Ожидание Счастья

Он ловил строгий учительский голос, стук мелка о доску, настороженную тишину класса. Но все это казалось далеким перед грустной осенью, пришедшей в мир его мыслей.

Но вот звонок, застучавшие шаги по коридору, потом хлынувший гул голосов школьников. И он остался почти один в классе. К нему подошел одноклассник Ижиков и постучал по плечу.

— Я вызываю тебя на дуэль, — сказал он, с любопытством заглядывая в лицо Мите, и тот, сняв очки, с интересом и испугом посмотрел на него.

— Вы кто? Дантес? — сказал Митя, щуря глаза, оглядывая щуплую фигуру Ижикова, его длинные руки, маленькие кулачки.

— А вот пойдем во двор. Увидишь.

Митя, не зная, как это все понимать, потянулся следом за открывшим классную дверь Ижиковым.

Они вышли во двор, и Митя почувствовал прохладный утренний воздух, запахи увядшей листвы тополей.

— Вот мои секунданты! — сложил губы в усмешку Ижиков, показывая на двух старшеклассников, наверное, только что пришедших сюда.

Те, о ком он говорил, стояли, ёжась от ветра, покуривали, пряча сигаретки в рукава. Ижиков подошел к Мите и ударил первым. Кровь из носа полилась у Мити, капая на курточку.

Старшеклассники с интересом смотрели на драку, а один из них пнул Митю по почкам, и тот, корчась от боли, пошел, согнувшись, назад в школу. Поднимаясь по коридору, он чуть не сбил учительницу музыки Лолу Александровну.

Та, увидя следы крови и синяк под глазом, завела его в свой класс, усадила в кресло.

— Что случились? — спросила она, глядя строго сквозь очки.

— Поскользнулся... — тихо сказал Митя.

Лола Александровна достала платок, вытерла лицо. Поставила на стол печенье, чай в термосе.

Митя глотнул чай и слезы его внезапно покатились по щекам, и он не скрывал их.

— Ну, ничего, они у меня сами заплачут, — сказал, успокаиваясь и растирая слезы, Митя.

— Нельзя быть таким жестоким, Митя.

— А им можно?

Лола Александровна провела ладонью по его волосам, по мокрым глазам.

— А ты кем хочешь быть, когда вырастешь большим?

— Трубачом!

— Трубачом?! — удивилась Лола Александровна, мельком взглянув, будто оценивая Митю.

Она подошла к пианино и сыграла на нем несколько нот.

— Повтори, — попросила Лола Александровна. — Да у тебя абсолютный слух, — сев в кресло и внимательно глядя на Митю, качая головой, проговорила она задумчиво. — Хочешь, я подготовлю тебя к экзаменам в музыкальное училище?

— Хочу, — сказал, зардевшись, Митя.

...И с тех пор, после памятного разговора, начались занятия. Митя приходил в небольшую квартирку Лолы Александровны, где занимался разными премудростями музыки.

Она поила его чаем с печеньем, а потом Митя возвращался в детский дом по опавшим листьям и мечтал. Он вспоминал слова Лолы Александровны, «...что если сильно захочешь, то добьешься своей мечты, надо только работать и мечтать и, конечно, верить в себя, в свой праздник души».

Мите хотелось вырваться из этого мира привычных вещей, полного глупостей и желаний, но он не мог. Он видел себя на сцене, среди таких же, как он, музыкантов, в первом ряду сидела Лола Александровна и слушала его игру.

...А Лола Александровна рассказывала подружкам о необычном мальчике Мите, говоря о бесчувствии людей, ломала сигарету в пепельнице и на глазах ее были слезы:

— Может, взять над ним опеку? Усыновить? — говорила она подругам, повернув лицо к окну, где в позднем свете по улице бежали цветные огни автомобилей.

— Да он все здесь разворует! Детдомовские, они на все способны.

— Нет, он не такой.

— Особый, что ли?

И Лола Александровна закрывала глаза руками, пальцы ее дрожали.

И вот прошло полгода. Ударил цветением май, одевая город цветами и клейкими листочками. Настало время экзаменов в музыкальное училище.

Утром Митя пошел по аллее к училищу, и от чего-то было радостно и странно перед открывающейся жизнью.
Лола Александровна ходила по квартире, не находя себе места, ждала звонка в дверь. Наконец пришел Митя, бросил на столик курточку.

— Ну что? — спросила она его.

Минуту мальчик как бы колебался, пытаясь сохранить степенность, и вдруг улыбнулся счастливой улыбкой:

— Приняли!

Она понимала, как счастлив этот мальчик, как это все решилось, воля и талант победили.

...За окном снова, в который раз, была осень, в мокрых лужах асфальта плавали листья, тянуло дымком сжигаемой листвы.

И вдруг шедший по тротуару юноша достал из чехла трубу, и из нее полились чистые, звонкие, как медь, звуки, а осенние листья в ясный день летели над мостом.

Собрались слушатели, а он играл и играл самозабвенно, не таясь, бросая звуки, словно с нотной тетради. Он играл у дома Лолы Александровны, и соседи, знавшие его, удивленно кивали его игре, соглашаясь с нею. И труба рвалась в небо, чистым восторгом заполняя старый двор...

Прошло несколько лет. Митя учился и жил в общежитии. Незаметно умерла Лола Александровна. Соседи злословили, говорили разное: что Митя спился и играет в похоронных оркестрах. А он просто учился в консерватории. А другие говорили, что он играет в местном театре и его показали недавно по телевизору.

В этой жизни все может быть. И ощущение ожидания долгого счастья, когда музыкант по знаку дирижера поднимает блестящую трубу и она врывается в музыку оркестра. Без нее нет музыки, нет жизни.