Мы заняты насущным – тем, что непосредственно необходимо нам для ежедневного существования. И это естественно. Этим занято все живое, и поскольку мы относимся к живому, мы этим самым насущным и заняты. Когда человека интересует только то, что приносит непосредственную пользу, такого человека называют «прагматиком», а сам стиль поведения – «прагматизмом». И обычно этот стиль поведения противопоставляют поведению идеалистов и альтруистов.
Животных обычно прагматиками не называют, хотя элементы альтруизма можно обнаружить и в их поведении. Классик анархизма Петр Алексеевич Кропоткин написал в свое время книгу «Взаимопомощь как фактор эволюции», где, в противоположность примитивно понимаемой дарвиновской эволюции, доказывал, что у животных есть инстинкт общительности, который противостоит индивидуальной борьбе за выживание. Он писал: «Если бы каждый индивидуум постоянно злоупотреблял своими личными преимуществами, а остальные не заступались бы за обиженного, никакая общественная жизнь была бы невозможна». Благодаря этому инстинкту люди научились объединяться и, подавляя свои желания и страсти, жить вместе и заботиться друг о друге. Больше того, Кропоткин считал, что взаимная помощь важнее борьбы за существование, потому что помощь другому дает возможность развиваться человеку как виду и обществу в целом. Инстинкт общительности появляется на определенном уровне развития у общественных животных.
Наше время – время прагматиков. Но давайте поразмышляем о том, к чему ведет голый прагматизм. Представим себе человека, который озабочен только собственной выгодой. Он будет хватать все то, что ему нравится, отнимая у слабых, лгать без зазрения совести, когда это ему выгодно, интересоваться только тем, что дает прямой прибыток. Понятно, что его сдерживают законы, которые возникли благодаря инстинкту общительности. Но вообще рядом с таким человеком жить, во-первых, неинтересно, а, во-вторых, хлопотно и обидно. И государство вынуждено заботится о его детях и родителях.
Очевидно, что чистых случаев такого рода не так много, потому что общество от таких членов избавляется. Но в отдельных сферах подобный подход считается вполне респектабельным. Например, в области бизнеса, где выгода – прямая цель и где можно почти без зазрения совести есть друг друга («почти», потому что благодаря инстинкту общительности и выросшем на его основе социализму общество пытается ограничивать слишком откровенный каннибализм). Или в области образования, где считается нормальным учиться только нужному, которое сводится непосредственно к специальности. А всякие предметы вроде истории отечества или культурологии, конечно же не нужны. Но именно последние дают чувство причастности к человечеству и своей стране. А самое забавное, что когда жизнь людей прижимает, они тут же начинают кучковаться и становятся менее прагматичными.
Получается, что по мере развития общества все более благополучная жизнь возвращает людей в ту первобытность, которая предшествует общественным животным, куда-то к пресмыкающимся и земноводным.
