Энергия национального достоинства

и призыв к решительному разрыву с политикой «реформ во имя реформ», и достойный ответ лидерам США, пытающимся говорить с Россией с позиции силы.

Конечно, фраза о «товарище волке», который «знает, кого кушать», «никого не слушает», и слушать, судя по всему, не собирается, была смысловой и эмоциональной доминантой в тексте послания. За этой фразой стоял окончательный разрыв с тональностью вечного оправдания перед США и Западом, тональностью провинившегося ученика демократии, появившейся в речах наших лидеров еще в начале девяностых и все это время угнетавшей достоинство русского человека. Наконец-то Путин во весь голос заговорил как суверенный лидер суверенной страны которая уже более пяти веков ни перед кем не прогибалась, и которую история научила рассчитывать только на саму себя.

Понятно, что перемена в тоне нашего общения с Западом не могла наступить сразу, русская доверчивость и русское прекраснодушие соседствуют в нашем характере с достоинством и гордостью. Было время, когда не только наши президенты, но и простые граждане верили в то, что Россию, освободившуюся от коммунизма, с распростертыми объятиями примет весь мир, что у нас уже нет врагов, что в современном мире нам уже никто всерьез не угрожает, что, наконец, «Запад нам поможет».

Историческая важность последнего послания Путина состоит в том, что оно точно отразило качественно новый уровень национального российского самосознания, уроки наших рыночных реформ. Подавляющая часть сознательного населения России пришла к убеждению, что, как говорил наш царь Александр III, единственными союзниками России являются «наша армия и флот».

Важно, что президент, его окружение, единомышленники протрезвели от либерального романтизма вместе с народом. Сколько ни кланяйся Западу, сколько ни доказывай ему, что тебе дорога демократия и свобода, что ты честно борешься и с национализмом, и ксенофобией, все равно для него ты остаешься опасным конкурентом. Запад будет полностью и окончательно доволен Россией, когда ее не будет. Такова правда, которая сегодня открылась всем нам.

Нельзя рассматривать мобилизационный тон послания Путина просто как реакцию на выступление вице-президента США в Вильнюсе 4 мая этого года. Путин прибег к ассиметричному ответу на вызов Чейни, не вступая с ним в словесную перепалку. Напротив, как бы развивая тезис Чейни о необходимости строительства «суверенной демократии», Путин показал, что в современном мире, где волк никого не хочет слушать, защитить достоинство и суверенитет народа можно, только обладая «крепким» и «надежным» национальным домом. Упаси бог, никакой конфронтации. «Молодцы», — хвалит Путин американцев. Не жалейте денег на оборону своей «крепости». Но и мы, следуя за вами, следуя идеалам «суверенитета», будем создавать армию, имеющую все возможности адекватно реагировать на современные же угрозы, нам нужна армия, способная «при любых сценариях гарантировать безопасность и территориальную целостность России».

И напрасно некоторые наши фундаменталисты, сторонники особого русского пути, увидели в нынешнем послании Путина так называемую смену «цивилизационной парадигмы».

Ничего подобного. Путин был и остается западником. Мы уже семьдесят лет строили свою «особую» цивилизацию со своими «особыми» ценностями. Больше не надо. Не было бы нашего коммунистического эксперимента, не надо было бы сегодня заниматься «сбережением народа».

Никто никогда не утверждал, что «европейской» является только та страна, которая добровольно вверяет свой национальный суверенитет США, а защиту своей национальной безопасности — НАТО. Европейская ценность демократии вырастает из суверенитета нации, им обусловлена. И в новом послании речь идет не об отказе от ценностей демократии, а, напротив, о ее обогащении. Не может быть подлинной свободы или реальной демократии, когда она приносится извне, при помощи внешних сил, а тем более, когда право судить об успехах демократии, о ее проблемах принадлежит не самому народу, а опять-таки внешним силам, к примеру, очередной администрации США, тому же Дику Чейни.

Наверное, народы России, которые сами себя освободили от коммунизма и диктата КПСС, сами встали на путь демократии и реформ, не должны ни перед кем оправдываться или отчитываться. США, Запад, на самом деле, ничего для этого не сделали. И сейчас они пекутся не о демократии, не о свободе, а о возвращении к власти в России тех сил, которые будут проводить их интересы на нашей территории.

Не вижу я в пафосе достоинства и суверенности, характерном для последнего послания Путина, ни разрыва с европейскими ценностями демократии, ни тем более призыва реставрировать железный занавес. Не противоречит европейским ценностям и призыв Путина поставить во главу угла нашей социальной политики «сбережение народа».

Народу или нации не было и нет места в марксистской системе ценностей. Народу, российскому народу, российской нации нет места в системе ценностей нынешних либералов. Они, как наследники, внуки большевизма, совершают реформы для себя, для избранных, для «адаптированных» или «субъектных» людей.

Но народ, нация являются первостепенной ценностью для европейского сознания, прежде всего консервативного. И Путин, который сформулировал в своем новом послании программу сбережения народа России, как раз и поступил как европейский консерватор в лучшем смысле этого слова — как охранитель безопасности народа, государства, как борец за сохранение устоев, условий развития нации.

Идея самоценности, суверенитета народа, то есть большинства, лежит и в основе европейского гуманизма, и в основе классического европейского либерализма. Новое время связывает прогресс с ростом благополучия, образованности и счастья как можно большего количества людей. К сожалению, ситуация, когда государство процветает, а народ хиреет, куда более родственна российской традиции, чем европейской.

Революционность нынешнего послания не в разрыве с европейской системой ценностей, а, напротив, в разрыве с большевизмом и социальным дарвинизмом наших либералов.

Идея социального государства, которое сейчас строит Путин, тоже европейского происхождения. Она, кстати, отображена в нашем Основном Законе. Программы поддержки семьи, стимулирования рождаемости существуют и активно проводятся в жизнь во всех развитых европейских странах. Даже призыв Путина спасти село близок европейской ментальности. Как известно, Ширак готов был пожертвовать судьбой Евросоюза во имя сохранения субсидий для своих крестьян. Промышленная политика, которую даже некоторые нынешние министры Путина обзывают «рецидивом совковости», активно проводится тем же Шираком. Нет ничего антиевропейского и антирыночного в предложении Путина в активном содействии государства инновационной политике.

И последнее. Нет оснований считать, как полагают некоторые, что в этом послании «мало политики». Сам дух послания, его прямое обращение к народу, прямой ответ на запрос народа есть сейчас самая главная политика. Путин легализовал право народа требовать более справедливого, чем сейчас, использования нашего национального богатства. Он одобрил, легализовал запрос народа на сильную армию и подлинную безопасность. Он поддержал народ в его стремлении возродить здоровое в моральном и духовном отношении общество.

Данное послание политично хотя бы тем, что оно ведет к новой расстановке политических сил в стране. Путин дал ясно понять нашей либеральной оппозиции, что ее реванш невозможен ни по политическим, ни по национальным соображениям. Путин одновременно своим посланием выбил все стулья из-под левой оппозиции. Все дело в том, что в новой стратегии Путина, которая, несомненно, является и народной, и национальной, отражены чаяния тех, кто долгое время поддерживал КПРФ, а в последнее время — «Родину». Речь идет о призыве вернуть государство в экономику, и прежде всего в экономику инноваций, в оборонную промышленность, во все те отрасли, где обеспечиваются суверенитет и безопасность страны. Речь идет о призыве возродить доброе имя и честь русского солдата, защитника Родины.

Данное послание — это еще и призыв к консолидации общества и политической элиты во имя сбережения России, как суверенного, процветающего, справедливого государства. Призыв к национальному возрождению.