С момента катастрофы, 17 августа, в 4.15 по Москве, прошло уже более полумесяца. О самой большой беде российских гидроэнергетиков написано уже очень много и всё... не по существу. То есть это цепь предположений, догадок лиц разной компетенции и, увы, ответственности, потому что некоторые публикации носят явно, выразимся помягче, не совсем здоровый характер. (Не хочется даже вникать в противоречия публикуемых слухов и мнений).
В определении причин катастрофы принимают участие и несколько новосибирских учёных и специалистов. Но они пока воздерживаются от информации. И это понятно: комплекс технических обстоятельств, приведших к беде, огромен: от гидрологической обстановки в регионе до усталости металла. В нём сейчас разбирается огромное количество специалистов самого различного профиля. Наша газета будет следить за развитием событий, а сегодня мы публикуем выдержки из отчёта с пресс-конференции, прошедшей в Абакане 1 сентября.
Пресс-конференция прошла с участием руководителя Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору Николая КУТЬИНА и исполняющего обязанности председателя правления ОАО «РусГидро» Василия ЗУБАКИНА. Также на встречу был приглашен один из экспертов компании «РусГидро», в прошлом главный инженер СШГЭС, а ныне член оперативного штаба по ликвидации последствий чрезвычайной ситуации Валентин СТАФИЕВСКИЙ.
— Невозможно не задать вопрос, который у всех на устах: так что именно случилось со вторым агрегатом и почему?
Николай Кутьин:
— Если бы я ответил вам, то был бы, наверное, самым умным человеком на земле. Вряд ли кто-то сейчас осмелится высказать законченную версию. К сожалению, простых ответов не получилось. Последние данные показывают, что гидроудара не было. Только что я вернулся с совещания со специалистами из Тульского института, который исследует разрушения. Осмотрев место аварии, они недоумевают. Поверьте, четкой версии нет не потому, что кто-то скрывает правду, а просто действительно пока нет однозначного решения.
— А каким образом удалось так быстро исключить версию теракта? Еще тела не всех людей были найдены, а уже заявили, что это точно не теракт?
— Теракт был одной из первых версий, потому что такие разрушения в понимании проектировщиков, конструкторов невозможны были сами по себе. Сразу мы подключили ФСБ и лабораторию взрывотехники. Они здесь все проверили и не нашли никаких следов взрывчатых веществ. Все, что произошло, произошло по другим причинам. Каким, мы сейчас выясняем. Скорее всего, сошлись какие-то внутренние факторы, которые по отдельности не приводили к аварии, а вместе привели.
— Были сообщения о том, что за несколько дней до аварии рабочие слышали вибрацию и докладывали об этом руководству. Это правда?
— Хочу сказать, что у нас большой опыт расследований, потому что мы всегда с недоверием относимся к сведениям, поступающим от компаний, эксплуатирующих те или иные объекты. Мы сразу нашли альтернативные источники информации — сейсмостанции. Они расположены на всей территории РФ и включены в международную систему сейсмики. После нашего обращения были выделены частоты, в которых работали агрегаты. Эта информация пока проходит обработку, но уже на первый взгляд видно, что в районе 3.30 — 4 часов утра появилась новая частота. Это говорит о том, что что-то изменилось в работе гидроагрегатов (обычно они постоянно работают на одной частоте). В какой-то момент начала выделяться вторая частота, причем достаточно широкополосная, появилось биение 14—18 герц. Увы, сейчас почти все сейсмические станции, расположенные поблизости, закрыты, у нас есть данные только с одной. А если бы была возможность получить информацию хотя бы с четырех, мы смогли бы даже определить точку, в которой начались эти колебания.
Но знаете, информация, поступившая от работников, — это одно, а информация, подтвержденная данными, — другое. Сейчас на ГЭС находятся специалисты Академии наук, они запросили показания всех приборов начиная с марта. Дело в том, что второй гидроагрегат именно в середине марта вышел из ремонта, соответственно с этого момента нас интересуют все режимы его работы и в том числе — какие манипуляции были проделаны с его автоматической системой.
Будем складывать каждый элемент, эта большая мозаика из очень мелких пазлов. Пока все не сложим, к версии не подойдем.
— Есть мнение, что рядовые сотрудники ГЭС для облегчения своей работы отключали автоматическую систему защиты, и, когда произошел сбой, она не сработала, и все погибли. Существует ли такая вероятность?
— Пока нет подтвержденных данных о том, что кто-то из работников самовольно производил включение или отключение. Конечно, мы понимаем, что человеческий фактор в нашей стране присутствует очень часто. Но здесь пока человеческого фактора мы не видим. То есть у нас нет оснований подозревать работников в отключении каких-либо систем. На основании тех материалов, что у нас есть, мы видим обычную работу станции. К сожалению, может, это были и не лучшие режимы для работы, но можно назвать их повседневными.
Параллельно с расследованием технических причин аварии ОАО «РусГидро» уже создает проект восстановления станции. Я думаю, с учетом результатов расследования в нем будут учтены все рекомендации и проектные решения, которые сделают специалисты.
— В начале июля пресс-служба «РусГидро» сообщила о зарегистрированном рекорде — максимальной зафиксированной за всю историю существования гидростанции выработке электроэнергии (более 100 млн кВт/ч за сутки). С начала мая станция работала с повышенной нагрузкой. Не могло ли это стать причиной аварии?
— Нагрузка эта была плановая, станция находилась в обычном режиме работы. Я понимаю подоснову вопроса: погоня за прибылью приводит к износу. Но хочу сообщить, что в данной ситуации компания «РусГидро» выступает на вторых ролях. Всем управляет системный оператор, так как компания подключена к Единой энергосистеме страны. В зависимости от того, нужно электричество или нет, мощность дают или забирают. Если бы можно было, «РусГидро» с радостью продавало бы больше электроэнергии, но им этого просто не дают. Снимается нагрузка или повышается — зависит от рынка.
Валентин Стафиевский:
— Нагрузку определяет не только рынок, но и водный режим. Когда много воды, то приходится либо перерабатывать ее в электроэнергию, либо сбрасывать вхолостую. А так как в нашей стране потребители в электроэнергии нуждаются, мы не могли позволить себе вхолостую сбрасывать воду. Не для этого плотина строилась.
— Ничего вечного нет. И даже такое грандиозное сооружение, как Саяно-Шушенская ГЭС, не сможет стоять всегда. На какой срок она была рассчитана и есть ли план ее демонтажа?
— За весь период существования гидроэнергетики в нашей стране было только два случая повреждения плотины. Во время Великой Отечественной войны, отступая, наши войска взорвали ДнепроГЭС. Потом немцы ее восстановили, но когда их выбили, они снова взорвали плотину. Других проблем не было. Ни одна станция пока не была демонтирована, так как гидроэнергетика сравнительно молодая отрасль. Конечно, есть ГОСТы, стандарты, по которым определяется срок службы подобных сооружений.
По конструкции плотина и машинный зал — это не одно и то же. Говоря научным языком, в этой аварии пострадала приплотинная станция. Конечно, два этих здания стоят на одной скале. Но между плотиной и машинным залом существует мягкая прокладка, благодаря которой плотина не воздействует на здание и наоборот. Срок службы Саяно-Шушенской ГЭС — сорок лет, а плотины — сто. Но при правильной эксплуатации плотина простоит гораздо дольше.
