«Молчаливые стражи» ордынской истории

С одним из местных историков — Иваном Семеновичем Третьяковым — нам посчастливилось познакомиться в преддверии празднования интересной памятной даты рабочего поселка Ордынское, отмечавшейся в конце лета. Это сразу два дня рождения — 285-летие с начала освоения этих мест и 50-летие переселения из зоны затопления при строительстве Новосибирской ГЭС.

Как рассказывает книга об истории Ордынского «Звезда над Обью», выпущенная к двойному юбилею поселка, «официальной датой начала переселения районные власти постановили считать 1 июня 1953 года. С местом строительства нового райцентра и его будущим планом определились позже, к маю 1954 года. Из двух вариантов будущего места застройки — район местного аэродрома... и сосновый бор между Ордынском и Вагайцево, выбор сделали в пользу последнего по чисто экономическим причинам — дешевле будет. Началом массового переселения ордынцев на новое место стал 1956 год». Поскольку за один год столь масштабную работу провести невозможно ни физически, ни материально, достаточно долгий процесс переселения завершился только к концу 50-х годов.

С началом переселения «...в глухом сосновом бору, куда ордынцы веками ходили по грибы и ягоды, бригадиры строителей и владельцы будущих усадьб начали прорубать первые просеки, то есть будущие улицы» (отрывок из книги «Звезда над Обью» Олега Михайловича Лыкова).

Так жизнь в Ордынском — уже на новом месте — начиналась с чистого листа. С масштабным переселением целого поселка на новое место здесь связано очень многое. Одними из самых стойких «хранителей истории» тех далеких, насыщенных событиями дней по сей день остаются старинные здания. Уж они-то пережили многое!

«Каждый будущий новосел получал участок под усадьбу, который ему предстояло отвоевать у бора собственными руками. Потом ему предстояло разобрать свое жилище, перевезти его и вновь собрать.

Или же, в случае износа строения, строиться заново» (отрывок из книги «Звезда над Обью» Олега Михайловича Лыкова).

Все бревна старых зданий метили буквами и цифрами, чтобы после того, как их разберут, знать, как собирать вновь — на новом месте, где новосельцев уже ждал фундамент. Он делался также по разметке, и постепенно, по бревнышку здания «перевозводились».

Переезд целого дома, строившегося если не на века, то на десятилетия, «корнями» фундамента вросшего в привычную родную землю, — это не кочевое перекати-поле. Но при помощи человека, оказывается, — дело вполне посильное. А вот собирать те самые драгоценные крупицы прошлого куда сложнее, ведь, как рассказывает Иван Семенович Третьяков, сегодня практически не осталось многих четких документальных свидетельств. Но некоторые подробности о судьбе сохранившихся «молчаливых историков» узнать все же удается — из уцелевших источников, от старейших жителей поселка, а иногда даже — от них самих, старинных домов.

К примеру, современная администрация поселка располагается в здании, постройка которого датируется октябрем 1928 года — тогда в нем открылся Дом Советов, а в здании по соседству (это еще на старых, ныне затопленных территориях) была ветеринарная станция. Дом Советов и по сей день исполняет свою изначальную функцию, сосредоточивая под своей крышей представительство местных органов власти. Неподалеку еще ранее, в 1900 году, была возведена двухгодичная, двухклассная школа для подготовки учителей, а уже позднее — в 1956 году — построена Никольская церковь. Все эти и многие другие здания пережили переселение с мест затопления на новые территории. В 1970 году, когда для учительского образовательного заведения построили новое здание, дом двухклассной школы был передан военкомату.

«Сегодня уже мало кому известно, что эта школа 20 лет существовала как заведение для двухгодичной подготовки учителей, — рассказывает Иван Семенович. — Я и сам об этом узнал ненароком — случай дал возможность повстречаться с человеком, который закончил это учебное заведение в 1911 году. Школа была построена на средства Томского синода, и подобных этому зданий, где готовили учителей для церковно-приходских школ, было еще только два — в Томской губернии».

Рядом со школой тоже примерно в 1900 году была возведена Покровская церковь, в здании которой в 1935 году оборудовали зал для показа звукового кино — об этом есть специальное решение исполкома. Также ордынским историкам удалось добыть и документально зафиксированное обязательство киносети соответствующего областного управления на доставку и монтаж киноаппаратуры. Для переустройства здания бывшей церкви под кинозал было принято решение снизить до 5 — 8 метров потолки, высота которых изначально достигала 13 метров. Ширина этой уникальной постройки равнялась 10,5 метра, длина — 19 метров. Такой акцент на параметрах церкви, затем кинотеатра, а ныне — детской библиотеки Иван Семенович делает не случайно, ведь данный дом — представитель деревянного зодчества. В этом свете, думаю, мастерам, трудившимся над его возведением, пожалуй, не грех и позавидовать. Столь четко выверенными оказались пропорции здания, что и через сто лет, отмеренных временем со дня его рождения, продолжает оно принимать под своим кровом ордынцев.

Сохранились в Ордынском и два так называемых крестовых дома. Такие появлялись, когда в жилых домах-пятистенниках (потому что перегорожены они были внутри «пятыми» стенами) при помощи дополнительной перегородки, располагавшейся крест-накрест с «лишней» стеной, добавлялись еще две комнаты. Иногда крестовые дома делались двухэтажными. Два таких архитектурно-исторических «привета» ушедшей эпохи уцелели почти в первозданном виде. Поскольку в них жили учителя и работники редакции газеты, эти дома перенесли за государственный счет и оставили на новом месте в их исконном виде. Частники же были более стеснены в человеческих и материальных ресурсах для переселения — на один дом нужно было примерно 200 человек, несколько грузовиков, — поэтому многие из владельцев двухэтажных крестовых домов разбирали их на два сооружения, при этом из «высотных» зданий получались одноэтажки.

«Нужно учитывать, что никаких проектов и специальных, точно выверенных расчетов тогда не было, и частники — сами себе строители — возводили дома по большому счету из каких-то собственных соображений, — рассказывает Иван Третьяков. — Это хорошо заметно по одному из двух сохранившихся крестовых двухэтажных зданий, верхние окна которого их бывший хозяин почему-то задумал сделать полукруглыми, а нижние — прямоугольными. В каждой из четырех комнат — по четыре окна, так что всего в двухэтажном крестовом доме 27 окон — чтобы света было в избытке, тем более хозяин, видимо, в средствах не особо стеснялся и мог позволить себе отапливать большие площади. Лестничный проем располагался в таком доме не внутри, а в специальной пристройке сбоку. Одно из этих зданий у нас долгие годы было родовым гнездом сельскохозяйственника Юдина — здесь прожил жизнь он сам, его дети и внуки. До сих пор в Ордынском живет его праправнучка, учительница Тамара Трофимовна. Ее детские воспоминания оказались очень ценными источниками исторической информации. Кстати, этот дом в лихие годины под раскулачивание не попал — слишком уж был стар, хоть и не ветх. В него поселили врачей, работавших в Ордынском».

Подбрасывают хитрые «молчаливые стражи», верно хранящие свои тайны, и неразрешимые загадки: один из крестовых домов, к примеру, датируется 1800 годом постройки, но когда в середине 50-х годов переоборудовали его крышу, под одной из стропильных балок обнаружили «зарубки времени» — 1826 год и инициалы — видимо, одного из строителей.