Два мира — два командира

Лейхтлинг внешне, да и по характеру тоже, более строгий, чёткий, чеканный. Сейчас это называется «деловой стиль общения». Он успешный человек, всего добившийся тяжёлым трудом, прекрасно знает себе цену. Говорят, что в неофициальном внутричерепановском рейтинге народного доверия и уважения Лейхтлинг занимает одну из ведущих позиций.

Лейхтлинг и Желак соседствуют — граничат полями и лугами. И уже много лет конкурируют за лучшие участки земли, за лучшие рабочие руки и умные головы… Но делают это хоть и жёстко — бизнес есть бизнес, но без подлянок, сохраняя уважение к конкуренту. Объединяет их и то, что при всех различиях они — руководители одних из лучших хозяйств района. Интересные как делами, так и мыслями.

Важна не форма, а содержание
СХПК «Мильтюшихинский», 12 лет возглавляемое Желаком, — уникальное предприятие. Не знаю статистику по Новосибирской области, но в Черепановском районе это единственное хозяйство по подобию советских колхозов, в котором всё общее. Здесь нет ни контрольного пакета в руках руководителя, нет понятия акций в принципе.

— У нас долевая форма собственности, — говорит Виктор Евгеньевич, — а любая доля — это один голос на общем собрании. Меня избирают на 5 лет, есть правление, наблюдательный совет, с которыми я обязан согласовывать любое ответственное решение.

Судя по тому, что Желак уже 12 лет возглавляет хозяйство, правление и наблюдатели им довольны.

Лейхтлинг в этом смысле абсолютно свободный человек. Начав свой бизнес с нуля более 20 лет назад, он создал предприятие переработки под брэндом СПК «Заря», выпускающее около 200 наименований продукции. А главное, отстроил практически с нуля, возродил умирающее село Украинка, в процветание которого вкладывает всю душу и немалые средства от основного бизнеса.

Край родной навек любимый
Виктор Желак родился, вырос и прошёл все ступеньки трудового роста в Верх-Мильтюшах. Здесь ему хорошо и комфортно. Поэтому, став директором, он стоял не только перед профессиональным выбором — доказать, что может, — но и перед чисто житейским — сохранить в Мильтюшах рабочие места, сельский образ жизни.

— Помимо нас с Александром Матвеевичем, — говорит Желак, — на этих землях работает и Михаил Андреевич Кундик — крупный фермер и работодатель. Конкуренция очень жёсткая, но я не уверен, что было бы лучше в их отсутствии. Мы учимся друг у друга, в душе, уверен, каждый считает, что нельзя отстать от соседа. Когда только начинали, я изо всех сил старался удержать кооператив от развала, людей — от ухода к конкурентам.

Действительно, тогда Виктор Евгеньевич пошёл на беспрецедентный шаг — платил одну из самых высоких зарплат в районе вообще и, пожалуй, самую высокую в сельском хозяйстве. Денег на развитие, на инвестиции при этом практически не оставалось. Но задачу Желак выполнил: пусть он и не собственник, но вместе с коллективом работает и живет на своей земле.

Село Украинка, как и ряд соседних, оставшихся только в памяти и летописях, создавалось в царские времена. Создавалось сверху — людей просто завозили на эти земли по принципу «чтоб кто-то был на случай чего». Но давно подтверждено — искусственно навязанное и созданное практически всегда обречено на то, чтобы кануть в небытие.

По официальной версии самого Александра Лейхтлинга, когда-то он приехал сюда охотиться и влюбился в здешнюю красоту. Места-то действительно роскошные. В Украинке к тому времени жилыми оставались не более пяти домов. Еще несколько лет — и прощай очередная российская деревня.

Лейхтлинга действительно зацепило — он в буквальном смысле начал отстраивать деревню заново. Но первым делом поставил крест на месте заброшенного кладбища: без памяти о прошлом нет будущего.

Разговорить Александра Матвеевича не просто, в этом смысле он почти антипод Желака. Не то чтобы резок, совсем не груб, но отвечает короткими, чёткими предложениями. Но постепенно, слово за слово выясняется, что давным-давно маленький Саша бегал сюда из Черепаново с мальчишками купаться и удить рыбу. Все мы родом из детства, выходит, оттуда же и любовь-болезнь Лейхтлинга к Украинке.

Вот приедет барин…
Большой, солидный, громкоголосый Желак очень органично смотрелся бы в каком-нибудь спектакле или кинофильме в роли доброго барина. И хотя официально никакой он не барин в своём хозяйстве, но и к роли временщика, исполняющего обязанности, он категорически не готов. Мыслит масштабно, думает обо всех своих подчинённых.

— А мне, кроме как добрым, — смеётся Виктор Евгеньевич, — никаким другим быть нельзя. Даже будь я хозяином сельхозпредприятия, самодурством ничего не добьёшься: нужно слушать и слышать людей, следить за тем, что я им говорю. Быть одной командой, короче говоря. Тогда и результат будет. Я вот недавно анализировал наши экономические показатели за первые полгода и, признаюсь, очень радовался. Реализация продукции по сравнению с сопоставимым периодом прошлого года выросла на 12 миллионов рублей. Да, повысились и цены — от инфляции никуда не денешься, но, видимо, и мы что-то наработали, где-то прибавили, верно?

Когда коллеги или журналисты меня спрашивают, что, мол, за архаичная форма собственности у предприятия, я отвечаю, что это не имеет решающего значения. Жить можно при любой форме — трудиться просто нужно. А не стонать о том, как хорошо было раньше, не ругать власть. Мои родители, когда приехали в село, у них вообще ничего не было. Но как-то поднялись, детей вырастили. Хотя особых возможностей при советской власти не было. А сейчас можно зарабатывать, и это даёт оптимизм.

Александр Лейхтлинг — настоящий барин, в лучшем смысле этого слова. На неудобный для многих других вопрос о том, что Украинка фактически его личное село, он без заминки и ложной скромности отвечает «да». Но тут же добавляет, что после 12 лет жизни и работы в деревне семья получает дом в собственность. Александр Матвеевич вообще из очень правильной породы бизнесменов, понимающих, что нельзя всё время зарабатывать — нужно и на других тратить.

— В Украинке я построил уже более 30 домов, — говорит Лейхтлинг, — в селе ребятишек только 45 человек. Поэтому мечтаю построить здесь клуб — настоящее место досуга и отдыха.

Сейчас в Украинке строятся ещё два дома, возводятся животноводческие помещения. Нужна хорошая дорога, и 25—30 процентов от суммы строительства Лейхтлинг готов выложить из собственного кармана.

Если разобраться, в его деревне вообще социализм: жители платят государству только за электроэнергию и топливо, а все остальные расходы берёт на себя «добрый барин». Сено и комбикорма, вспашка огородов и прочие жизненно важные для деревни мелочи. Уверен, что и клуб он скоро построит. Ведь когда любишь, готов на всё ради достижения цели.