Ролен Нотман и «Граждане обыденной жизни»

— Ролен Константинович, почему вы свою новую книгу назвали «Граждане обыденной жизни»? Писатели, по обыкновению, стремятся к тому, что как раз не обыденно, редко, выбивается из ряда… Не так ли?!

— Смотря, какие писатели. И как они пишут об этой обыденной жизни. Если вспоминать нашу русскую классику, то подавляющее число героев в ней самые простые люди, которые ведут обыденную жизнь, — растят детей, трудятся на земле, ищут справедливость, отстаивают правду. Но в этом обыденном мире страсти кипят ничуть не меньшего масштаба, чем в шекспировских пьесах. Да, в моем названии книги есть протест. И его вы уловили, задавая свой первый вопрос. Он связан с тем, что моя книга направлена против суррогатов нынешней жизни, когда незначительное выдается за значительное, второстепенное — за главное, безнравственное —за нравственное. Считаю, что современная культура и литература обременены пустяками и суррогатами жизни. Смешно и пошло, когда за главную новость в стране выдают, например, поведение Димы Билана, который бросил невесту и поехал на отдых с другой девушкой. Этот массовый микроскопизм уводит в тень, уменьшает значение подлинных проблем сегодняшней российской действительности.

— И поэтому новую книгу вы начали с уже публиковавшейся повести «Ночная беседа», в которой рассказывается о страшной железнодорожной катастрофе.

— Сразу откровенно уточню — о катастрофе под Уфой. В работе над прозой я не даю волю как писатель своему воображению. Как правило, пишу о том, что хорошо знаю и сам видел. Я был на этой катастрофе, в которой погиб и директор нашего, новосибирского, Облкниготорга.

Вспоминаю об этом и по другой причине. За несколько дней до отъезда он сказал, что первая моя книга «В мороз», вышедшая, как казалось тогда, ничтожным 15-тысячным тиражом, разошлась за три дня. Такие факты и фактики связывают жизнь в России в такой сгусток, когда беда и радость почти всегда рядом. А выбирают из него сплошь и рядом совсем не то, что значимо…

«Ночная беседа» открыла новую книгу еще и потому, что, как надеялся автор, читатели смогут извлечь из нее и некоторые уроки. Если не принимать во внимание даже катастрофы, то вряд ли можно надеяться на хорошее будущее. Но нам все нипочем. Пример теплохода «Булгария» это еще раз подтверждает. Словно безалаберность, глупость и коррупция также у нас бессмертны, как и плохие дороги.

— Но, как мне представляется, вы могли вставить в новую книгу и другую вашу работу, которая никогда не переиздавалась. Это ваш роман «Приоритет», опубликованный в «Сибирских огнях» лет двадцать пять назад.

— Да, это так. И журнал тогда имел тираж более 80 тысяч экземпляров. Ныне такой тираж не снится даже ни одному литературному толстому журналу. Но эту публикацию в журнале я никогда не превращал в книгу, хотя возможность для переиздания была. Дело в том, что «Приоритет», скажем так, «проседал» по многим художественным причинам. Правда, одно в нем не устарело и по сей день. Он попросту кричал о том, что мы проигрываем научно- технический прогресс. И мы его проиграли. Но этот крик мало кто услышал. Впрочем, сейчас наши академики, ведущие историки страны в открытую пишут о том, что Россия проиграла, за исключением победы над фашизмом, не только научно-технический прогресс, но и весь двадцатый век.

— Судя по новой книге, Ролен Константинович, вы включили в нее и другие повести, даже роман «Капустник», публиковавшиеся ранее.

— Да, в этой книге, изданной по грантовому проекту на средства правительства области, мне удалось собрать почти все, что было дорого душе и сердцу.

Хотя в ней есть и новые рассказы, и даже стихи. Меня никто не ограничивал ни в выборе тем, ни в размере книги. Я очень благодарен за это всем, кто помог ее издать.

— Хочу добавить благодарность от имени читателей и нашей замечательной землячке Элле Ефремовне Фоняковой за прекрасное оформление обложки книги. А вам желаю новых творческих успехов!