Слова «требовать» мы не знали

Говоря о них в приветственной речи, глава администрации Советского района Алексей Гордиенко отметил:

— Труженики тыла жертвовали собой, своим здоровьем, жизнью, создавая оружие Победы в кратчайшие, невиданные сроки. Они поставляли на фронт знаменитые «катюши», танки Т-34, признанные лучшими машинами Второй мировой войны. Но не только техника испугала врагов своей мощью. Фашисты уже в первые дни войны в СССР поняли: тут совершается нечто такое, что победить невозможно.

Каждый, кто сидел в зале, вносил свою малую частицу победы. Среди них Вера Дмитриевна Игнатенко, чей трудовой стаж почти 50 лет. Война помешала учебе, пришлось девятикласснице из десятой школы Новосибирска вернуться в родное село, где столь грамотному специалисту (а тогда даже семилетка считалась хорошим образованием) поручали самые важные дела.

— Тогда не то что связи между селами, даже дорог зимой не было видно, а в наш Озерский совхоз входило пять деревень. Вся информация, документы, отчеты, деньги доставлялись лыжным или пешим ходом. Я не только занималась этими документами, но и бегала с этим грузом туда-сюда, — вспоминает Вера Дмитриевна, отвечая на вопросы обозревателя «Советской Сибири».

Ветеран уверена, что ей досталась не самая тяжелая доля в военные годы:

— У нас даже голода не было, как в других краях. Хлеба, правда, не видели всю войну... Зерно, мясо, молоко — все от общественного и личного хозяйств отдавали фронту. Но в лесах и озерах полно было дичи, рыбы, дети с шести лет становились добытчиками. К нам даже эвакуированных ленинградцев везли, чтоб мы их подкормили. И мы ни одного не похоронили — все домой поехали здоровыми. А вот кому доставалось нелегко, так это моему младшему брату Саше. Он учился в ФЗО, возили их из Пашино на открытых грузовиках в Новосибирск, на завод, там часто и спали прямо в цехах, на соломе. А дядя мой, Степан Ильич Левяков, жил на улице Чаплыгина, ходил пешком на завод имени Чкалова. За опоздание на смену тогда не выговор давали, а могли и под «врага народа» подвести...

На вопрос о самом хорошем и самом страшном для нее в те годы Вера Дмитриевна отвечает улыбкой:

— Самое хорошее — это люди, среди которых я жила. Выходных тогда не давали никому. Я, как все, днем работала в поле, на ферме — куда пошлют по разнарядке, а ночью — в конторе. Если не было необходимости возвращаться в контору, оставалась спать в шалаше. Быть вместе со всеми, выспаться — вот настоящее счастье. А самое страшное, когда одна- одинешенька несешься в сумерках в морозную метель с казенными бумагами. Ни зги не видно, заблудишься да набредешь на волчью стаю...

— А вы не могли потребовать хотя бы ружье для защиты?

— Мы тогда и слова-то «требовать» не знали. Я была отличной лыжницей и мечтала, что за это меня возьмут на фронт...