Собственно, события начались еще в конце 2007 года.
— Моему сыну было пять лет, — рассказывает Валерий Борисюк. — Он занимался в предшколе «Горностай» и однажды рассказал, что учительница ударила его по щеке и по затылку. Я обратился к директору школы, затем в главное управление образования при мэрии Новосибирска. Действительно, происходили какие-то действия, комиссии, собрания с родителями... Повсюду выходило, что ничего такого учительница не делала, что мой ребенок все придумал, нуждаясь в повышенном родительском внимании. В Центре психологии человека при Новосибирской государственной медицинской академии мы получили справку, где, в частности, сказано: «По проективным методикам проявилась повышенная тревожность в сфере «школа». При сборе анамнеза ребенок рассказал о том, что учительница оказывала физическое воздействие (не сопряженное с болью): подзатыльники, подталкивания. Это вызвало у ребенка обиду, тревожность к школе и повысило вероятность деструктивного реагирования на тревожный характер среды...» И в конечном итоге — суд. Кстати, во время слушаний учительница признала, что однажды в школьной столовой в присутствии свидетелей ударила одного ребенка ложкой по лбу...
Дело Борисюка получило огласку. В телепрограмме «Прецедент» по этому поводу выходил сюжет.
Сразу скажем, что суд постановил прекратить дело ввиду отсутствия состава преступления, оправдав таким образом учителя. Родитель, естественно, не считает решение справедливым. Мы же в свою очередь не вправе подвергать сомнению выводы суда.
Однако сама тема учительского произвола в отношении детей никуда не исчезла вместе с одним конкретным случаем. Она такая же вечная, как сама школа. Одного подтолкнули, другого шлепнули линейкой, третьему дали подзатыльник. Подобные эпизоды — не редкость. Преодолевая стыд, автор этих строк вынужден признаться, что сам, будучи учителем, однажды попал в весьма неприятную ситуацию. Вызывают меня, молодого специалиста, к директору, а там первоклассник с отцом. Рассказывают, что я дернул ребенка за ухо. Мальчик честный, спокойный, врать не будет. Его спрашивают: тебе было больно? Он говорит: нет, не больно. Оба вполне интеллигентные — и сын, и отец. Я понимаю, что на месте родителя мне было бы очень неприятно, что моего ребенка кто-то посторонний треплет за уши, если я сам его пальцем не трогаю. Я был вынужден признать вину, извиниться, тем дело и кончилось, не считая того, что за тот случай мне стыдно до сих пор.
Но на самом деле механизмы защиты ребенка от унижений и физического воздействия со стороны учителя не слишком внятные.
Вот что по этому поводу думает директор «Горностая» Ирина Путинцева:
— Очевидно, гарантией защиты прав ребенка может быть сам публичный характер деятельности учителя. Вокруг всегда много людей. Один случай, два... Это обязательно будет замечено. Да, мы не святые, встречаются излишне эмоциональные учителя. Работаем, беседуем, психологи проводят специальные тренинги. Могу сказать, что наша гимназия на хорошем счету. О чем свидетельствует хотя бы факт общественного признания — каждый год к нам приводят все больше детей.
— Прежде всего, родители должны быть знакомы с уставом образовательного учреждения, — говорит заведующая отделом образования Советского района Зинаида Гребнева. — Именно родители стоят на защите прав ребенка. Если вдруг ребенок рассказывает о каких-то настораживающих фактах, нужно в первую очередь поговорить с учителем. Однако часто проблема заключается в том, что родитель приходит в школу, уже заранее настроенный негативно по отношению к учителю, а ведь ребенок не всегда в состоянии дать правильную интерпретацию событий. Надо поговорить с учителем спокойно, не считать его врагом, разобраться в ситуации. Уверяю, одной такой встречи часто бывает достаточно, чтобы исчерпать конфликт. Если не получается, нужно обращаться к школьной администрации, в районный отдел, в главное управление. Наконец, в прокуратуру и суд. Со своей стороны могу сказать, что за 28 лет педагогического стажа мне не приходилось сталкиваться со сколь-нибудь серьезными случаями некорректного отношения учителей по отношению к детям.
На эту же тему мы побеседовали с юристом и педагогом, специалистом по правам детей Галиной Балабушевич:
— По закону в процессе образования участвуют родители, ученики, учителя, — говорит Галина Константиновна. — В силу традиций и реалий иногда родители предъявляют к образовательному учреждению завышенные требования. То, что, по-хорошему, должно было быть задачей родителей, они хотели бы переложить на школу. Тем более в условиях рыночной экономики школа представляется учреждением, оказывающим образовательные услуги. Как магазин, как прачечная! Значит, можно требовать. Но школа — не магазин и не прачечная! Здесь нельзя требовать без учета качества своей собственной работы. Нужно задумываться: а есть ли моя вина в том, что учитель так отреагировал на поведение моего ребенка? Встречаются родители, вообще агрессивно настроенные к окружающему миру. Они сразу уверены, что ребенка в школе обязательно будут угнетать.
— С родителями все понятно. Все мы разные. Как быть с учителями, переходящими некие границы?
— Образовательный процесс — очень творческий. Он затрагивает много личностных особенностей всех его участников. В шесть-семь лет ребенок — несамостоятельная личность. Не все приходят в достаточной степени подготовленными, например, не всех научили уважать взрослых и подчиняться их разумным требованиям. Учителя начальных классов в значительной мере выполняют функцию родителей. Они начинают воспринимать ребенка ближе, чем требуют официальные и формальные отношения. У учителя возникает реакция на ребенка не отстраненная, а личностная. Кого-то нужно поругать, кого-то погладить по голове...
— Щелкнуть по затылку?
— Сейчас учителя стараются таких вольностей не допускать.
— Можно ведь не только физически обидеть?
— Например, сказать: ты плохо соображаешь! Это обидно?
— Да.
— А так? Ты сегодня не выспался, устал, наверное, поэтому неважно сегодня соображаешь.
— Уже не так обидно. Вроде даже тебя пожалели.
— Вот именно. Дома-то мы спокойно обходимся без этой педагогической вводной, мы ему сразу говорим: «балбес». Но это не значит, что мы его не любим. Учитель тоже воспринимает ребенка как объект своего воздействия, как свое детище, и он тоже иногда упрощает отношения. Ну, щелкнул по затылку. Что это? Наказание или ласка?
А ведь это недопустимо! Когда учитель вздумает бить ребенка за то, что тот не выучил уроки, тогда мы все понимаем — преступник. Кстати, и родитель в подобной ситуации тоже преступник!
— Как учитель может воздействовать на ребенка, нарушающего правила?
— Он может сделать замечание, обратиться к родителям или к школьной администрации. Все остальное — это педагогическое мастерство.
— Как не допустить ситуации, чтобы дети страдали несправедливо?
— В законе «Об образовании» перечислены права родителей. В частности, они могут участвовать во всех школьных мероприятиях, правда, кроме уроков. Это, по сути, означает контроль над работой учреждения образования. В случае неоднозначных ситуаций нужно обязательно разговаривать с учителем, директором, обращаться в вышестоящие инстанции, прокуратуру.
— Так-то так. Вроде бы вину признают. А если потом у учителя проснется мстительность? И мстить можно несколько лет. Ребенку и родителям можно отомстить не только рукоприкладством. Можно ставить несправедливые оценки.
— С этим как раз не очень сложно. Можно поставить вопрос о переэкзаменовке с участием других учителей. Можно перевести ребенка в другой класс. На самом деле в расчете алгоритмов возможных событий можно зайти куда угодно. Школа — всего лишь одно из проявлений нашей многообразной жизни. Какова жизнь — такова и школа. В конце концов, можно принять некие западные ценности, когда формы общения учителя с детьми прописаны очень детально: не приближаться к ребенку ближе двух метров! Но полезна ли нам их ментальность? В России всегда все было по-своему. И все-таки я бы не стала драматизировать. Случаи унижения человеческого достоинства детей и, тем более, физического воздействия чрезвычайно редки. Есть законные механизмы наказания учителей, например, увольнение за применение, в том числе и однократное, методов воспитания, связанных с физическим или психическим насилием над личностью обучаемых или воспитанников. Кроме того, одним из механизмов контроля за соблюдением прав детей, в том числе и в образовательном учреждении, могло бы стать учреждение в Новосибирской области уполномоченного по правам ребенка, что во многих субъектах Российской Федерации предпринято и дает положительные результаты.
С такими комментариями мы, естественно, познакомили Валерия Борисюка. Вот что он сказал по этому поводу:
— Все, о чем говорят эти люди, понятно. Это просто слова, которые скоро забудутся. А проблема останется. У меня такое мнение: учитель, который получает выговор за нетактичное поведение по отношению к ученикам 1-го класса, который бьет шестилетнего ученика железной ложкой по голове, как минимум, не имеет права на контакты с детьми дошкольного возраста и начальных классов. Мне хочется повторить вопрос к администрации гимназии № 6 «Горностай», представителям районного и городского отделов образования: что должна была сделать с ребенком учительница для того, чтобы заработали механизмы защиты детей в школах, чтобы была хоть какая-нибудь действительная реакция на произвол недобросовестных учителей? Неужели только тогда все задумаются, если произойдет настоящее несчастье?
