Новосибирск 3.2 °C

Она — самая лучшая

25.12.2010 00:00:00
Она — самая лучшая
Пальцы отстучали на клавиатуре простой заголовок, и возникла пауза: надо же, мне казалось, что в нем прочитывается два смысла, но, оказывается, гораздо больше. О чем или о ком Иван Григорьевич Камнев (в недавнем прошлом начальник локомотивной службы дороги, поставивший своеобразный рекорд — 16 лет успешной работы в этой непростой должности) может так сказать?! Безусловно, о своей замечательной супруге, верной подруге Нелли Иосифовне. И, конечно, о Западно-Сибирской железной дороге, взрастившей его и ставшей по-настоящему родной. И вот тут я не отважусь решать за нашего героя: кто же все-таки для него стоит на первом месте.

А еще на главенство претендуют его беспокойная работа, дарившая и гордость за сделанное, и азарт поиска сложных решений, тревоги и радости; сплоченная команда друзей и соратников, тех, кто был рядом в разные этапы его трудового пути, и самая лучшая «команда» на свете — любимые дети и внуки, воплощающие в себе весь смысл твоего бытия. Но к этому пониманию человек, как правило, приходит не сразу, а только достигнув поры зрелости, когда главный подарок — внук, названный твоим именем (которое ты в свою очередь унаследовал от деда — Ивана Андреевича Камнева), а лучшее средство для спокойного сна — знать, что со всеми родными все в порядке.

Полагаю, что очень скоро Иван Григорьевич выполнит свою задумку и главную стену в доме украсят самые дорогие сердцу фотографии, вот тогда ответ на поставленный вопрос станет очевиден. «Хочется постоянно видеть их всех!» — признаются супруги Камневы. И я Нелли Иосифовну и Ивана Григорьевича очень хорошо понимаю.

Иван Камнев, потомок казацкого рода, переселившегося в восьмидесятых годах 19-го столетия «за Камень» и осевшего на Алтае, родился в многодетной семье Григория Ивановича и Марии Степановны Камневых в селе Ново-Егорьевском. Он был последышем, пятым по счету, и увидел свет за два года до Великой Отечественной.

Его ровесников называют детьми войны. Страшное сочетание самого теплого, вызывающего трепет в сердце, слова и самого ужасного: как будто у войны, у беды могут быть дети… Это поколение роднит не только полуголодное, полное лишений детство, но и потрясающее чувство ответственности. За себя, за семью, за страну, за весь мир. Они словно впитали тревогу и веру своих матерей и мужество своих отцов, переплавив все это в характер…

— Мать постоянно работала на ферме, как все женщины в то тяжелое время. Так что Надя, сестра, всю войну со мной, малолетним, мучилась. Ей в школу бежать, а меня девать куда? То дома нянькается, то… (это уж когда подрос чуть-чуть) возьмет с собой: они на занятиях сидят, а мы, малыши, в школьном дворе в снегу барахтаемся. Казалось бы, до знаний ли тогда было?! Но мне врезалось в память, что однажды, когда Надя из-за меня пропустила несколько месяцев занятий, мать прямо с фермы вызвали в сельсовет и строго-настрого наказали, чтобы дочь не бросала учебу. Такое время было… — вспоминает Иван Григорьевич.

Отец воевал. Григорию Ивановичу не впервой было тянуть солдатскую лямку. Родившийся на рубеже двух веков, он помнил Первую мировую, и ему довелось испытать все потрясения Гражданской войны, разделившей и семьи, и сердца многих людей надвое. История его военных походов — сюжет для интереснейшей повести о том, как судьба играет с человеком и как человек решает сам — щепка он в вихре обстоятельств или скала, битая непогодой, но способная выстоять, несмотря ни на что.

В тревожном семнадцатом, когда простой народ еще не понимал сути происходящего, но остро чувствовал, что надвигаются страшные потрясения и прежней жизни уже не будет, в село пришли части бывшей царской армии. Взяли под ружье всех, кто мог держать оружие. Так Григорий Иванович оказался среди белых. А когда под Семипалатинском красные стали их теснить, командование приняло решение уходить через границу, в Китай. Вот тут крестьяне и задумались: а как же наша земля, отцы, братья-сестры? И ушли, можно сказать, сбежали.

Но Красная армия тоже не могла оставить их в покое. Правда, тем, кто даже не по своей воле побывал у белых, довольно долго не доверяли. С полгода оружие в руки не давали, использовали как чернорабочих. А потом они стали воевать наравне со всеми. «Отец до 23-го года «гонял басмачей» в Средней Азии», — говорит мой собеседник.

В боях под Москвой в декабре сорок первого старший Камнев был тяжело ранен. Подорвался на вражеской мине, так изрешетившей ему ногу, что фронтовой хирург, мрачно покачав головой, процедил без малейшего сомнения: «Ампутировать!»

«Не дамся! Что хотите со мной делайте, а не дам резать! Я же крестьянин. Как я буду на земле без ноги, на что буду годен? А семью, детей кто кормить станет?! Не дамся и все — вот мое слово…» — стоял на смерть упрямый солдат. Другой раз его и слушать бы не стали, но как раз в канун описываемых событий вышел приказ верховного главнокомандующего, запрещавший ампутацию конечностей без согласия раненого. Врачи вынуждены были отступить. Строптивца даже на три дня во что-то типа карцера помещали, чтобы одумался. «Сгниешь же живьем! — говорили. — Знаешь, что такое заражение крови, гангрена?» Но он не поддавался.

Как выдержал девять месяцев в гипсе в тех условиях, без нормальной гигиены и полноценного ухода, знал только он сам, но нога, покалеченная, заставлявшая прихрамывать и порой сжимать зубы от боли, отголоска того ранения, осталась при нем.

Упрямого бойца даже не комиссовали. Служа верой и правдой во втором эшелоне, он дошел до самой Германии и, поверьте, ему есть, что вспомнить. И переправу снарядов через Волгу в истекающий кровью Сталинград, и другие, не менее трагические страницы Второй мировой.

Вернувшись в сорок пятом, отец снова стал работать в колхозе. Пришел с фронта и старший брат Ивана Григорьевича — Василий, тоже прошагавший дорогами войны до самой победы. И жизнь потекла в новом, более спокойном, русле. Правда, сестренка, ставшая Ванюше настоящей нянюшкой, так и осталась с несколькими классами образования. А вот его, мальца, отец с матерью наставляли изо всех сил учиться, чтобы крепко стоял на ногах и вышел в люди.

Он и учился. Старательно и даже как-то легко, без надрыва. Успешно окончил десятилетку. Но всегда, видя перед глазами отеческий пример, много работал. Лет с тринадцати ездил с мужиками валить лес, заготавливал сено... Да мало ли для подростка дел на селе. Родители с малолетства привили Ивану, как и другим своих детям, уважение к любому труду.

В железнодорожное училище номер десять, что рядом с вокзалом Новосибирск-Главный, судьба занесла нашего героя после неудачной попытки поступления в железнодорожный же институт. Ни Ваня, ни оба его приятеля, Анатолиий Смирнов и Анатолий Минаев (в просторечии Толя первый и Толя второй) не сумели набрать нужного количества баллов. Однако отважная троица решила: домой «на щите» не вернемся, надо идти вперед.
Толя второй поехал пытать счастья в Томск, а Иван и Толя первый, как уже было сказано, подали документы в училище — на слесарей по ремонту электровозов. Забегая вперед, замечу, что сегодня в музее этого знаменитого учебного заведения, носящего имя Лунина, один из ценных экспонатов — генеральский мундир Ивана Григорьевича Камнева.

Нам очень повезло с преподавателями, — с улыбкой вспоминает мой собеседник, — Павел Иванович Корсиков — наш мастер, наш отец родной. Мягкий, душевный человек, согревший нас теплом своего сердца. Другие мастера — грубоватые, даже порой жестокие бывали, а он — сердечный, добрый. При этом очень грамотный, профессионал до мозга костей! Он учил нас всему: слесарному делу, электровозному делу, старался передать все свои знания и умения.

В то время особое внимание уделялось дисциплине. Ходили только строем: и в мастерские, и в столовую. Жили пареньки в общежитии на Владимировской. Каждое утро начиналось с зарядки. Спорт вообще был очень популярен. Иван особенно увлекался легкой атлетикой — бегом, спортивной гимнастикой и волейболом. Потом в институте он еще и к велосипедному спорту пристрастится, но, начав серьезно работать, всего пару раз выступит на соревнованиях за коллектив родной Инской, а потом производственные заботы поглощали его целиком. Но это мы опять слегка забежали вперед.

По окончании училища каждый выпускник должен был два года отработать в депо. А через пару лет молодой слесарь по ремонту электровозов, теперь имевший не только знания, но и отличный практический опыт, полученный у старых мастеров Инского депо, взял направление и поступил в вуз.

Кто-то скажет: задержался. Но Камнев так не считает. Трудовая закалка и знания, полученные Иваном в училище, а затем в депо, стали той основой, которая помогала ему всю дальнейшую жизнь.

— До смешного… На четвертом курсе института началась специализация — устройство локомотива: различные узлы, ремонт… Василий Григорьевич Галкин, профессор, приходил в группу и первым делом взглядом обводил аудиторию: «Сегодня мы разбираем схему: первая позиция ВЛ-10. Где у нас Камнев? Ну иди-иди, что ты сидишь, рассказывай им! А мне некогда, дел много…» И уходил. А я рассказывал студентам про устройство локомотива. Мне это не составляло труда, поскольку не только мозг, пальцы помнили, как перебирали каждую деталь… — говорит Иван Григорьевич.

Про то, как поступил и как, проучившись первый год в Томске, наш герой неожиданно стал омичом (после объединения дорог и перевода железнодорожного института в Омск, в здание, где в известные годы располагалась ставка Колчака) история отдельная. Скажем лишь, что в альма-матер Камнева знают, ценят и любят до сих пор. Недаром он, уже работая на ответственной должности, двенадцать лет был председателем ГЭКа и ездил принимать экзамены у новоиспеченных инженеров транспорта.

Закончил ОмИИТ Иван Григорьевич в 1965 году. К тому времени он уже был женат и, признаться, хотел остаться работать в Омске, где имелось два больших депо, но дело, собственно, не в этом. «Жена попалась «богатая», — смеется он, — имела жилье в 12 квадратных метров!»

Молодую жену звали Нелли Иосифовна. Закончив техникум, она уже училась в автодорожном институте и работала в Целинстрое, где ей в скорости твердо обещали выделить квартиру.

Тут следует сделать лирическое отступление. Но не для того, чтобы рассказать об их романтическом знакомстве (как-то дети спросили: «Как вы встретились?», и Ивану Григорьевичу пришлось откровенничать, вспоминать, как, увидев на танцах девушку, практически сразу почувствовал: «Это — моя! Человек, с которым я хотел бы прожить жизнь!»), а чтобы черкнуть несколько строк о… маме Нелли Иосифовны.

На тот самый, поставленный в начале очерка, вопрос Камнев мог бы ответить и так: «У меня была самая лучшая теща!» И это действительно так. Между молодым главой семьи и Зоей Ефтифьевной сразу возникло понимание и взаимное уважение. И ничто не смогло повлиять на это согласие: ни его отъезд обратно на Инскую, когда руководство не разрешило остаться в Омске (Виктор Григорьевич Замура тогда, выслушав выпускника, сказал сурово: «Квартиру сам тут получишь. Возвращайся!»), ни его бесконечные отлучки и выматывающая работа допоздна, ни закономерные в таких условиях недостаточные внимание и забота по отношению к молодой жене и детям…

— Я прожил под одной крышей с тещей тридцать шесть лет. Душевно. Мы никогда не ссорились и никогда ничего не делили. Это была великолепная женщина! Ей и Нелли я бесконечно благодарен за то, что воспитали и вырастили ребятишек... — говорит Иван Григорьевич с особой теплотой.

Да, на Инскую он вернулся один. Как сам говорит, «дышал» один. Через несколько месяцев прибыла семья — жена, крошечная дочка и Зоя Ефтифьевна. Ютились в маленькой комнатке в стодомиках. А через полгода (перед самым Новым годом, как и обещало руководство) молодой семье дали двухкомнатную квартиру.

— Меня сразу поставили мастером периодического цеха, — вспоминает Камнев, — это ад кромешный. И я до сих пор благодарю Владимира Алексеевича Баулина, начальника депо, за то, что он меня засунул в этот ад. Именно с этой тяжелейшей работы у меня хорошо и быстро пошла карьера. Это как проверка на прочность: если там справился — дальше уже нестрашно. А если бы меня посадили в какой-нибудь техотдел и я закопался бы в бумажки — неизвестно, что бы из меня вышло. Да, я ходил грязнее слесаря — такова работа. Слесарь отремонтирует электровоз, а я должен проверить, полазить везде… Да домой являлся еле живой в одиннадцатом, а то и в двенадцатом часу ночи… Дело требовало того.

В статье «Дело, которому служишь», опубликованной в «Транссибе» в декабре 2008-го года к 70-летнему юбилею Камнева, Павел Фридман пишет об этом периоде его жизни: «Конец 60-х годов на железнодорожном транспорте характеризовался внедрением современных видов тяги, научной организации труда, прорывных технологий в эксплуатационной работе, в том числе в локомотивном хозяйстве. Это перевод работы локомотивов на удлиненные плечи обслуживания, на незакрепленную езду, организация тяжеловесного движения. В это время впервые на сети в депо Инская был проведен эксперимент по обслуживанию грузовых поездов в «одно лицо», то есть без помощника машиниста.

Машинист локомотива, который ведет поезд без помощника, должен быть уверен, что техника его не подведет. Над решением этой задачи трудился весь коллектив депо — от слесаря до начальника. Иван Григорьевич по долгу службы стоял во главе этой работы. За три года, что продолжался эксперимент, он приобрел ценный опыт, который пригодился впоследствии».

Он быстро вырос от мастера цеха до его начальника и начальника производственного отдела. А у руководства было свое видение его перспектив. Тот же Виктор Григорьевич Замура, что приказал ему вернуться на Инскую, пригласил Камнева работать в управление дороги.

Когда наш герой стал начальником отдела ремонта, в его ведении оказались все 17 депо: около тысячи электровозов, тепловозов, тысячи людей. Но ни масштаб, ни объем работы, ни неизбежные сложности уже не пугали.

Года через три Ивана Григорьевича повысили до заместителя начальника службы, а через семь лет, в восемьдесят третьем, он возглавил ее. Руководил Западно-Сибирской дорогой в то время Иван Ефимович Трубников.

— Вот он меня вызвал. Грубовато так: «Ну что, Иван Григорьевич, есть предложение поставить тебя начальником службы». «Не знаю, справлюсь ли», — отвечаю. «Справишься. Куда денешься?! Год буду помогать, а там сам выплывай. Все, решено!»

В той же статье Павла Иосифовича Фридмана рассказывается:

«В восьмидесятые годы железные дороги сети достигли рекордных показателей по отправлению грузов, работали с большим напряжением. Достаточно вспомнить, что в то время по главному ходу Западно-Сибирской магистрали пропускалось до 120 пар только грузовых поездов…

…Правительством и руководством МПС было принято решение об электрификации Средсиба. С 1 февраля 1981 года на станцию Карасук стали приходить поезда на электротяге. За этими скупыми строчками — долгие годы тяжелейшего труда коллективов локомотивных депо Алтайская, Карасук, службы локомотивного хозяйства, работников отделений дорог…

…В эти годы локомотивное хозяйство дороги входило в число самых развитых, надежных хозяйств. По оценке департамента, его рейтинг долгие годы не опускался ниже третьего места».

О том, насколько напряженной и сложной была эта работа, можно судить по такому бытовому моменту, о котором сегодня Нелли Иосифовна рассказывает со смехом. Им никак не удавалось вместе сходить в театр (а без мужа она ходить не любит). Какой бы замечательный спектакль ни обещали, как бы заранее ни просчитывала семья день, когда не должно произойти ничего экстренного и можно ненадолго отлучиться, сколько бы ни стоили билеты… они все равно пропадали.

Ивана Григорьевича могли вызвать на службу в любой момент. Если кого-то раздражают ночные телефонные звонки, то он вряд ли поймет, что такое нормальная жизнь, когда тебя стабильно поднимают три-четыре раза за ночь…

— Кто звонил? Чаще всего диспетчер, когда сам не мог разрешить какую-то ситуацию. Например, не хватило бригад. Утром начальник дороги его спросит и потребует отчета о принятых мерах. Это выглядело примерно так, — рассказывает Иван Григорьевич. — Скажет: «Ага, не хватило по Омску бригад… Ты Камнева будил? Будил. Та-а-ак… Камнев, иди сюда!..»

Если они все-таки вырывались в гости к друзьям, то сюжет развивался по такому сценарию. Пока жена обнимала хозяев и расспрашивала о новостях, Иван Григорьевич уже «висел» на телефоне: первое дело — сообщить диспетчеру, мол, нахожусь там-то и там-то, найти меня в любую минуту можно по телефону такому-то… И, конечно, никаких «расслабляющих процедур». Он и сегодня практически не употребляет спиртного. Чувство ответственности настолько вошло в плоть и кровь, что избавиться от ощущения, что прямо сейчас или через мгновение тебе придется принимать очень важное решение, от которого зависит не только успешная работа целых коллективов (шутка ли — тридцать четыре с половиной тысячи человек в подчинении), но и жизни сотен людей, наверное, уже невозможно.

Достигнув возраста, когда можно выйти на заслуженный отдых и сбросить это бремя ответственности, Иван Григорьевич еще долгие годы работал главным технологом службы локомотивного хозяйства. А свой пост он передал Владимиру Николаевичу Пустовому, который вскоре стал заместителем министра путей сообщения. Камнева по-прежнему частенько приглашали на все совещания и даже, по привычке, в министерство, ценя его богатейший опыт и профессионализм.

«Что для вас значила эта работа? Чем она вспоминается сейчас?» — спросила я Ивана Григорьевича, и они с супругой ответили, не сговариваясь: «Вспоминается?! Да мы и сейчас этим живем! Мы же не можем без железной дороги…»

По профессии Нелли Иосифовна инженер-строитель, хотя уже давно с полным правом может считать себя железнодорожницей. Много лет она, переехав за мужем в Новосибирск, преподавала в железнодорожном училище, что на Первомайке, а затем возглавляла специальный сектор службы в управлении дороги. Так что очень многие ниточки связывают ее с магистралью.

Что касается главы семьи, всего два года «заслуженно отдыхающего», то он и сегодня «не отрывается от коллектива»: активно работает в совете ветеранов и, конечно, частый гость в родном лунинском училище и на детской железной дороге, где видит горящие глаза мальчишек и девчонок, немногим младше, чем был он сам, когда сделал один из главных выборов в жизни.

Иван Григорьевич продолжил:

— Прежде всего я благодарен тем людям, которые в меня в свое время на разных этапах моей биографии поверили. Это Иван Ефимович Трубников, Василий Борисович Николаев, Александр Константинович Бородач, Владимир Иванович Старостенко, Леонид Васильевич Троценко, Юрий Сергеевич Лелеков, Петр Филиппович Мысик и многие другие. И, конечно, были друзья, коллеги по Инской, которых мне не забыть — Егор Егорович Семенчук, Николай Степанович Еременко, Виктор Иванович Агарков. Это с ними я начинал слесарем. Они научили меня любить профессию и родную Западно-Сибирскую железную дорогу. Я их ценю и помню. Всем им и сегодняшнему коллективу дороги во главе с Александром Витальевичем Целько я желаю здоровья, добра и успехов во всех делах! Наша дорога была и есть самая лучшая.

Тишину, наступившую после этой фразы, нарушил тихий звонок. Счастливая бабушка, улыбнувшись, подняла трубку: «Да, Ванечка!» Теперь телефонные звонки не напрягают, а радуют. У них так принято в большом семействе Камневых-Проненко: каждый день делиться новостями и непременно желать друг другу доброй ночи. И то, что мы три часа кряду смогли пообщаться в абсолютной тишине, скорее исключение, чем правило: все знали, что придет журналист, потому не мешали беседе.

Как когда-то Иван Григорьевич и Нелли Иосифовна не могли спокойно уснуть, если тревожило что-то на работе, так и сегодня они не находят себе места, если кто-то из родных не звонит. Потому ответ на вопрос «Что, на ваш взгляд, главное важно вложить в детей?» был очевиден:

— Для нас самое ценное, что мы все едины, что существует духовная связь между представителями разных поколений. А в воспитании, пожалуй, главное — это простая человеческая порядочность и ответственность за себя и друг за друга, — задумчиво и как-то очень проникновенно сказала Нелли Иосифовна.

Оля, дочь Камневых, стала замечательным доктором, которого очень любят больные и уважают коллеги. Сын Максим успешно развивает бизнес. Он руководит ремонтом вагонов в фирме, занимающейся железнодорожными перевозками. Живет в Санкт-Петербурге. У них обоих благополучные семьи. Как когда-то Иван Григорьевич всем сердцем принял маму своей супруги как дорогого члена семьи (что нынче редкость между зятем и тещей, будем откровенны), так сегодня он с огромной теплотой говорит о своих невестке и зяте, как о любимых детях.

Отрада бабушки и дедушки — их замечательные шесть внуков: Аня, Женя, Даша, Алина, Иван и Егор. Поддержать семейную династию решила Даша, она успешно учится на четвертом курсе СГУПСа и уже почти самостоятельный человек. Но дед и Неля, как бабушку зовут ее многочисленные внучата, живут проблемами, стремлениями и мечтами всех своих наследников, радуясь и тревожась за них.

На днях Иван Григорьевич отмечал день рождения. Я представляю, как шумно, уютно и тепло было в этот вечер в их с Нелей доме, сколько заботы и нежности дарилось друг другу. Я желаю, чтобы их семейный мирок был светел и крепок, чтобы беды обходили его стороной и новый день приносил только добрые вести. Ведь семья, где все ценят и любят друг друга, и есть самая лучшая…

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: