Война — не эффектная картинка

Это очень простая лента: по замыслу автора, фрагменты известной книги Алеся Адамовича, написанной в соавторстве с Даниилом Граниным, читают современные жители Петербурга, известные деятели культуры, школьники, журналисты, философы, военные, курсанты и сами блокадники. Как и год назад, а картина была снята к круглой дате — 65-летию этого события, она производит неизгладимое впечатление. Хотя снята, казалось бы, предельно просто.

О правде войны и правде в военном кинематографе — отрывок из интервью режиссера Александра Сокурова порталу www.inoekino.ru.

— Александр Николаевич, почему в вашем блокадном телевизионном фильме нет новых художественных приемов? Это же снятый на камеру радиотеатр. Порой казалось, что в радиорубку вслед за Басилашвили могла бы зайти актриса, похожая на «блокадную музу», поэтессу Ольгу Берггольц, или актер, похожий на директора Эрмитажа Иосифа Орбели.

— Главное, что мы сделали, это вернули внимание к тому, что написано в литературном произведении. Пригласили для съемки горожан. Это были не придуманные образы — это были пенсионеры, реальные блокадники, курсанты-суворовцы, школьники и даже один первоклассник. Участвовали и известные актеры — Олег Басилашвили, Лариса Малеванная, Леонид Мозговой, Виктор Костецкий, Иван Краско-старший. Но никто не играл ролей, все были равными чтецами своих отрывков из книги, причем не знали заранее, что им предстоит прочесть. Все с огромным воодушевлением отнеслись к этой работе. Приходили заранее, ждали своей очереди. Я ощутил глубокое человеческое соучастие, понимание. Передо мной прошли мои соотечественники, мои современники… Я был от них в абсолютном восторге.

— Как ни странно, актеры, снимавшиеся в свежем сериальном блокбастере Александра Буравского «Ленинград», показанного два года назад на «Первом телеканале», были точно так же по-человечески взволнованы. Получился же у них гламурный приключенческий боевик…

— Сериал этот я не видел, не могу судить. Игровая форма — это одно, а то, что делали мы, это совсем другое. Мы сняли документальный фильм.

— А нужно ли вообще снимать игровые фильмы о войне?

— Мой отец их не любил. Он был фронтовик, с 17 лет в стрелковой роте, много раз был ранен, участвовал во взятии Варшавы, дошел до Берлина. Он с большой иронией относился к нашим режиссерам, к их представлениям о войне. Внимательно слушая отца, я до определенного периода думал, что ему, сельскому пареньку из глубинки, может быть, не хватает воображения, культуры восприятия. Мол, как ему постичь такой культурный феномен, как кинематограф? Потом, когда сам оказался в военных условиях, когда увидел и события на таджикско-афганской границе, и чеченские события, я понял, что он имел в виду. Потому что танк горит некрасиво, человек горит некрасиво. Если в него попадает пуля, падает он совсем не так, как на известных картинках. Слова он говорит совсем не такие. Когда его перевязывают, он совсем по-другому себя ведет. Многие плачут от страха. Я в окопах был и все это видел!

— Но художников всегда будет привлекать военная тематика.

— Иногда, ради правды истории, войну можно имитировать и даже создавать киноэпопеи. Но, в принципе, преступление кинематографа, как нашего, так и американского и частично европейского, в том, что он создает привлекательный образ войны. Каждый кинорежиссер, снимающий военный фильм, старается обязательно внедрить туда романтичную историю. А как показывают само ощущение войны человеком? Что в действительности испытывают те, на чьих глазах подрывается «Урал» или «Хаммер», переполненный солдатами? Нет, большие картинки и яркие пиротехнические эффекты не имеют к войне никакого отношения! Это все игровая мишура.

— До того, как вы увидели войну своими глазами, вы ведь советские фильмы о войне наверняка ценили?

— Может быть, только то, что касалось Константина Симонова, где было его присутствие,— у него блестящая картина «Шел солдат». Или то, что делал по Симонову Алексей Герман. При соприкосновении с симоновским видением правды жизни возникает нечто абсолютно уникальное… А откуда супермены в свежих фильмах продукции ОРТ и РТР?! Вот из-за них-то сегодняшнему зрителю и кажется война занятием привлекательным… Возможно, нужно, чтобы нашелся человек, который бы возопил: «Коллеги! Давайте прекратим снимать красивую бойню!» Два года назад, когда мне вручали в Венеции премию имени Робера Брессона, я обратился к руководителям международных кинофестивалей класса «А» — Каннского, Венецианского, Берлинского: прекратите поддерживать кино, где существует насилие! Не допускайте фильмы с такими сценами ни в конкурсные, ни в параллельные программы! Вы думаете, хоть какая-то реакция была? Никакой. А ведь там собралось огромное количество всяких представительных людей, церемония была очень акцентированная, пафосная. И — никакой реакции на мой призыв! И это в демократической среде, где мыслят в категориях общечеловеческих ценностей!

— Вас не поддержали даже правозащитники и журналисты?

— Cделали вид, что не услышали. Верить в существование прозрачной демократии — огромная наивность и заблуждение. Солженицын, вернувшись в Россию с Запада, четко сказал, что там отнюдь не родина разума и не родина совести. Это очень сложное общество. А американское общество — это колоссальная тоталитарная семья. Когда-то кинематограф создавал американский народ, а теперь это самое общество диктует Голливуду, каким ему быть. А мы с вами видим, какую они хотят продукцию… Они и нас этим кормят!