По контракту с профессией

Дмитрий Муратов рассказывал про свою газету на фестивале прессы «Вся Россия-2006». Конечно, говорил и про «чеченскую тематику» Политковской...

Этот рассказ про издание, в котором работала Анна, сегодня, думаю, будет как никогда востребован. Именно потому, что все сказанное теперь окрашено словосочетанием «задним числом»: может, теперь мы наконец-то что-то поймем... Как работают такие журналисты, как живут газеты, в которых публикуются их материалы?

Мать Тереза из столицы РФ
Анна Политковская писала около ста материалов в год. Несмотря на то, что среди этого потока могли быть и роскошные журналистские расследования о том, как, например, тяжело хозяину с больной собакой в мегаполисе, все-таки подавляющий «вал» среди них — по «чеченской теме». Благодаря этому в далекой горной республике «Новая газета» уже много лет была практически в каждом дворе. На «ксероксах». Не пренебрегая погружением в проблемы конкретных людей, Анна постоянно занималась теми частностями, из которых складывалась жизнь современной Чечни (в конечном итоге это и позволяло выходить на определенный уровень обобщений, касающийся режима Рамзана Кадырова и его взаимоотношений с федеральным центром). В результате — самая натуральная очередь из просителей. Письма, фотографии, просьбы опять и опять «приехать и разобраться». И она ехала, хотя была, как не раз говорили коллеги, обыкновенной женщиной и матерью. Со своими страхами и жизненными неурядицами, которые ждали ее дома, в Москве.

Но эта «журналистка с энергией Чернобыльской АЭС» приходила в себя после очередного звонка с угрозами и снова рвалась в эти горы. Иногда «приходить в себя» приходилось и после самых настоящих покушений. В очередную командировку в Чечню Анна не доехала — из самолета вынесли на носилках. Диагноз — отравление. Откачали, спасли. Но пробирки с образцами рвоты таинственным образом «разбились по дороге», потерялись салфетки, которыми предположительно и отравили. Не ела и не пила она ничего в самолете, только попросила у соседа по салону салфетку. В списках пассажиров соседние от Политковской места оказались... пустыми.

Кому не нравились ее статьи? Отдельный большой разговор. Просто ее точка зрения практически всегда расходилась с бравурными отчетами теленовостей. Слишком сложным получался не отпускавший «роман» с Чеченской республикой...

Отчасти понимая опасность, постоянно висевшую над его журналисткой, отчасти просто захлебываясь в том потоке, который Анна постоянно выдавала из Чечни, Дмитрий Муратов хотел процесс скорректировать:

— Я ей последнее время довольно часто говорю: «Аня, ты не можешь быть матерью Терезой для чеченского народа!» Ведь я на самом деле считаю, что раз уж выбрали свой путь независимости — пусть разбираются сами! А то как самостоятельность — так «нам ничего от вас не надо!» А как жаловаться — так Политковской! Поэтому говорю, что Анну Политковскую я буду «ребрэндировать». Есть иные темы. В стране много проблем накопилось, те же нацпроекты. Так что работы — непочатый край, и ее энергия очень пригодится.

Когда он говорит «почта», его кулаки сжимаются
На Всемирном конгрессе прессы, прошедшем в июне 2006 года, «Новая газета» объявила о своем акционировании. Сорок девять процентов акций — у Михаила Горбачева и Александра Лебедева. Фигура уникального политика 80-х, не нажившего во власти практически ничего (особенно в сравнении с нынешней политэлитой), очень изящно компенсируется миллиардером из списка «Форбса» Лебедевым. В результате — здоровый баланс, позволяющий работать без стесненности в движениях, одновременно не задумываясь о завтрашнем дне в денежном смысле. На вопрос о том, зачем «Новой...» в акционерах такая личность, как Михаил Горбачев, Дмитрий Муратов отвечает:

— Все очень просто. Простой пример. Теперь я как главный редактор акционированной газеты нахожусь на расстоянии шаговой доступности к любой звезде мирового масштаба. Например, у нас есть своя анкета, которую я теперь могу попросить через Михаила Сергеевича заполнить хоть самого Билла Гейтса!

Тут же необходимо добавить, что на рынке прессы подобные «остатки» в пятьдесят один контрольный процент акций довольно быстро скупаются. Но, как заверил редактор «Новой...», его газета на такое «распыление» идти не собирается, так что этот рычаг влияния на политику редакции останется в стенах его издания.

Но, несмотря на то, что за свой независимый «вектор движения» и о закупках бумаги на очередной номер «Новая газета» может быть спокойна, бороться с суровой действительностью этому федеральному СМИ приходится ничуть не меньше, чем газете областного масштаба.
Например, при не меняющейся уже несколько лет отпускной цене в 4 рубля 47 копеек, в розницу в родной Москве цена газеты дотянулась уже до 15-ти. Секрета никакого нет: сеть киосков — лакомый кусок для скупщиков, которые сгребают эти сети оптом. Зачем? Доходность одной такой точки розничной продажи СМИ — 1,5 — 2 тысячи условных единиц в месяц. Плюс к этому — проблема выхода в регионы.

— Почта, конечно, газеты убивает, — кулаки Дмитрия Муратова сжимаются. — Я говорю не только о подписных ценах, но и качестве работы. Понедельничный выпуск приходит в Самару в пятницу! Так ведь еще может и вообще не дойти!

Эти заявления — не голословные эмоции. «Новая...» регулярно проводит акцию под названием «100 писем». Собкоры в определенный день отправляют со всех концов страны упомянутое число писем. Процент не доходящих варьируется, но неизменно остается высоким. Доходящие — в буквальном смысле слова приползают. Еще один эксперимент-акция дал ошеломительные результаты. Со смотровой площадки МГУ были запущены почтовые голуби. В 78 раз быстрее. Голубиная почта доходит быстрее обычной в 78 раз.

Такие проблемы напрямую отражаются на вещах, казалось бы, сугубо творческих.

— У нас самая настоящая беда с освещением сельскохозяйственной тематики. Все очень просто — мы в село не доходим. Сорокатысячный райцентр — наш предел. Село нас уже не видит. Хотя, конечно, мы стараемся освещать деревенские темы, но ведь без обратной связи получается совсем не то.

По обе стороны газетной полосы
Вопрос о надрыве, который чувствуется в каждом номере «Новой газеты», главного редактора ничуть не удивил.

— У нас есть две тенденции. Я считаю, что у нас должно быть то самое «свежее дыхание», тот «люфт», о котором вы говорите. Мне возражают, что, мол, нас любят не за то, что и у других найдется, а за то, что есть только у нас. Я с этим в общем-то согласен, но соблюдать эту концепцию не хочу! В любом случае что-то в ближайшее время обязательно изменится.

С одной стороны грядущих изменений — читатель «Новой...». В 98 процентах это человек с высшим образованием, еще 25 процентов из них — с двумя. Дмитрий Муратов определяет своего читателя как «городской бюджетник». Не поднимая тираж в течение двух лет, эта газета по крайней мере его и не теряет. Причем идет омоложение читателя. Проводимые «Новой...» эксперименты подтверждают это: например, бесплатная выкладка в одном из студенческих кафе нескольких пачек разных изданий показала, что стопка «Новой газеты» заканчивается быстрее других.

Выход в интернет добавил к портрету нового читательского поколения довольно много любопытных штрихов. Оказалось, что в среде 22 — 26-летних довольно сильны протестные настроения; именно из этой возрастной группы пополняются ряды новых читателей такого довольно «взрослого издания».

Эволюция, трансформация идет и в самой редакции. Пришла значительная команда молодых: заведующий отделом экономки — 23 года, информации — 24, экспертизы — 22.

— С ними феерически интересно. У них потрясающий корпоративный патриотизм — у нас в коллективе совершенно нет интриг! Во многом благодаря этим молодым ребятам, которые с самого начала становятся важными людьми для нас самих. И мне нравится это сравнение их с нами: мы люди еще того — прежнего — поколения, мы привыкли прятать обиду внутрь, привыкли считать, что «стену не прошибешь»... У них этого нет! Они уже не пишут так, как мы, и я чувствую, что довольно скоро произойдет поколенческое изменение.

Говоря это, Дмитрий Муратов на минутку замолчал. Может, всматривался в того маленького задорного Димку — молодого и бескомпромиссного, который в нем — в этом большом и важном седобородом дядьке — без сомнения, до сих пор живет.

Благодаря этой внутренней молодости и бескомпромиссности двигается дальше газета, которой приходится за свое движение постоянно бороться: в год «Новая...» участвует в пятидесяти (!) судебных разбирательствах. Это те, кто пытается официально укусить редакцию. Есть те, которые свою злость срывают неофициально. «Как часто на вас оказывается давление? Как к этому относитесь?»

— На мой взгляд, это входит в условия контракта с профессией журналиста.