С Днем защитника Отечества! от 20.02.2010

Два месяца были в приемнике города Новосибирска. Наш командир роты капитан Хрусталев был «настоящий полковник». Выстроит нас, салажат, прямо в казарме да как гаркнет: «Рота! Равняйсь! Смир-р-рна!», так аж мороз по коже.

Очень любил спортсменов. Один из них, Саша Тишенко из Усть-Тарки, высокий, стройный парень. До призыва был первым секретарем РК ВЛКСМ. Я завидовал его будущему карьерному росту: после армии возьмут в РК КПСС на должность инструктора, а там и до первого недалеко. Хрусталев любил Сашу и часто ставил его нам в пример: хоккеист, волейболист, что там еще?

После курсов молодого бойца лучших оставили в Новосибирске, а нас, не спортсменов, не артистов, не художников, не умеющих рубить строевой шаг общей командой, отправили в Кузбасс, в тайгу, на точку охранять славный град шахтеров и металлургов Новокузнецк от поползновений вражеской авиации.

Оттрубив три года, вернулся в Татарск и как-то поинтересовался: а что же Саша? И то, что услышал, повергло меня в шок. Саша страстно любил рыбалку и однажды, запутавшись в сетях, утонул в озере. Как же так? Почему Бог не призвал к себе никого из нас, ничего не умеющих и ничему не научившихся? Что за порядки в небесной канцелярии? Или там тоже есть свой капитан Хрусталев? Тогда все понятно.

Цвете терен...
Был у меня во время прохождения срочной службы настоящий друг Володя Десятник из Киева. Он на третьем году ждал дембеля. «Деды» не дружат с салагами и даже с «помазками» (второй год службы, который я только «распечатал»), но наши отношения отличались особой теплотой. Мы оба любили литературу и часто разговаривали о ней, любили музыку и пели дуэтом. Володя вел партию, я подтягивал. Как сейчас помню его любимую «хохлацкую» лирическую:

Цвете терен, цвете терен,
Цвете, опадае.
Кто с любовью не знается,
Тот горя не знае.

Демобилизовавшись, звал меня ехать к нему в Киев. Уверял, что работа и место в общежитии будут обеспечены. Как-то прислал большущую посылку дорогих сигарет. Мы довольно часто бедствовали из-за курева и порой выкуривали одну сигарету на двоих.

Сколько воды утекло с тех пор, сколько раз цвел и опадал терен. Украина теперь самостоятельная и не очень дружественная нам страна. И как ты там, Володя, Владимир Павлович, живешь-можешь? Вспоминаешь ли меня? Иной раз жалею, что не послушал тебя. Ведь мои корни тоже оттуда, с Украины.

Заправка коек по всем правилам
Солдат спит — служба идет. Эту фразу часто повторяют в армии. Помнят ее и сейчас. Потому, наверно, заправка коек — дело чрезвычайной важности. Как-то старшина сказал: «Кто лучше всех заправит свою постель, тот пойдет в увольнение». Это в приемнике-то. Дело неслыханное, и мы старались от души.

Лучше всех получилось у Славки Минаева. Славка — высокий, красивый парень, новосибирец. У него в городе пропасть знакомых девчонок. Иной раз они приходят к нашему контрольно-пропускному пункту, приносят Славке вкусную еду, выпивку. Он часто и со смаком рассказывает нам о своих подружках.

Вернувшись из увольнения, Славка учил нас, как надо заправлять постель.

— А ничего хитрого, — размахивая длинными, как жерди, руками, говорил он. — Кидайте как попало матрас, простыни, но зато туго натягивайте одеяло. Вся соль в нем, в одеяле.

Мы стали пробовать — получается. Но старшина, съевший зубы на солдатских хитростях, скоро разгадал обман.

— Кто придумал! — загремел он на утреннем построении. — Три наряда вне очереди.

Но никто Славку не выдал: жуликоват, способен на все. Мы его откровенно побаивались.

Койки с той поры заправлялись по всем правилам солдатской науки, как и положено по уставу.

Сукины дети
Наш командир зенитно-ракетного дивизиона подполковник Бояринцев был искреннейшим образом убежден, что мы, солдаты, любим его, как отца родного, и даже за глаза зовем его Батей. И мы, по крайней мере большинство из нас, так думали, пока один случай не разочаровал нас. Как-то проверяли противогазы, которые имели каждый солдат и офицер. Хранились они в отдельной комнате вместе с оружием. Для этой цели была сооружена и загерметизирована палатка и в нее пущено отравляющее вещество (ОВ).

— У кого противогаз неисправный, тому дам по шее, — чисто по отечески пообещал нам командир, распорядившийся построить дивизион перед палаткой.

Мы вбегали в нее один за другим, несколько минут «дышали» и снова выходили на свежий воздух. Последним в палатку нырнул наш Батя, быстрым и ловким движением натянув на лицо резиновую маску. И тут же пулей вылетел обратно. Глаза его были выпучены, рот широко раскрыт, он жадно хватал воздух.

— Кто? — едва придя в себя, заорал он на стоявших возле палатки воинов. — Кто, я спрашиваю, срезал клапана? Кто чуть не отравил своего боевого командира?.. Сукины дети, вот вы кто!

Мы, едва сдерживая смех, молчали. Всякие безделушки из мыльниц, к примеру браслеты, делали себе на дембель и на продажу «деды». Скорее всего, это была их работа. Но никто не проронил ни слова. Подполковник был очень огорчен. Поступили мы явно нехорошо и вполне заслужили обидное прозвище.

Как я не попал на войну
Годы моей службы совпали с войной во Вьетнаме, которую героически вел народ небольшой страны с сильным и хищным агрессором — американским империализмом. В ней участвовали и ребята из нашего полка. Зенитчики-ракетчики сшибали вражеские самолеты, имели боевые награды. Были и потери. О них мы тоже слышали.

Вдруг разнеслась весть: мы тоже едем во Вьетнам. Наш замполит майор Сизиков, зануда из зануд, вызывал по очереди нас, солдат, на беседу.

— Желаете ехать? — начинал он. — Но учтите, дело это добровольное. Пока не поздно, можете отказаться... Одним словом, хорошенько подумайте.

И зудит, и зудит... Но на вьетнамскую войну мы так и не попали. Как нам объяснили после, великий вождь и учитель китайского народа Мао Цзэдун закрыл сухопутную границу, запретив через нее провоз боевой техники. Только, мол, по воздуху. Но наши зенитно-ракетные комплексы тех лет в отличие от нынешних были страшно громоздки, переправить их по воздуху было просто немыслимо. Поездку отложили. Так я не попал на войну.

ЛЭП-5 — простая линия
На третьем году службы представился нам, «дедам», дембельский аккорд: строительство линии электропередач в окрестностях Новокузнецка, которая обозначалась как ЛЭП-5. Наш командир подполковник Бояринцев говорил так:

— Пусть эти «деды» едут с Богом. В подразделении они только дисциплину разлагают. А там хоть какую-то пользу принесут.

Нам выделили АТС, артиллерийский тягач средней мощности, который используют для перевозки ракет. Мы копали глубокие ямы, ставили столбы, утрамбовывали землю. Вкручивание изоляторов и натяжку проводов выполняли специалисты.

Мы дышали воздухом свободы. Отцы-командиры, занятые на боевом дежурстве, бывали у нас редко. Иной раз даже калымили: возили дрова из леса гражданскому населению, покупая на заработанные деньги спиртное. Но не это было для нас главным. В то время была очень популярной песня Александры Пахмутовой ЛЭП-500 — непростая линия». Часто пели ее хором и даже иной раз думали, что это немножко и про нас.