Законы, по существу, должны охватывать весь смысл прошлого, всю современность и, что всего настоятельнее, должны предвидеть вероятное будущее страны, насколько оно от законов зависеть может, а потому законодательные учреждения составляют наиболее трудную часть правительственной организации.
Д. И. Менделеев
В прошлой колонке я писал о том, что наши великие ученые были еще и большими гражданами и думали о судьбах своей страны. В частности, я упоминал Дмитрия Ивановича Менделеева. Свои взгляды он изложил в обширных записках, названных «Заветные мысли».
В главе «Желательное для блага России устройство правительства» он делит все правительственные функции на личные (первичные) — законодательство, администрация и суд, и общественные (вторичные) — обеспечение внешних отношений, заботы о просвещении и устройство экономического быта жителей.
Понятно, что власть осуществляет эти функции благодаря бюрократическому аппарату, т. е. чиновникам. Но, в отличие от широко распространенного у нас убеждения, что чиновники — это особый род людей, которые жируют за счет народа, Менделеев полагает, что они плоть от плоти свои: «...Между верховной властью и гражданами во всяком случае неизбежно становятся в промежутке выборные или лично назначаемые чиновники, т. е. посредники-исполнители, из тех же граждан взятые, в которых по их многочисленности всесильно действует общий дух народа и от которых чрезвычайно много зависят все успехи государственные. Это давно кратко выражено изречением: «Всякий народ достоин своего правительства». Именно для того, чтобы изменить этот дух, необходимы два условия — просвещение и предприимчивость. «Мне недостает уменья в доказательстве того, что высшей функцией правительств должно считать заботы о просвещении народа и его промышленном развитии».
Таким образом, система образования — это в первую очередь определенным образом направленное формирование нации, и уже во вторую — професиональная подготовка. «Отношение правительства к народному просвещению вовсе не составляет чего-либо подобного простой благотворительности, а определяется сперва потребностью иметь в администрации подготовленных служащих, а потом сознанием великого влияния должным образом направленного просвещения на все успехи страны, для службы которым (т. е. «благу народному») правительство и начинает сознавать себя назначенным». Иначе говоря, только если изменится сознание народа, изменится и сознание его слуг.
При этом нельзя упускать из виду, что сама система просвещения должна руководствоваться в первую очередь идеей чистой науки, а все остальное вторично. Ни в коем случае нельзя образование подчинять каким-то утилитарным целям. «Сколь возможно полнейшая автономия не только может, но и должна вести все дело народного просвещения к благим для народа результатам лишь при условии как сверху, так и снизу не подмешивать к чистой науке ни внешней, ни внутренней политики».
Можно добавить, что подобную идею позже высказывал и один из крупнейших социальных мыслителей ХХ века Т. Парсонс, полагавший, что первенствующей идеей университета должна быть познавательная рациональность, а уже остальное приложится.
