Финиш начинается со старта

Исходить следует еще и из того, что с первых лет существования cоветской власти понятия «молодежь» и «комсомол» стали неразделимыми, как сиамские близнецы с единой кровеносной системой. И тогда же начал формироваться водораздел между общечеловеческими ценностями и революционной пропагандой, запечатленной в стихах и песнях тех лет, или о том бурлящем времени.

Международная политика? «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем».

Отношение к религии? «И на кишке последнего попа царя последнего удавим».

Задачи в сельском хозяйстве и в промышленности? «В брюхо толстое штыком мироеда».

Неотложная задача дня? «Бросай свое дело, в поход собирайся».

Не судите слишком строго их авторов, они пытались идти в ногу со временем, быть, по Маяковскому, агитаторами, горланами, главарями и часто перегибали ради красного словца.

Такое было время — задиристое, звонкое, устремленное в светлое коммунистическое будущее. От старого мира отвергалось всё, и самыми непримиримыми борцами с ним были молодые люди. Вместо городских барышень и сельских девчат появились соратницы по партии, боевые подруги, комсомолки с короткой стрижкой, в кожаных куртках и красных косынках. Мировая революция виделась уже за околицей села, на городской окраине, с личной жизнью можно было потерпеть...

Понятно, ни одно поколение не жило по таким установкам и при самом плотном революционном угаре. Как повелось от века, миллионы и миллионы юношей и девушек влюблялись, ходили босиком по росистой траве, вздыхали под луной и целовались до утренней зари. И песни были не только про самопожертвование: «Он упал возле ног вороного коня и закрыл свои карие очи», и стихи не всегда сводились к трагическому исходу: «Пробитое тело наземь сползло». Поэтому поколения двадцатых и тридцатых годов заслуживают своего понимания, огромного уважения и признательности живущих ныне юношей и девушек. Время выбрало их жить «С Лениным в башке и с наганом в руке», но нам они завещали счастливую мирную жизнь, ради которой не жалели жизни собственной.

Наступление на индивидуальность начиналось с вступлением в октябрята. Мы должны были жить не иначе, как по Ильичу. А вы можете представить страну, где миллионы детишек — будущие вожди мирового пролетариата? Если это был заведомый абсурд, то вреда от него больше или пользы? Пролетарский поэт Владимир Маяковский однозначно советовал юноше, определяющему, делать жизнь с кого, брать за образец товарища Дзержинского. Страна сплошных чекистов? Одумались, и на идеологический постамент возвели непререкаемых вождей: «В борьбе и науке как Ленин и Сталин пойдем неустанно вперед». Ладно, Ленин все же был юристом, а Сталин с его неоконченной семинарией?

Все пытались разложить по полочкам. «Готовься в дорогу на долгие годы, бери с коммунистов пример. Работай, учись и живи для народа, Советской страны пионер». «Дан приказ: ему на запад, ей — в другую сторону». «Едем мы, друзья, в дальние края». Все должны были куда-то спешить, с чем-то бороться, перевыполнять и перекрывать, чтобы не увязнуть в мещанском болоте.

Возникает законный вопрос: если не партийный и комсомольский официоз, то что служило движущей силой, позволившей нам за короткий исторический срок превратить отсталую Россию в могучий СССР? Я бы ответил так: не просто русская, а широкая российская душа, наша неугасимая тяга к дальним просторам, нехоженым тропам, неизведанным краям. Нам казалось, что вступать в самостоятельную жизнь надо не под крышей родительского дома, а за тысячи верст от него. «И те места, где нет меня, я ощущаю как потерю из жизни выбывшего дня». Поэтому патриотические призывы фактически следовали по пятам реальных дел, а не впереди их, накладывались на то, что происходило в действительности.

К тому же идеологическая база тех лет постоянно имела под собой экономическую основу. Можно было действительно отправиться в любой конец необъятной страны возводить город, искать полезные ископаемые, прокладывать каналы и поднимать целину. Везде работы был непочатый край, повсеместно нужны были молодые крепкие руки, энтузиазм миллионов. Сошлюсь на собственный пример.

В школе я стабильно не любил точные дисциплины, зато с пятого класса посещал литературное объединение, которым руководил старейший сибирский журналист и писатель Евгений Филиппович Иванов, для нескольких поколений пишущей братии просто Филиппыч. Он учил нас не только азам стихосложения, русскому литературному языку, но и щедро делился своим жизненным богатейшим опытом. Мы задавали ему всевозможные вопросы, скажем, необходимо ли писателю непременно иметь высшее образование.

— Желательно, — отвечал Филиппыч, — a учиться у жизни надо обязательно, невзирая на возраст.
По молодости лет я воспринял его совет как непреложную программу действий, поездил, посмотрел многие регионы страны, освоил больше десятка профессий.

После довольно продолжительного броуновского движения по городам и весям я на тридцать с лишним лет осел в журналистике. То, чему до этого научился, пригодилось мне в течение всей последующей работы. Я мог найти общий язык со слесарем, электросварщиком, плотником, проникнуться заботами инженера, прораба, мелиоратора. Иногда доходило до курьеза.

В самом начале своего пребывания на газетном поприще я как-то оказался в ремонтной мастерской одного из хозяйств района, где тогда жил и трудился. Момент для запланированного интервью с токарем оказался не совсем удачным. Мужик был сердит, неприветлив, меня встретил в штыки.

— Бумагу переводить большого ума не надо! — заявил он. — Ты лучше подскажи, как сделать вот эту деталь! Видишь, на ней три резьбы разного диаметра, шаг нарезки тоже здесь такой, там другой.

Подсказывать я ничего не стал. Встал за станок и сделал нужную деталь. Меня тут же пригласили на работу в мастерскую, пообещав оклад, вдвое превышающий ставку литсотрудника. С токарем мы помирились, а от редактора получил устный выговор за то, что во время командировки занимался посторонними делами.

Теперь уже давние путешествия по стране, освоение многих профессий помогают мне и сейчас, когда, уйдя на пенсию, занялся литературным трудом. В моем активе — девять напечатанных детективных романов. Публикации художественной прозы есть в журналах «Новосибирск», «Колымские просторы» и «Нива» (Казахстан), в еженедельнике «Колымский тракт». Мной написаны книги о Чановском районе, его павших и здравствующих фронтовиках, некогда передовых предприятиях и хозяйствах. Мои литературные герои живут и трудятся в разных регионах России, у них разнообразные профессии, различный род занятий. С потолка это не возьмешь, но мне достаточно того, что видел собственными глазами и испытал на себе.

Для своего юношеского возраста, а это были пятидесятые годы прошлого века, мы вели себя очень даже круто. Если мода обязывала носить брюки со штанинами едва ли не сорок сантиметров шириной, да еще с отворотами внизу, то мы щеголяли в брючках-дудочках, а это был прямой вызов общественному мнению. Нас отлавливали на танцплощадках и вечерах отдыха, распарывали штанины до колен и в таком неприглядном виде выдворяли на все четыре стороны. Волосы до плеч и ниже не носили, обходились высоким набриолиненным коком надо лбом. Ретивые ветераны и комсомольские активисты остригали ножницами наши прически, но они появлялись снова и снова.

Положительным советским юношам и девушкам полагалось танцевать вальс, танго, фокстрот, польку. Мы, под музыку «на костях», старых рентгеновских снимках, откалывали буги-вуги, чарльстон, рок-н-рол, твист, шейк. Вызов официальной морали нешуточный! За преклонение перед западной культурой можно было и комсомольского билета лишиться: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину предаст!»

Сейчас доводится слышать сетования по поводу того, что у современной молодежи нет глобальной объединяющей идеи, монолитной многомиллионной организации. И хорошо, что нет! Иначе непременно найдутся лидеры всех масштабов, и духовную общность юного поколения заменят организационной стадностью. Мы это уже проходили, достаточно!

Многие патриотические начинания в нашей стране губило именно стремление к массовости. Возможно, в первые годы своего существования комсомол действительно был авангардом советской молодежи. Но затем в ряды ВЛКСМ стали записывать, зачислять всех, от четырнадцати до двадцати восьми лет. Скажите, что может быть общего у неискушенной в житейских передрягах старшеклассницы и двадцатисемилетней женщины, нередко с тремя ребятишками на руках и проблемным по линии трезвости мужем? Какие ей можно поручить общественные нагрузки, если не хватает времени успевать и на работе, и дома?

Молодым быть легко, но именно в этом и заключается главная опасность возраста. Это только на первый взгляд впереди годы и годы веселой беззаботности, сплошное везение в любви и бесконечные удовольствия. Каждого ждет неизбежный финиш в делах, а он начинается с удачного энергичного старта. К тридцати годам человек должен занять достойное место в обществе, получить полноценное образование или освоить престижную профессию, определиться в личной жизни. Можно не успеть, задержаться в поступательном движении вперед, оказаться на распутье.

Скорее всего нынешним юношам и девушкам необязательно жить по Ильичу, но и американский дядюшка Сэм тем более не образец для подражания. Многие пороки нашего времени в Россию пришли извне — проституция, наркомания, цинизм, потребительское отношение к самой жизни. Приведу такой пример. В дни моей юности мак рос во всех огородах и считался законной добычей подростков. Содержимое созревших коробочек мы с удовольствием отправляли в желудок, а освободившаяся «тара» валялась под ногами, никому не нужная, безвредная, обыкновенный мусор. Конопля проходила как сорняк в одном ряду с лебедой, репейником, чертополохом. Курящие переростки в школе имелись, пьющие — никогда!

Молодым быть трудно и ответственно. Жизненного опыта пока не хватает, а хочется иметь все материальные блага сразу, без всяких усилий. И раньше кое-кто из безусых россиян намеревался жить по принципу: «Бери от жизни все, пока молодой!», да только оказывался у разбитого корыта.

У предшествующих поколений, несмотря на все социальные, экономические и политические перекосы, молодежи можно научиться многому. Прежде всего патриотизму. Наши отцы и деды, мы сами считали и считаем нашу Родину самой лучшей в мире, она никогда и никому из нас не казалась мачехой. Не только по указке комиссара, не по разнарядке политрука молодые бойцы закрывали грудью вражеские амбразуры, ложились под танки с последней связкой гранат, в одиночку окружали взвод фашистов. В этом на тот момент была их победа, в трагическом исходе они видели достойное завершение служения своей Родине: «Сбили с ног — сражайся на коленях, встать не можешь — лежа наступай!» И в мирное время наставление «Прежде думай о Родине, а потом о себе» не было для нас пустым звуком. Мы строили целые города, но собственным жильем обзаводились годам к пятидесяти, чтобы не остаться под старость без кола, без двора.

В качестве образца для подражания ваши отцы и деды могут стать и по настойчивости, с какой они добивались достижения намеченной цели. В середине прошлого века был объявлен поход за получение молодежью всеобщего среднего образования. Мог бы привести десятки примеров, когда двадцатилетние муж и жена начинали с пятого-шестого класса вечерней школы, а завершали курс наук в заочном техникуме или институте. СССР был страной сплошной грамотности, с самым читающим в мире населением.

Отрыжкой капитализма, как говорилось в первые годы советской власти, надо считать такие явления, как растущую беспризорность, сиротство, бродяжничество, у истоков которого, к великому сожалению, немало молодых родителей, бросивших свое потомство если не в роддоме, то считанные месяцы спустя. Спросите у ваших бабушек и дедушек, они подтвердят: даже после опустошительной войны бесприютных и бездомных ребят насчитывалось значительно меньше, чем сейчас. Родственные связи были крепкими, сочувствие, сопричастность к горю стояли неизмеримо выше, чем личные выгоды, стремление к безмятежному покою. И никакие семейные дома для приемных детей не заменят родительский кров. Статус материнства должен вернуть себе прежнюю святость, почет и авторитетность. Прежде чем заводить ребенка, будущим маме и папе надо крепко подумать, готовы ли они не просто кормить и одевать его, а вырастить настоящим человеком, достойным гражданином своей великой страны.

Не обидно даже, а смешно слышать о том, что мы, надоедливые нудные старики, не так жили, не то делали, не так поступали. Милые критики, порой еще не забившие собственными руками гвоздя, не пришившие самостоятельно оторвавшуюся пуговицу! Посмотрите вокруг без предубеждения, спокойно, объективно. Там, где сейчас располагается абсолютное большинство баров, ночных клубов, дискотек, казино и прочих увеселительных заведений, некогда размещались построенные нашими родителями и нами кинотеатры, библиотеки, дворцы спорта, книжные магазины, картинные галереи, музеи. Не смешно, а тревожно за юное поколение, показывающее в так называемых развлекательно-познавательных программах свою полную культурную несостоятельность, однобокость воспитания. Малоизвестную зарубежную певичку, музыкальную группу назовут с лету, зато не имеют понятия, кто написал «Трех мушкетеров» и как отчество Никиты Михалкова.

Не считаю соответствующими действительности рассуждения о хорошем или плохом, тем более об упущенном, пропащем поколении. Да, сейчас парни и девчата столкнулись с массовой безработицей, полная неразбериха с получением полновесного среднего и высшего образования. Иные средства массовой информации зациклились на богемной жизни артистов, криминале, пропаганде совсем не тех моральных и нравственных ценностей, которые нам нужны. Но, что хорошо, нет указующего перста со стороны партий, чиновников, власти на местах, как кому жить, куда ступать ногой, какому Богу молиться. Беда лишь в том, что некоторая часть молодежи воспринимает это как вседозволенность, приглашение к бездумной потребительской жизни, уходу от насущных задач сегодняшнего дня.

Угар псевдодемократии идет на спад, юному нынешнему поколению предстоит нести ответственность и за свое будущее, и за будущее великой России. Так что на легкости возраста юношам и девушкам зацикливаться не стоит, а трудности надо учиться преодолевать, не закрывать на них глаза и не искать легких обходных путей.