто раз всем прыгающим говорим, чтобы они не пробовали сами.
По словам ребят из «Земли прыжков», у них, во-первых, всё просчитано — чтобы и приземлиться мягко, и об здание не удариться; а во-вторых, всё снаряжение постоянно обновляется — на его покупку они и берут деньги за прыжки: от 300 до 1000 рублей, в зависимости от высоты объекта.
— Вообще мы собираемся получать лицензию и открывать свой аттракцион, чтобы уж точно никаких проблем не возникало, — говорят организаторы.
Белый медведь
— А ты чего не прыгаешь? Давай-давай! — подбадривают организаторы.
— Может, всё-таки не надо? — Я всё никак не могу решиться.
— На вот обвязку примерь, — успокаивающе предлагает Саша из «Земли прыжков» и начинает надевать её на меня.
— А верёвка выдержит?
— Раз-два-три! Раз-два-три! — перекрикивая жуткий ветер, который постоянно на крыше почти сносит с ног, командует Сергей, и ребята втроём подтягивают немного верёвку, чтобы было больше натяжение.
— Да ты чего, верёвка выдерживает тысячу восемьсот килограммов! У нас по двое на одной верёвке прыгают. А с Ильинского моста мы как-то впятером прыгали! — успокаивает Саша.
Я не успела заметить, как обвязка оказалась на мне. Отступать некуда. Но очень уж страшно! Казалось, я всего пару секунд стою на краю крыши, смотрю вниз, а организаторы уже кричат: «15 минут уже прошли! Прыгай!»
— Главное, не думай про белого медведя! — советуют мне.
Какой ещё медведь?! Оказывается, таким образом пытаются отвлечь особо трусливых «прыгунов».
И с мыслями о белом медведе, о котором теперь уже нельзя не думать, я прыгаю вниз...
Не кричать просто невозможно. Оглашая окрестности воплем «Аааа!», я раскачиваюсь на верёвке и чувствую такой прилив счастья, что и описать сложно. Теперь я понимаю тех улыбающихся, кто уже прыгнул. Но эти пара секунд в свободном падении... Даже на следующий день мне было страшно вспоминать это ощущение — мурашки по телу бежали.
Меня очень мягко опустили на землю, и подъём пешком на крышу теперь совсем не казался хоть сколько-нибудь страшным. После прыжка я тоже неожиданно начинаю храбриться и подшучивать над теми, кто ещё боится. И начинаю понимать тех, кто прыгает снова и снова — в этом прыжке есть что-то такое, из-за чего хочется вернуться и сделать это ещё раз.
