Партия «Единая Россия» вполне может запатентовать ноу-хау политической жизни России: перед проведением съездов в обязательном порядке проходят медиафорумы. Как показал опыт, новшество оказалось очень удачным — здесь выступают ведущие эксперты (политологи, социологи, экономисты), которые вовсе не обязательно поддерживают курс партии, но готовы к конструктивному диалогу. Таким образом, есть возможность «обкатать» новые идеи, поделиться своими размышлениями. А публика на медиафоруме и сама готова размышлять — ведь это ведущие журналисты российских региональных СМИ, которым есть что спросить у уважаемых экспертов.
Журналисты «ВН» традиционно участвуют в медиафорумах, проводимых «Единой Россией». Мы стараемся познакомить наших читателей с мнением ведущих отечественных экспертов о дне сегодняшнем нашей страны и о том, какие у нас виды на будущее.
В рамках пятого всероссийского медиафорума в Санкт-Петербурге прошел «круглый стол» «Роль политической системы страны в модернизации России». В наших публикациях использованы материалы сайта edinros.ru
— Я назову
несколько цифр, потому что по традиции от социологов ждут в первую очередь
именно их. Это цифры, которые характеризуют состояние нашей политической
системы сегодня. Президентский рейтинг на протяжении этого непростого
кризисного года несколько снизился, я говорю о рейтинге Дмитрия Медведева. За
год, с октября по октябрь, он упал примерно с 60% до примерно 50—52%. 10% —
много или мало, каждый для себя сам, наверное, решит. На мой взгляд, это та
глубина кризиса, с которым мы столкнулись, и тут те вот американские горки, по
которым нам пришлось ездить против нашего желания в этом году, — они могли,
конечно, сказаться на этом рейтинге гораздо более болезненно.
Падение закончилось в апреле. С тех пор прошло уже около полугода, и рейтинг президента находится на этом уровне, в отдельные недели подымаясь на пару процентов, в отдельные — на пару снижаясь, но в целом, 50—52% сегодня. Что касается рейтинга доверия, два политика в нем лидируют. Владимир Путин, сейчас результат около 54%, и Дмитрий Медведев, результат около 44%. Для сравнения: ближайший соперник в этом рейтинге, если его можно назвать соперником, это — Сергей Шойгу с 9%. То есть отрыв лидерской двойки от всех остальных очень велик.
Что касается рейтинга основных институтов, это, конечно, президент и правительство, то сегодня деятельность президента одобряет в среднем около 72—74% россиян, а деятельность председателя правительства — около 73—76.
И, наконец, рейтинг партийный. «Единая Россия» сегодня имеет в среднем 53—54% электоральной поддержки. Это меньше, чем абсолютный максимум, который также отмечался прошлой осенью. Тогда это было 59—60%, но мы видим, что, в общем, результат 53—54%, конечно, тоже сильно отличается от ожиданий оппозиционных наблюдателей и комментаторов, которые рассчитывали, что кризис подрубит партию. Рейтинг ближайшего преследователя, это КПРФ, сегодня находится на уровне 7%. Все выглядит, на первый взгляд, очень оптимистично. И, наверное, на основании этих цифр мы можем говорить, что политическая система сегодня выглядит достаточно устойчиво.
Если партия «Единая Россия» будет продолжать нынешнюю тактику, если она будет исповедовать стратегию, прежде всего, стабильности, ориентированную на достаточно широкий общественный консенсус, но при этом не очень интересную, и не очень вдохновляющую, и не очень возбуждающую те группы, которые станут доминирующими уже через 8—12 лет в нашем обществе, то у партии огромный риск. Это будет партия прошлого. Партия, которая не способна работать с современными, динамичными, образованными группами, за которыми, в любом случае, останется будущее нашей страны. Партия не может работать только с пенсионерами и с бюджетниками, пусть даже они и составляют сегодня большинство активного электората. Если мы говорим о том, что партия хочет оставить за собой доминирующее место в политической системе страны не на четыре года, а на более дальнюю перспективу, то партия должна смотреть вперед.
Наше общество нуждается в модернизации, надеюсь, Саяно-Шушенская ГЭС и целый ряд других событий последнего года доказали это всем. Но при этом общество не готово к модернизации. И оно не готово даже вдохновиться и возбудиться модернизацией. Модернизация пока еще проигрывает как ценность... ценности стабильности. Ценность движения в будущее уступает и проигрывает по привлекательности ценности сохранения того немногого и не лучшего, что все-таки есть у нас сегодня.
Модернизация может объединить общество на основании стремления к лучшему будущему, на основании надежды на то, что это будущее возможно, и на основании общих усилий по созданию этого лучшего будущего. Но может, и эта опасность совершенно реальная — и расколоть это общество, противопоставить большинство, ратующее за стабильность, меньшинству, настроенному на то, чтобы отказаться от этой стабильности в пользу драматических, жестких, неприятных перемен, которые, может быть, со временем создадут качественно другую стабильность.
У нас все 90-е годы происходило разбегание страны, разбегание нации, да, мощное центробежное течение, а в 2000-е годы вектор изменился, движение центростремительное, может быть, даже чересчур. В любом обществе большинство, конечно, не может быть авангардом, любое общество либо большинство в любом обществе или стоит на месте, или, задрав штаны, бежит, значит, за авангардом этим... Важно, куда идет этот авангард и есть ли он вообще!
Кроме таких понятий, как опасность, враги и так далее, что, конечно, очень важно, есть, например, ценность успеха, есть ценность престижа, есть понятие моды. Вот мы как-то сумели в течение нескольких лет на рубеже 20—30-х годов, победить неграмотность — стало как-то совершенно за несколько лет невообразимо, что ты взрослый человек, но не умеешь читать и писать. Конечно, были свои методы, была мощная пропаганда, были деньги, значит, была гонка за результатами. Но мы решили эту проблему, так?
Вот почему это не может быть решено сейчас?! Поэтому очень важна мода. И, наверное, важны истории успеха. Вот у нас есть история успеха. Мы вылезли из ямы, куда погружались в 90-е годы. Сегодня, конечно, российская экономика испытывает большие проблемы, но это качественно все-таки другие проблемы, чем мы испытывали десять лет назад. Но почему-то никто не готов признавать это нашим успехом. Все говорят: «Ну, понятно, цены на нефть там. Ну, понятно, то-то, другое, третье там». Это не та история успеха, которая может нас вдохновить... Нам нужна история успеха, к которой не подкопаешься.
Вариант Петра Первого не подходит...
— Как я
понимаю, бывает разная модернизация, бывает модернизация революционная, в нашей
стране Петр I применял
революционную модернизацию, в Японии модернизация была в XIX веке, революция... так и называлась.
Президент Медведев говорит, нам ни в коем случае не нужна такая модернизация,
за которую приходится платить цену в миллионы человеческих жизней, значит, он
имеет в виду не эту модернизацию. Бывает модернизация догоняющая, есть масса
примеров таких модернизаций во второй половине XX века. Многие страны Юго-Восточной
Азии проходили путь догоняющей модернизации, это были довольно отсталые страны
относительно, естественно, лидеров, лидеров мира, европейских стран, США. Нужна
ли такая модернизация? Совершенно не очевидно, потому что Россия в этом
классическом смысле является несомненно модернизированной страной. Россия,
несомненно, европейская страна и гораздо ближе по своему качеству, по своим
структурам, чем любая азиатская страна, включая Китай, который показывает
огромные темпы роста, но остается в основном страной архаичной и отсталой.
Россия является модернизированной страной в том смысле, что мы прошли эпоху индустриализации, у нас огромная доля городского населения, все наше население образованно, у нас есть система образования, здравоохранения и так далее. Можно сказать, что они не слишком исправно работают, деградирует наше образование, основная наша индустрия является несовременной, но нам не нужна революция в том смысле, в котором проводил модернизацию Петр I.
Третий путь модернизации — это органичная модернизация, как я себе ее представляю, вот эта модернизация нам и нужна, без жертв, без революций, когда она осуществляется естественным образом. Есть ли у нас примеры таких модернизаций? Конечно, есть. Например, реформы, которые были начаты в середине XIX века в России. Те реформы, то движение, которое проходило в России в эпоху Екатерины Второй — не было лишних жертв, не было страданий, напротив, население росло, качество жизни росло, промышленность развивалась.
Каково сейчас положение дел? Если говорить о модернизации технологической, а без нее невозможно быть современной страной, потому что основой любой современной экономики являются высокие технологии, и, не владея определенным набором высоких технологий, невозможно претендовать на серьезную позицию в мире — так вот, без этой технологической модернизации нам не обойтись. С момента развала Советского Союза у нас не делалось в этой области почти ничего, при коммунистах последние 10—20 лет делалось очень мало, таким образом, в этой части мы пропустили 30 или даже 40 лет, мы пропустили целую эпоху и очень серьезно отстали от ведущих стран мира. Говорят, у нас есть великие ученые, великие достижения. Есть изобретения? Есть, запас Советского Союза какой-то остался, но они в экономическом отношении мало какую силу из себя представляют. Как превратить хотя бы старые открытия, старые достижения в факторы экономические, которые меняли бы качественно нашу жизнь — это огромный вопрос.
Положение дел на самом деле очень тяжелое, надо отдавать себе в этом отчет. Старая доктрина предполагает, что ничего делать не надо — надо опираться на нефть, газ, средства других природных ресурсов, надо импортировать в страну сборочное производство. Грубо говоря, построив в Калуге сборочный автомобильный завод, немцы за нас решат наши социальные проблемы, дороги построят, чтобы можно было подвозить комплектующие, вывозить готовые автомобили, инфраструктуру более-менее наладят, чтобы рабочие на этих заводах могли эффективно работать... Вот реально действующая сегодня экономическая доктрина. Нужна иная доктрина, модернизационная доктрина.
Идет дискуссия упорная, о том, в каком состоянии находится экономика, наблюдается промышленный рост или не наблюдается. Все время указывать на то, что роста нет, что будет еще хуже, что впереди вторая волна кризиса, что никаких шансов на выход из кризиса у нас нет, и надо ждать, пока западные экономики поднимутся, и тогда поднимемся мы... Это вот то, что мы очень любим говорить, хотя объективные данные свидетельствуют о том, что давно уже кризис закончился в смысле спада экономического, и уже восемь месяцев идет экономический рост, хотя очень медленный.
