ПРЕЕМНИК

Создан и действует оргкомитет по проведению юбилейной даты. Планируются мероприятия, посвященные памяти В. П. Мухи, в том числе издание книги о нем, собрание общественности.

Сегодня мы предлагаем нашим читателям очерк известного новосибирского журналиста-публициста Алексея Ляхова о Виталии Мухе, в то время директоре ПО «Сибсельмаш», опубликованный в «Советской Сибири» почти двадцать лет назад.

За окном директорского кабинета — проходная в полквартала с эмблемами самых высоких боевых и трудовых наград. И галерея портретов знаменитых заводчан, начиная с маршала Покрышкина и кончая сегодняшними героями. Это «Сибсельмаш» — маховик, каких немного в производственном механизме страны. Десятки тысяч человеческих судеб, глобальные замыслы и неотложные заботы, сотни производственных, социальных, технических, нравственных, экономических и еще бог знает каких проблем — сплав, из которого он отлит.

Огромный завод невозможно отделить от полуторамиллионного города, не нарушив целостности его организма: «Сибсельмаш» — сам по себе город в городе. Со своими жилыми массивами, широкой торговой сетью, школами, спортивными комплексами, медицинскими учреждениями. Он — флагман самого большого промышленного района — Ленинского. Сибсельмашевские проблемы — это проблемы города.

Оттого, наверное, человек, который управляет ходом этого маховика, — директор «Сибсельмаша», сама его фигура в людском представлении является символом крупномасштабного мышления, твердости. До сибсельмашевского директора просто надо дорасти, как до генеральского чина. Без малого за четыре десятка лет дороги газетчика не раз приводили меня в отнюдь не шикарный кабинет директора «Сибсельмаша». И всякий раз я находил подтверждение справедливости людской молвы: я имел дело не просто с руководителем высокого ранга — с личностью.

Говорят, в каждом солдатском вещмешке есть маршальский жезл. Но вот поди ж ты — не каждому дано добыть его. Я знаю директоров, которые вроде бы все делают, чтобы смотреться генералами: и офис, как небоскреб, возвели, и кабинет почти под облаками разместили, и речь свою словом отнюдь не из парламентского лексикона хорошо сдобрили — по их мнению, такое обращение всего понятнее, мол, простому человеку. Только духом своим, деловитостью не дотянули до генеральских эполет.

...Тешу себя надеждой, что сегодняшний наш разговор с Виталием Петровичем Мухой, не знаю уж, которым по счету директором «Сибсельмаша», идет ни шатко ни валко не только потому, что оба мы устали, обойдя завод. Просто мне особенно нечего спрашивать, а ему не надо подыскивать словечки-кругляшки, чтобы объезжать щекотливые, могущие стать вкусной «начинкой» темы, на вылавливание которых горазд наш брат-журналист. Мы не столько говорим, сколько думаем каждый о своем.

Муха — в этом я уверен — мысленно уже где-то около 24.00, когда заводской телетайп понесет в самые высокие инстанции подписанную им депешу, куда продвинулся за минувшие сутки коллектив. Я мысленно представляю, как Виталий Петрович потом поедет домой на другой конец давно спящего города, как на кухне проглотит не то поздний ужин, не то ранний завтрак, погасит свет и будет долго умащиваться на подушке. Разогнавшийся за день мозг не сможет выключиться сразу, будет вертеть, как кубик Рубика, замысловатую ситуацию, с которой начнется утро, пока сложатся все его грани. И это будет означать, что родилось твердое решение, с которым завтра директор приедет на завод.

И еще вспоминаю, что лет с десяток назад в одном из сборников напечатал очерк «Впередсмотрящие» о людях «Сибэлектротерма», где тогда директорствовал В. П. Муха, сумевший сколотить крепкий коллектив из конструкторов, ученых, инженеров, работяг-виртуозов, которые пошли на штурм казавшихся неприступными крепостями традиций в создании электрооборудования для плавки металла самой высокой пробы. Рассказывая о том, как время начавшегося научного и технического перевооружения с головой захлестнуло молодого директора, как умение пробить дорогу новому он добровольно сделал мерилом своей зрелости, я писал: «...без этой неистовой увлеченности, без характеров и воли не может быть крепка сталь. Как хлеб, она требует труда и любви».

Вспоминаю потому, что сегодня видел, как эта сталь несокрушимой прочности, которой посвятили свой талант и упрямство ребята, жившие в клокочущей стихии поисков, обретает новую суть на «Сибсельмаше» во главе с В. П. Мухой, человеком, научившимся без раздумий подставлять свои плечи под самые тяжелые ноши и самую главную из них — ответственность за важнейшие решения и дела людей, пошедших за ним.

Недавно мне пришлось услышать утверждение очень известного в нашей стране директора:

— Тот, кто проповедует ставшую расхожей мысль «за все в ответе коллектив!», — безответственный демагог. Ответчик — всегда руководитель.

Я слушал и невольно думал о Мухе, о том, что быть в ответе за дела коллектива самому — формула поступков Виталия Петровича. За много лет я ни разу не видел его пытающимся укрыться за чужой спиной, когда даже не его просчеты и ошибки рождали начальственный гнев и грозные молнии обрушивались на его голову. Так же, как не видел потерявшим голову от радости победы (разве что нынешней зимой, когда в свои пятьдесят он первым пришел на финиш лыжной эстафеты и вдруг ощутил: есть еще порох в пороховницах!) и забывшим о своих соратниках, о коллективе. Зато слышал после возвращения с очередного министерского «ковра»:

— Ох и намылили же мне шею!

Надо увидеть, потрогать то, что делают руки сибсельмашевцев, а самое главное — понять, как делают, чтобы ощутить могучий напор времени, навстречу которому уверенно, не боясь быть сбитым с ног никакими, мчащимися вместе с потоком обновления залежавшимися валунами, шагнул Виталий Муха. Приход нового директора — всегда время серьезных перемен, которых ожидают на любом предприятии. И здесь, на «Сибсельмаше», перемены эти предстают не шариками, надутыми красивыми речами, а хорошо продуманной необходимостью переосмысления самих задач, решаемых тысячами людей.

Скажем прямо: «Сибсельмаш» никогда не значился среди технически отсталых. Однако на порядок возросшая твердость сегодняшних задач заставляет по-новому затачивать резцы, искать точные ориентиры, ведущие из плена обветшавших традиций.

Но кто отыщет их, если, начиная от учебников и кончая самим учебным процессом, мозги будущих специалистов полируются знаниями и опытом, складывающимися «с времен Очакова и покоренья Крыма»?

Будем откровенны: не очень-то пополнила пакет решений крупных проблем, назревших на сегодняшнем «Сибсельмаше», и связь с Сибирским отделением Академии наук СССР, о которой столько написано и произнесено так много речей, что, наверное, самая мощная домна не в состоянии переплавить всю словесную руду, на поверку оказавшуюся не столь богатой полезным продуктом. Произошло это из-за того, что за высокими словами не последовало высокого организационного накала. Производственники не сумели перевести стрелки, чтобы драгоценный груз обновления попал на нужные пути. А ученые, не имеющие прочной экспериментальной базы, не всегда добивались такой степени готовности разработок, чтобы они могли шагнуть в цех.

Вот такая она, точка отсчета директорского пути на «Сибсельмаше» Виталия Петровича Мухи. Но именно с этой точки новому директору виделось беспредельное поле приложения мастерства и авторитета руководителя, которые надо было и проявить, и приобрести, чтобы трудовой коллектив ответил своим пониманием его замыслов, готовностью выполнять их. И, как в прежние годы, за «карты» грядущих наступлений в свой авангард, которому и в разведку идти, и бои принимать, он позвал тех, в ком разглядел черты мудрых стратегов и беззаветную храбрость, готовность твердо стоять на своем и перед собственными скептиками и маловерами, и перед министерскими столпами, когда этого требуют интересы дела. Высокие мысли, ответственные решения рождаются в умах и сердцах, без остатка отданных людям, — это твердое убеждение Виталия Петровича Мухи.

В. Кулешов, главный инженер С. Фуников, «комиссар» сибсельмашевской армии — секретарь парткома объединения В. Овчинников, А. Ленков, неутомимые в поисках выходов из сложных ситуаций, то и дело складывающихся на социальном фронте, — замы. Октябрь Кузнецов, заместитель главного инженера, — люди, без которых представить «Сибсельмаш» так же невозможно, как они не могут прожить без «Сибсельмаша». Их, как и тех, прежних, ребят, доверивших Виталию Петровичу Мухе свои не просто интересные идеи, а помыслы, определяющие судьбу жизненного заряда, на «Сибсельмаше» становится все больше. Все они — неповторимые индивидуальности.

Выступая на объединенном пленуме обкома и горкома партии, В. Муха познакомил его участников с некоторыми направлениями стратегии перестройки «Сибсельмаша», разработанными на заводе.

— Мы (за этим «мы» отнюдь не дружно поднятые руки в ответ на директорское волеизъявление, «мы» — это замысел, выкристаллизовавшийся после обсуждения множества мнений и предложений. — А. Л.) в 1984 году создали филиал кафедры приборных устройств и экономики Новосибирского электротехнического института, который координирует подготовку специалистов именно для нашего предприятия, используя в учебном процессе наши конкретные, вызревшие для решения задачи. Получив возможность приглядеться к ребятам, начиная со второго-третьего курса, оценить их наклонности и способности, сразу вводим их в круг обязанностей и проблем, с которыми они столкнутся завтра. Знакомим с людьми, одни из которых станут их руководителями, другие — подчиненными. Первые плоды такого подхода уже вызрели, и они обнадеживают: предприятие начинает получать крепких специалистов с современными знаниями и пониманием подходов к решению сегодняшних задач. Начав работать с нашими специалистами, второкурсники Леуткин и Ильиных за разработку и внедрение автоматизированного оборудования на уровне изобретения получили вторую категорию конструкторов.

Виталий Петрович Муха рассказывал о том, как в объединении возникла школа генерального директора, позволяющая молодому специалисту или студенту, обнаружившему данные, свидетельствующие о том, что он может стать незаурядным организатором производства, руководителем, не задержаться «в пути», занять соответствующее его способностям и опыту положение. Попасть в заводскую школу менеджеров, где на каждого слушателя по учителю, прошедшему тернистыми дорогами поисков истины в решении сложных производственных задач, непросто. Пока из сорока пяти претендентов соответствующими предъявленным требованиям оказалось лишь несколько человек.

Барабанный бой, торжественное звучание кантаты «Славься» по поводу и без повода на пути укрепления связей с наукой решительно заменены строгой деловой прозой обсуждений назревших задач.

Сегодняшнее производство таково, что нередко становятся нужными крупные, требующие немалых затрат исследования, эксперименты, опытно-конструкторские разработки, выходящие за рамки обычных инженерных знаний и опыта, и даже теоретические обобщения. И если академический или отраслевой НИИ видит пути решения проблемы, немедленно возникает «прямая линия» завод — институт с соответствующими материальными и финансовыми вложениями. За ее работу несет ответственность специалист, направленный предприятием в аспирантуру с заранее определенной темой, лежащей в русле практических задач производства.

Об этом увлеченно рассказывал солидный директор на пленуме.

— Хорошо огород городить, когда миллионами ворочаешь, — прореагировал кто-то сзади. — Тут бы без мудрствований концы с концами свести да перед министерством отчитаться...

Я словно услышал скрип заржавевших колес самого механизма торможения, который не хочет сдаваться ни новому времени, ни новым людям, почувствовал его еще нешуточную прочность, держащуюся на «гвоздях», «болтах» — привычках и традициях, загнанных по самую шляпку в сознание, в духовную суть целых поколений руководителей самых разных калибров, но единых в своем стремлении вытянуть из барабана беспроигрышный билет.

Недавно я слушал доклад крупного ученого-экономиста об исследованиях социологов, пытавшихся осмыслить: почему эффект от перестройки на передовых предприятиях выше, чем на отстающих, когда все должно быть наоборот? Исследовав причины парадокса, ученые пришли к выводу: из множества постоянно решаемых вопросов руководитель передового завода всегда на первое место ставит производственные задачи. На пятом-седьмом месте у него канцелярщина, бумаги, говоря иначе, бюрократия, которая — увы! — остается спутником нашей жизни. Директор же, который не рвется в передовики, наоборот, прежде всего занят тщательным изучением инструкций, приказов, распоряжений свыше, сам плодит бумаги «во исполнение», «согласно указанию» и т. д. Производственные вопросы у него вытесняются на пятое-седьмое место.

Как такому «капитану», прокладывающему курс своему кораблю, все больше напоминающему утлую ладью, по руслу, выложенному бумагами свыше, решиться на смелую акцию!

А вот Муха решается, принимая на себя осколки «мин» и «снарядов», выпущенных теми, кому хочется по старинке держать директора в объективе своего прицела. Старый склад, из которого убрали хлам, его усилиями превращается в заводской центр отработки новых технологий, где днюют и ночуют те самые любопытные и увлеченные сверхзадачами и сверхидеями студенты, аспиранты, будущие менеджеры, для которых директор ничего не пожалел — ни средств, ни техники, ни строго фондируемых материалов. Конечно, рискнул на первых порах, что-то проиграл, получил втыки от начальства. Но в пути не остановился, и на финише — десятикратно ускорившийся технологический процесс, лежащий в основе крупнейшего производства. А выпуск одного из узлов возрос в тридцать раз!

Оценивая штаб, намечающий направления главных прорывов, трудовую доблесть детей и внуков гвардейцев тыла — так называли сибсельмашевцев в годы войны — традиционными мерками, мне надо было бы говорить о победных знаменах, наградах за перевыполнение планов, о сэкономленных миллионах, сохраненных тоннах, досрочно введенных мощностей и т. д. Все это есть, все налицо, все оценивается самой высокой мерой. И, наверное, еще одно слово в газете о регалиях не дополнит их веса.

Думаю, что оценку и признание должны получить не только сами победы, но основы их — выбор средств для достижения цели. Они в строгой, постоянной ориентации всех планов — ближайших акций и грядущих «боев» на трудных рубежах — на человека, главную силу осуществления самых смелых и крупных замыслов. Ветеран и новобранец, мастер-виртуоз и широкоглазый пэтэушник, тот, кто на «ты» с современной техникой и для кого пока секрет все, что сложнее молотка, их крыша над головой и здоровье, свадебный наряд и появившийся наследник, хлеб и досуг, достаток и нравственная чистота, радость и боль — в голове и сердце сибсельмашевских руководителей, в том числе и самого Виталия Мухи. И если одерживаются сегодня «Сибсельмашем» победы на пути к новым требованиям, новым задачам, то они — ответное движение человеческой души, почувствовавшей, что не потерялась она в половодье проблем, валом катящихся на руководителей.

Несколько штрихов
...Недавно встретил Муху в том состоянии, в котором не часто пребывает директорская душа.

— Все! — только и сказал он, вернувшись из Москвы. — Утвердили нам строительство домостроительного комбината. В будущем году всем миром навалимся.

И я вспомнил длинные и тяжелые совещания в директорском кабинете, похожие не то на конкурс математиков, решающих головоломные задачи, не то на состязания штангистов. Все думал, как решить главную проблему — жилищную. Никакие строительные цехи, никакое долевое участие в возведении домов, никакая «барщина», когда квалифицированные рабочие шли лепить кирпич на соседний кирзавод, не укорачивают пока хвост очередников на жилье. Тысячи людей с надеждой смотрели на директора, на его помощников: «Придумайте же что-нибудь!..».

И вот придумали: создать свою строительную индустрию. И добились! И зажгли надежду в людских душах.

...Прочитал объявление об очередном партийном собрании с повесткой: «Ленин и дети». «Пионерский сбор какой-то», — промелькнуло в голове. Но на директорском столе среди оперативных рапортов из цехов, отделов, служб увидел постоянную сводку: сколько детей и по каким причинам не посетило заводские ясли и сады. Заметив мое любопытство, Муха объяснил:

— За каждым «прогулом» — пара папиных или маминых рук, которых и без того не хватает. Да дело не только в них: просто пацанам помогать надо костью и телом крепнуть. Вот проанализировали спецы характер болезней детских и пришли к выводу: простуда и желудочно-кишечные заболевания — главные. Потолковали мы и решили: построим детский профилакторий, такой же, как для взрослых, и через пару лет будем собирать ребятню от мала до велика и лечить, и одновременно учить. И родителям от этого радость.

...А эту историю поведала мне Нина Макаровна Гастенко — председатель женсовета, живое связующее звено директора с той частью коллектива, у которой во все времена забот втрое больше, чем у любого мужика.

— Случилась беда у одной нашей кадровой работницы — кладовщицы из инструменталки: попал в уличную аварию сын, получил тяжелую травму, жизнь парня повисла на волоске. Все мы растерялись, не знали, как и помочь ей. Пошла я к Виталию Петровичу — всегда к нему ходим, если человеку туго приходится. Выслушал он, задумался, чувствую, самому камень на душу лег. Потом говорит: «Давайте хоть материально поможем!». И выписал такую сумму, что я сначала подумала: не ошибся ли? Пошла к кассе та женщина, отсчитывают ей червонцы, а она в слезы: «Никогда в руках таких денег и не держала... Спасибо, родные мои. Вот собиралась на пенсию, да теперь и думать об этом забуду — работой своей отблагодарю». И работает эта женщина по сию пору. И врачи помогли ей сына на ноги поставить. Радуется мать.

...В конце февраля в городе неожиданно вышла из строя ТЭЦ, и коварный холод пополз в квартиры, в больницы, школы, в детсады, в огромные заводские цехи. На пути надвигающейся беды встали поднятые по тревоге службы жизнеобеспечения. Понятно, что с первых же минут груз этот понесли на своих плечах и руководители всех предприятий, строек, учреждений.

— Знаете, за что больше всего волновался в ту ночь наш директор? — спросила потом меня Неля Григорьевна Федосеева. — За наш объект, за наше хозяйство.

А хозяйство, которым командует Н. Федосеева, удивительное, жизнеутверждающее, лечащее души. Это — оранжереи. Не теплицы для раннего лука, огурцов, какие строят сегодня на заводах, а именно оранжереи. Удивительное подстерегает здесь на каждом шагу: лимоны в кулак, апельсины, как желтые солнышки, экзотические растения, родина которых — Африка и Индия, Мадагаскар и Австралия. Даже бананы.

И главное радостное открытие для нового человека — встреча с самой Н. Федосеевой, создавшей своими руками этот дивный сад, поселившей в каждой былиночке-тростиночке частицу самой себя, свою любовь и тепло к тому, что неотделимо от нас, людей, и что не только украшает нашу жизнь, но и ждет нашего участия в жизни своей. Когда я встретился с этой женщиной впервые и расспрашивал, кто же ее первые помощники, не задумываясь, она ответила:

— Ну конечно же, Виталий Петрович! Ни денег для нас не жалеет, ни оборудования. Да и просто любит приходить сюда.

...Однажды, придя к Мухе, встретил двух известных в городе актрис, выходящих из его кабинета.

— Вот приходили, просили зал зрительный в «Красном факеле» реконструировать.

Помолчал, побарабанил пальцами, глядя в окно, и будто самому себе сказал:

— Надо помочь. С «Красным факелом» у нас дружба временем выверена. Да и всему городу это нужно. Все-таки я член бюро горкома.

Потом я ездил в это старинное здание, смотрел, как сначала превратился в маленькую стройплощадку, а потом начал приобретать современные черты зал, в который я ходил еще пятьдесят лет назад и который потерял свою привлекательность, как изношенное платье. Часто встречал здесь Муху. Честно говоря, думал: не успеют к открытию сезона. Ошибся — успели. И сварщики, и столяры, и маляры, и мебельщики, и художники. Открылся сезон в новом зале, в котором сцена перед тобой, где бы ты ни сидел.

И вот последняя наша встреча с Виталием Петровичем Мухой, преемником плеяды сибсельмашевских директоров, что вписала славные страницы в историю советской индустрии. За окном — проходная в полквартала, с орденами, напоминающая каждому о славном пути завода.

Каждому — и рабочему, и директору
Только что рассказал мне Виталий Петрович, как позвонил ему на курорт, куда он наконец выбрался, министр, попросил срочно побывать на заводе, где никак не клеятся дела, посмотреть на недавно назначенного директора. В это время позвонили из Москвы. Выслушав доклад Мухи о впечатлениях, министр спросил:

— Ну и что ты посоветовал директору?

— Посоветовал поставить в кабинет раскладушку и не уходить месяц, два, год, пока не наведет порядок. С людьми работать надо.

Газета «Советская Сибирь», 1988 г.