Ветеран с мальчишеской душой

Первая любовь — футбол
Как-то отец большого семейства Семен Андреевич Гусев привез из Новосибирска второму по старшинству сыну Василию в подарок настоящий футбольный мяч, который в ту пору считался большой редкостью. Вот это было событие! «Я зародил футбол в Коченево!» — смеется Василий Семенович, и в этом нет преувеличения.

Они с коченевскими пацанами не только пасы и финты сразу стали отрабатывать, но и всерьез задумались о собственном футбольном поле. «Я довольно быстро сколотил команду. Нашли место подходящее, ровное. Оставалось только ворота соорудить!» — вспоминает ветеран.

Припомнил паренек, что на территории нефтебазы трубы подходящие лежат… вроде без дела. Взяли. А на перекладины пошли доски, принесенные от школы, стоявшей на ремонте. Нехорошо, конечно, что без спросу, но мальчишеский азарт был сильнее.

Как говорится, с миру по нитке — получилось у местной молодежи настоящее футбольное поле, где и тренироваться можно было сколько угодно, и соперников громить. Сам Василий стал центрфорвардом. Левый фланг прикрывал один из младших братьев — Виктор, а еще один брат, Толя, стоял в защите. Остальные члены команды были тоже крепкие пареньки, надежные Васины друзья да соседские мальчишки.

Этот азарт, умение действовать в команде, лидерские качества и, конечно, любовь к спорту наш герой пронесет через всю жизнь. Его трудовая биография, его судьба никогда не будет простой, то и дело станет испытывать на прочность, заставляя мобилизовывать все резервы и подкидывая все новые и новые головоломки.

Спустя годы, уже работая в Новосибирске, Василий Семенович займется боксом. Потом тренер по штанге переманит его к себе, где наш герой с первого захода выполнит норму третьего разряда… Учась в Свердловском железнодорожном техникуме, Гусев достигнет весомых результат в гиревом спорте, а в НИИЖте снова вернется к штанге и тут же займет второе место среди студентов города.

И даже потом, в зрелом возрасте, будучи большим железнодорожным начальником, он не оставит спорт. Гусева позовет в свою «руководящую» волейбольную команду Петр Семенович Синкин, первый заместитель председателя горисполкома, бывший железнодорожник, любивший волейбол и свое время игравший в сборной города. В той команде встретятся генерал милиции, секретарь райкома и другие, как говорится, ответственные и руководящие лица.

— Пару раз в неделю мы встречались и играли от души. Синкин меня под себя всегда брал. Мой рост не позволял легко забивать, да и не очень прыгучий я, а вот выдать пас мог в самой сложной ситуации, даже падая, в полете, — с улыбкой вспоминает мой собеседник.

Что сегодня, спросите. Лишь только ляжет первый крепкий снежок, Василий Семенович тут же обновит лыжню в Заельцовском парке. Где у него и кабинка своя на базе «Локомотив», и лыжи любимые, подаренные начальником ЗСЖД Александром Витальевичем Целько на предыдущий юбилей.

Прошлой зимой в свои 84 года он, не особо напрягаясь, обычно пробегал 10 километров. А если давление и мотор (так в шутку мой собеседник сердце величает) были в полном порядке, то и «пятнашечку» себе позволял. И нынче намерен не сдавать позиций.

Единственное, от чего отказался, — охота. И очень от этого страдает. Сердце зовет в карасукские края, на болота, где уток в прошлые годы водилось вдоволь, но вот сил таскать лодку по заболоченным местам уже не хватает. А не дай бог в спину вступит или сердчишко прихватит?! Словом, как поет Александр Розенбаум: «Утки уже летят высоко… Летать так летать. Я им помашу рукой…»

Страсть к полёту
Завуч коченевской школы как могла уговаривала толкового паренька продолжить учебу, но уже в середине восьмого класса Василий твердо решил: надо помогать семье. Отца и старшего брата в начале войны призвали на фронт, так волею судьбы наш герой стал главным мужчиной в доме, а потому должен был снять часть забот с плеч мамы. Мария Михайловна работала не разгибаясь, как многие в тылу, да еще домашнее хозяйство вела, мальчишек поднимала.

— Тогда девиз какой был среди молодежи? «Все к станку!» Вот и я пошел трудиться, — говорит ветеран. Василий устроился на элеватор масленщиком, но вскоре любовь к механизмам взяла свое — паренек выучился на машиниста-дизелиста.

В сорок третьем году в армию стали брать парней двадцать шестого года рождения. Наш герой пришел в военкомат, где его хорошо знали (по просьбе военных частенько вел физкультурную подготовку допризывников), и попросил направить его в Иркутскую школу младших авиаспециалистов.

Летать — это была Васина давняя мечта. Дело в том, что школа военных летчиков, располагавшаяся в Толмачево, имела в Коченево свой летний лагерь. Туда постоянно приезжали курсанты, тренировались, а местные мальчишки на все это с завистью глазели. Между прочим, курсанты школы были их главными соперниками в футбольных баталиях. Так через спорт и сдружились. Василию один раз по дружбе даже удалось на самолете полетать.

— У них ястребки были, такие тупоносые, маленькие… Из фанеры. Сколько летчиков в войну в таких сгорело… — с горечью говорит Василий Семенович.

Небо зацепило паренька крепко. Оно стало его стремлением, его мечтой, светлой и высокой.

С товарищами они получили в военкомате нужные бумаги и требование, по которому в Новосибирске надо было выписать билет. Отправились в путь. Правда, в сибирской столице, где Василий до того ни разу не бывал, подрастерялись и вместо того, чтобы идти и добиваться билетов, забрались в нерабочий тамбур вагона и так доехали до Иркутска. Все бы ничего — парни молодые, крепкие, но у Василия воспалились глаза.

Сложнейшие вступительные испытания, несмотря на бешеный конкурс — пять человек на место, Гусев прошел успешно и… срезался на медкомиссии. Не веря в такую неудачу, даже ходил к начальнику училища уговаривать, но тот остался непреклонен: зачем ждать, пока этот выздоровеет, если здоровых вон сколько?! Даже сейчас при воспоминании об этом моменте на глаза Василия Семеновича наворачиваются слезы мальчишеской обиды.

Вернулся расстроенный домой, пришел в военкомат, где его встретили сочувственно, и столкнулся с новой проблемой. «Ну что, Вася, теперь мы можем тебя только в стройбат направить....» — услышал он. Правда, военком добавил: «Знаешь, на железной дороге не хватает стрелочников. Хочешь туда пойти? Я сейчас начальнику станции позвоню…» Вот так наш герой и стал железнодорожником.

От стрелочника до начальника движения
Федор Семенович Новичихин придирчиво оглядел «новобранца» с головы до ног, кажется, остался доволен. Спрашивает: «Дежурным по станции хочешь быть?» — Василий призадумался. Пока еще не очень сведущий в железнодорожных тонкостях, он думал, что дежурный по станции — это тот странный человек в красной фуражке, который все время зачем-то ходит по перрону... Если так, то ответ будет, скорее, «нет», чем «да»… Сильному и деятельному Гусеву хотелось живого, настоящего дела.

Опытный Новичихин прочел эти сомнения на лице паренька, приказал: «Пойдем со мной!»

— Заводит меня в комнату дежурного по станции, а у того бумажки какие-то лежат, но главное — перед ним табло, там лампочки горят. Говорит: «Смотри: вот поезд приближается, сюда он пойдет, вот светофор открываем…» Интересно, аж дух захватывает! — говорит Василий Семенович и в его глазах на миг загорается огонек мальчишеского азарта.

Через минуту, конечно, выяснилось, что дежурный по станции — это хорошая перспектива, а пока надо потрудиться стрелочником, чтобы с тонкостями дела познакомиться вживую. А поскольку пареньку еще и восемнадцать не стукнуло, поначалу его взяли стрелочником-практикантом.
Василий очень быстро разобрался со своими новыми обязанностями. Уже через пару дней как угорелый носился, готовя маршрут поездам (помогала закалка футболиста: сильная дыхалка и крепкие ноги), дежурный и старший стрелочник, дядька медлительный, нарадоваться не могли на его оперативность.

Как только наш герой справил восемнадцатилетие, тут же стал работать самостоятельно. А уже через полгода его назначили старшим стрелочником. Уже в этом, достаточно юном, возрасте проявилась самая важная черта характера Василия Гусева. Но мне хочется сказать о ней не «скупым языком прозы», а «высоким штилем поэзии», как это сделал в свое время Борис Пастернак:

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины…

Он всегда будет дотошным и въедливым в лучшем смысле этих понятий. Ничего на авось, ни малейшей халтуры, только на «отлично», потому что в деле, которое доверено железнодорожникам, мелочей не бывает. Цена ошибки — жизни людей и финансовые потери для хозяйства страны.
Новичихин, как и обещал, набравшегося опыта паренька сделал дежурным по станции. Это уже было настоящее серьезное дело, требовавшее высочайшей собранности и ответственности. Наш герой справлялся с ним успешно, и руководство не могло этого не отметить.

— Меня перевели помощником диспетчера в Новосибирск, в отделение дороги. Хотя… Был еще период, и я хочу рассказать о нем подробно, чтобы вы видели, как на железной дороге готовили кадры, — говорит Василий Семенович. — Меня, прежде чем поставить диспетчером, назначили запасным дежурным по участку Новосибирск — Чулымская.

Что это значило? Если на какой-то станции, на Дупленской, к примеру, или Сеятеле, заболел дежурный по станции, я туда приезжаю и вступаю в должность. Но для этого я должен был отлично знать все станции, изучить технико-распорядительные акты и сдать экзамен по каждой из станций. Я везде побывал, каждую станцию детально изучил, ревизорам сдал — все в порядке. Назначили запасным дежурным, и я работал им где-то с полгодика… А потом стал диспетчером.

Двухгодичные курсы вместо четырех лет обучения в техникуме — это был великолепный шанс для практиков, имевших приличный опыт работы и нуждавшихся в повышении своей квалификации. Наш герой как раз подходил по главному критерию: стаж не менее двух лет дежурным по станции или диспетчером второго класса. Через два года он вернулся из Свердловска с красным дипломом.

— Вернулся, говорю: «Хочу поработать начальником станции!» — вспоминает тот период Василий Семенович. — Мне предложили Новосибирск-Восточный, но я не согласился — и зарплата маленькая, и ничего нового и интересного для меня там не было. Вот если бы Новосибирск-грузовой… Мне сказали: мы подберем тебе станцию, а ты пока поработай диспетчером. Два года работал — не отпускают и разговоров про станцию не ведут. На все вопросы отвечают: ты нам на этой должности важен…

Как раз с периодом работы Василия Гусева диспетчером связана главная романтическая история его жизни. Однажды он вызвал на планерку дежурного по станции Новосибирск-Главный, чтобы за что-то пожурить… В кабинет вошла статная, молодая женщина с выразительными чертами лица и милой улыбкой. «Разве такую красавицу можно ругать?» — смеется, вспоминая эту сцену, наш герой.

Людмила, выпускница алма-атинского техникума, приехала по распределению в Новосибирск, где стала первой женщиной, назначенной на должность дежурного по станции. До 1950 года эту работу, как правило, выполняли только мужчины. Познакомившись с Василием Гусевым, они быстро прониклись взаимной симпатией и всю жизнь прошагали рядом, отметив золотую свадьбу, вырастив детей и внуков и основав настоящую железнодорожную династию. Людмила Константиновна в последующие годы возглавляла дорожную лабораторию по движению и грузовой работе.

Должность с предынфарктным состоянием
НИИЖТ, как и техникум, Василий Семенович штурмовал стахановскими темпами. Это были трехгодичные инженерные курсы, на которые принимали людей, окончивших техникум и имевших уже стаж работы в должности начальника станции первого класса или диспетчера первого класса. Не просто было совмещать работу и учебу, но все это имело смысл и открывало новые перспективы. Дальше карьера нашего героя развивалась стремительно.

Начальник службы движения Огородник слыл человеком весьма проницательным, и вся дальнейшая биография Василия Семеновича, которого он пригласил на работу в управление дороги, еще одно тому свидетельство. Руководство особенно ценило такие качества Гусева, как аналитический ум, быстроту реакции, умение находить свежие решения и сохранять невозмутимость и трезвость мышления в самой сложной, экстремальной обстановке.

Эти качества особенно пригодились нашему герою, когда сначала стал заместителем руководителя службы движения, а потом и возглавил эту службу.

— Самая интересная должность? Конечно, зам по движению. Очень сложно, факт. Но страшно интересно! Я десять лет пробыл им, а после меня человек пять на этой должности сменились: годик-другой — и уходили. Не выдерживали. По состоянию здоровья чаще всего принимали такое решение. Как близко к инфаркту — уходили. А у меня гены хорошие — это спасало. Хотя, признаться, в последний год тоже руки начинали подрагивать, как только видел на табло красную полосу, означавшую, что поезда стоят. Сразу представлял последствия — чем задержка может обернуться для дороги… Вот я и попросил начальника дороги: «Василий Борисович, отправляй меня на пассажирские перевозки, а то инфаркт хватит...» Он понял и поддержал.

— Там чуть поспокойнее было?

— Какое «чуть»? Я отдыхал там! — смеется Василий Семенович. — Хотя работы тоже хватало: много вокзалов строили, сносили завалюшки царских времен и ставили новые, современные здания. Но нагрузка совершенно несравнима с прежней.

В очерке «Творческой жизни полет», вышедшем в газете «Транссиб» в сентябре 2001 года, Павел Иосифович Фридман о работе Гусева замом по грузовым перевозкам пишет:

«До 1983 года В.С.Гусев занимался непосредственно поездной и грузовой работой, основой эксплуатационной деятельности железнодорожного транспорта. Когда началась электрификация, разрабатывал и внедрял новые технологии движения поездов на электротяге, обучал этому диспетчерский аппарат.

В начале 60-х годов на вновь образованной Западно-Сибирской дороге разработал технологию трехсуточного прогнозирования поездных потоков и инструкцию к ней, что позволило более эффективно использовать локомотивы на удлиненных тяговых плечах. Дорога первой на сети поехала на длинные тяговые плечи. Василию Семеновичу потом не раз приходилось делиться этим опытом с движенцами других магистралей. Был он одобрен МПС и ЦНИИЖТом, представлен на ВДНХ. Тогда В.С.Гусев получил одну из первых своих наград — медаль Всесоюзной выставки».
На наш вопрос, что главное в работе руководителя, Василий Семенович ответил просто и точно:

— Чтобы движение было хорошее. Чтобы работа была отлажена. Чтобы каждый работник понимал, что делать и как. А моя задача — научить их. И заставить. Я это и делал.
И делал строго. В откровенной беседе наш герой признается, что его всегда считали очень строгим руководителем. Дело требовало строгости и ответственности. Но душа его спокойна, потому что за все годы службы (пятьдесят три!) он никого попусту не обидел и не наказал.

— Как-то мы разговорились с Владимиром Филипповичем Зайко на эту тему. Он отметил: «Сильно строгим быть — врагов наживешь…» А я отвечаю: «Вот я строг был, а никого не наказал». Так не бывает, говорит. Вот так. И на меня нет ни одной жалобы. «А этого вообще не может быть!» — возражает. Проверили! В бюро жалоб на меня ни одной нет… — говорит Гусев — Тут ведь дело в чем? Важно быть строгим, но справедливым.

Помню, как-то разбирали какой-то большой движенческий брак. Как принято: сначала на станции, потом в отделении, потом здесь — в управлении. Я их пригласил, вник в детали, разобрался. Они вышли из кабинета. Минут через пять секретарь заходит, улыбается. «В чем дело?» — интересуюсь. Говорит: «Да, они вышли от вас со словами: «Наконец-то нашли толкового человека, который правильно рассудил. До сути добрался!» — смеется Василий Семенович.

Детальное знание дела помогало нашему герою (почти как знаменитому сыщику, опиравшемуся на дедуктивный метод) порой распутывать сложнейшую ситуацию, не выходя из кабинета. Опираясь только на предоставленные бумаги. Леонид Васильевич Троценко на 80-летнем юбилее Василия Семеновича припомнил такую историю, касающуюся бытности его начальником депо в Барабинске. Барабинск встал, не могут поезда проехать — и все. Начальник дороги потребовал вызвать Троценко, чтобы разобраться. Он был уверен, что вина за случившееся лежит на локомотивщиках. Леонид Васильевич, прибыв в управление дороги, сначала зашел к Гусеву. Тот посмотрел все бумаги. «Нет, — говорит, — здесь не локомотивщики виноваты!»

И когда у начальника дороги стали окончательно разбираться, Василий Семенович встал и решительно сказал: «Локомотивщики тут не виноваты. И Троценко не виноват. Здесь вина вагонников». И аргументированно объяснил свою точку зрения. «Вот тогда я, Василий Семенович, вас крепко зауважал — так смело сказать начальнику дороги, что он не прав…» — спустя годы признался Троценко.

Он действительно умел возражать руководству, и даже довольно резко, если был уверен в своей правоте, а ситуация требовала того. Одна из реликвий в личном архиве Василия Семеновича — пожелтевший от времени листок — его заявление об уходе с визой Трубникова для начальника кадровой службы: «Готовить документы».

Это было время, когда дорога, как и весь российский транспорт, переживала тяжелые времена, не хватало квалифицированных кадров, и в первую очередь диспетчеров. Привлечь людей можно было, только давая жилье. Гусев договорился с начальником дороги о выделении в строящемся доме двух квартир для его службы. Приказал профсоюзу подготовить списки людей, которых коснутся квартирные передвижки. Но когда дом стали сдавать, выяснилось, что про обещание, данное движенцам, «забыли».

Василий Семенович не мог спустить ситуацию на тормозах, как и не мог, по его личному выражению, выглядеть перед подчиненными пустозвоном. Пришел к начальнику дороги и поставил вопрос ребром. Тот вспылил. Как говорится, стороны к консенсусу не пришли. Вот тогда и было написано заявление, которое Гусева четырежды просили забрать. И только дипломатия кадровиков и компромиссное решение по спорному вопросу вернули ситуацию в нормальное русло.

В другой раз, борясь за интересы дела, в поисках справедливости Василий Семенович дошел до министра. Это случилось в период, когда из состава ЗСЖД выделялась Кемеровская дорога. При утверждении нового штатного расписания из его аппарата вычеркнули должность ревизора по безопасности. Трубников, хоть и соглашался с замом, что это недопустимо, но на конфликт с московским начальством не пошел, зато дал «добро» Гусеву: «Хочешь, поезжай сам на прием к министру!». И тот поехал. Он еще не успел выйти из здания МПС, а в Новосибирск уже летела телеграмма: «Ввести в штатное расписание должность ревизора по безопасности».

— Сколько мне попадало… один Бог знает! — с мудрой, ироничной улыбкой говорит Василий Семенович.

Среди самых дорогих его сердцу вещей есть фотоальбом, сделанный руками жены. Там лучшие моменты их совместной жизни сопровождены поэтическими комментариями, как строками из известных стихотворений великих поэтов (Цветаевой, Друниной), так и образами, родившимися в душе самой Людмилы Константиновны. Рядом со снимками, на которых Василий Семенович запечатлен в пылу производственных баталий, выступающим с трибуны на каком-нибудь совещании, можно прочесть такие проникновенные слова:

Я люблю тебя злого,
В азарте работы.
В дни, когда ты
От грешного мира далек.
В дни, когда в наступленье
Бросаешь ты роты,
Батальоны, полки
И дивизии строк.
Я люблю тебя,
Вписанным в контур трибуны.
Будто в мостик
Попавшего в шторм корабля.
Поседевшим, уверенным,
Яростным, юным,
Боевым капитаном
Эскадры «Земля».
Ты — землянин.
Все сказано этим.
Не чудом —
Кровью, нервами
Мы побеждаем в борьбе!
Ты — земной человек.
И, конечно,
Не чужды никакие
Земные заботы тебе.
И тебя не минуют
Плохие минуты.
Ты бываешь
Растерян, подавлен и тих.
Я люблю тебя всякого.
Но почему-то…
Тот… последний…
Мне чем-то дороже других…

Лучше не скажешь. И великое счастье, что рядом с нашим героем долгие годы была женщина, способная так мыслить, так чувствовать и сопереживать. Полагаю, секрет стойкости нашего героя лишь на пятьдесят процентов определяла хорошая генетика, а остальные пятьдесят обеспечивал его надежный тыл — любимая супруга.

Честь учителя — его ученики
Александр Витальевич Целько, начальник Западно-Сибирской железной дороги, о Василии Семеновиче Гусеве говорит с большим теплом и уважением, отмечая такие его качества, как великолепное знание дела, умение решать сложнейшие задачи, стремление находить новые, нестандартные решения и умение строго спрашивать как с себя самого, так и с других.

— Те принципы руководства, те качества организатора, которые вы несли своим примером и которые воспитывали в других, и сегодня являются нашим имиджем, нашей визитной карточкой, — сказал Александр Витальевич, поздравляя ветерана с 80-летием несколько лет назад, при этом с гордостью назвал Гусева одним из своих учителей.

Еще два очень известных человека, которые также не раз подчеркивали, что многому научились у нашего героя, это Иван Павлович Севастьянов и Аман Гумирович Тулеев, ныне губернатор Кемеровской области, в прошлом — железнодорожник.

Как и с только-только начинавшим свою карьеру на станции Славгород Александром Целько, с Аманом Тулеевым Гусев познакомился, когда тот по окончании института едва пару месяцев как стал начальником станции Мундыбаш…

— Работал я в ту пору в той же должности — зам. начальника службы, — вспоминает Василий Семенович. — Нам ежемесячно нужно было выезжать на линию с проверкой. Вот я поехал на станцию Мундыбаш. Встретились. Походили, посмотрели, поговорили. У него — миллион предложений сразу: это надо сделать, то сделать… Видит перспективу! Мне это очень понравилось. Через год или два встретились уже в Междуреченске, на самой крупной станции, отгружавшей уголь, на нашей дороге. И снова прошли всю станцию, посмотрели. И тут у него имелись очень деловые предложения, которые он сам, кстати, и осуществил.

Потом он стал заместителем начальника Новокузнецкого отделения, и здесь ему поначалу пришлось сложновато… А у меня спрос, как вы знаете, строгий. Позже, когда мы с ним встретились уже в его бытность начальником Кемеровской дороги, душевно разговорились, и он сказал:

— Я запомнил вашу науку и считаю себя вашим учеником. Как бы я ни приготовился к селекторному, если ведет его Гусев, обязательно меня на чем-нибудь поймает! Николаеву я отчитаюсь, Огороднику отчитаюсь, а вам никак не мог… Это мне послужило хорошей наукой: надо вести дела так, чтобы не было слабых мест! И все держать под контролем.

Наш герой признается, что сам многому учился у великих железнодорожников, под началом которых довелось трудиться. За свою 53-летнюю биографию Гусев успел поработать и с Николаем Порфирьевичем Никольским, Героем Социалистического Труда (о котором, кстати, написал замечательную статью в газету «Транссиб», вспомнив самые яркие встречи и беседы, характеризующие этого человека), и с Иваном Ефимовичем Трубниковым, обладавшим непростым характером, но профессионалом высокого класса, и с Василием Борисовичем Николаевым, о котором у нашего ветерана тоже остались очень теплые воспоминания.

На вопрос: «Что для вас железная дорога?» — Василий Семенович отвечает просто: «Все». И этим многое сказано.

Несколько лет назад ушла из жизни верная подруга и соратница нашего героя, его жена — Людмила Константиновна. Чуть раньше не стало одной из дочерей — Наташи. Это тяжелые утраты, оставившие неизгладимый след в душе Василия Семеновича. Но рядом с ним сейчас его отрада — дочь Светлана, внуки, один из которых, Сережа, закончил НИИЖТ, работает в вычислительном центре дороги, а Игнат — врач железнодорожной больницы. Самое молодое поколение этого дружного семейства — правнуки Кристина, Виталий и Артемка. Они еще не выбрали для себя путь в жизни, слишком юны, но уже берут пример с прадеда — в приверженности к здоровому образу жизни, в стойкости и жизнелюбии.