Связь времен

Впрочем, и раздражение тоже объявилось. Вот оно действительно кажется странным, по меньшей мере. Потому что вызвано, на мой взгляд, ложным недоверием, придуманными страстями или эгоистическими расчетами. Подземные, как говорят археологи, местонахождения веками лежали нетронутыми, никого не волновали и чаще всего никак не интересовали.

Их разрушали время и природа, трясли землетрясения и заливали наводнения, грабило всякое отребье в поисках золота и серебра. И духов местных, как и местных жителей, что-то не сильно все это беспокоило.

Очевидцы разрушения — это мы
Но едва пришли ученые и принялись раскапывать «подземные местонахождения», как тут же нашлись обличители, а затем, по естественной логике, разволновались и духи. Они почему-то всегда приходят на помощь людям с опозданием. Волнение разрослось настолько, что на пленарное заседание съезда был вынесен доклад «Основные проблемы изучения и сохранения археологических памятников в современной России». В нем признавалась противоречивость отношений, связывающих «современное общество и древности». С одной стороны, интерес ученых и неученых к прошлому стремительно нарастает, если судить по числу археологических организаций, волне частного коллекционирования древних вещей, появлению множества исторических клубов. А с другой — крепнет в нынешнее время тенденция... освободиться от обременительных остатков прошлого, то есть расчистить, а точнее, очистить вокруг себя пространство вместе с памятниками культуры, наземными и подземными, чтобы жить в комфорте и с удобствами. Как говорил археолог из Москвы Н. А. Макаров, «мы являемся очевидцами нарастающего разрушения археологических памятников в нашей стране, происходящего в разных формах, при отсутствии сколько-нибудь эффективной системы защиты древностей».

Тем временем ученые академических институтов и сотрудники других учреждений с археологическими «ячейками» стали гораздо больше получать открытых листов, то есть разрешений, на право производства полевых работ. Все-таки безденежье для науки кончается, это надо признать. За десять последних лет количество выданных открытых листов увеличилось почти в два раза. Но знаете ли вы, с чем связано 65 процентов полевых работ по этим листам? С обеспечением сохранности разрушаемых памятников. Это в основном листы на аварийно-спасательные работы. Да и духи все еще ропщут.

Кроме того, колоссальные потери археологическому наследию наносят грабежи. Об этом говорит, например, растущая сеть торговых точек и интернет-сайтов, предлагающих покупателям различные древности на любой вкус — испорченный и изысканный.

Но это всего лишь одна проблема, которая обсуждалась на съезде. О других проблемах и об итогах съезда мы расскажем читателям вместе с заместителем директора института археологии и этнографии — главного организатора съезда — доктором исторических наук Михаилом Васильевичем Шуньковым.

Был шквал заявок
История археологических съездов, рассказывал он, корнями уходит во вторую половину девятнадцатого века. Первый съезд состоялся в 1869 году, и затем, с периодичностью один раз в три года, они проходили в разных городах России до начала Первой мировой войны. Как раз на 1914 год был назначен уже шестнадцатый съезд, который, конечно, сорвался. Да еще решено было проводить его в Пскове, чуть ли не в эпицентре предстоящих трагических событий. Хотя уже была завершена подготовка к съезду и даже выпущен каталог к нему. Но в историю науки он вошел как несостоявшийся.

Обратите внимание на эти факты. Съезды, обращенные к истории давних времен, проходили со скрупулезной аккуратностью. Не только вся Россия, но и наука шла в рост. Такая аккуратность подчеркивала ее значение и влияние. Ничто науку не останавливало, хотя грозовые тучи уже сгущались. А в наше время, едва экономика зашатается, как по институтам бьют словно из артиллерийских орудий.

Прошло несколько лет, вобравших в себя революцию, Гражданскую войну, разруху страны. Археологи, как и вся интеллигенция, помаленьку очнулись, и словно приняли эстафету от давно проведенных съездов пленумы головного института археологии Академии наук в Москве, проводимые с меньшей скрупулезностью по срокам, чем в царское время, но примерно раз в два года. Это стимулировало ученых. Активная археологическая работа стала проводиться в самых разных районах СССР. Но проводимые пленумы все-таки носили несколько камерный, утилитарный и региональный характер. На них преимущественно обсуждались работы конкретных экспедиций и определялись рекомендации для будущих исследований. Такой масштабности, с которой проводился съезд у нас, в Новосибирске, на пленумах, естественно, не было.

Инициатива проведения съезда принадлежала прежде всего академику Анатолию Пантелеевичу Деревянко, который как академик-секретарь руководит в академической науке всеми гуманитарными исследованиями. Инициатива была поддержана единодушно московскими, питерскими археологами и всем научным сообществом. В том числе, полагаю, и потому, что археологические открытия сибирских ученых в последние десятилетия «прозвучали» не только по стране, но и по всему миру.

— И все-таки, — уточнял Шуньков, — мы немного побаивались, поддержат ли широко ученые идею о проведении мероприятия столь высокого уровня, как съезд. Почему? Да потому, что прервалась связь времен. Старые археологи, еще помнившие про историю съездов, умерли. Молодые никогда не участвовали в подобных мероприятиях. Они знакомы были с весьма узкими по тематике конференциями. Да и их работа во многом отличается от условий, какие были когда-то. Кроме того, во всех сомнениях «присутствовала» и финансовая тема. Будет ли возможность все организовать и всех, кого следует, пригласить?! Одно дело проводить, положим, съезд в Рязани, когда затраты на проезд минимальны, и совсем другое — в Сибири.

— Но вам, однако, все удалось, если судить по мнениям участников съезда?

— Да, удалось. Едва мы объявили о съезде, как до нас очень быстро докатился попросту вал (точнее — шквал) заявок на участие в работе этого научного форума. Сразу стало ясно, что даже в Академгородке, в рамках Дома ученых, мы всех желающих принять не сможем. Пришлось перебазироваться в Сосновку. В этом санатории сотни участников в работе съезда из почти ста академических институтов, вузов и других учреждений, например, по охране памятников, культуры, представители власти, удобно разместились. Замечу еще, что приметой времени было и участие многих негосударственных организаций, но которые хорошо «погружены» в археологические интересы. В частности, охранные организации. Словом, представлена была, как теперь говорят, вся география России — от Соловков до Южно-Сахалинска.

Съезд, как легко понять, проходил на базе Института археологии и этнографии СО РАН. Это в какой-то мере вызывало удивление, но наш институт, когда вся наука была в кризисе, вышел на такие высоты в работе, которым учеными была дана самая высокая оценка. По существу, был прорыв в исследованиях. Только напомню, чтобы не повторяться: речь идет об открытиях в Денисовой пещере, на плато Укок, о памятнике Чича в Барабинской лесостепи, о ранних верхнепалеолитических комплексах Алтая и о многих других находках и раскопках.

Похожие на нас кроманьонцы
...Немного отвлекаясь от того, что рассказывал Михаил Васильевич, расскажу об удивляющих современного человека выводах, которые сделали археологи, они зафиксированы в документах и публикациях ученых. Например, такой: в последние годы формировалась «гипотеза информационного взрыва», а если попроще, то естественно-историческая гипотеза. В основе ее лежат природные нейрофизиологические факторы, влияющие на психологию сапиенса, то есть древнего человека. В частности, кроманьонца. Гипотеза допускает, что и сорок тысяч лет назад этот самый сапиенс обладал точно таким же «нейрофизиологическим устройством», как и современный человек. Следовательно, зазнаваться ему не следовало бы.

Все виды действий, присущих кроманьонцу, складывались на основе тех же функций системы высшей нервной деятельности, которые и сейчас действуют. Ну с некоторыми, и не более того, поправками на время. Однако различия не затрагивают главных нейрофизиологических функций.

Надо же, даже обидно, столько веков прошло, а мы во многом такие же, как и кроманьонцы. И обидно вдвойне, что у ученых пока нет никаких сомнений в этой гипотезе. Тоже, знаете ли, неотвратимая связь времен...

Возраст можно и удлинить
Удивляет и другое, что рядом с нами по меркам Сибири, то есть на Алтае, обнаружены стоянки, прежде всего Карама, где обитали древние, а возможно, что и самые древние люди на нашей земле. А мы об этом даже не догадывались...

Не догадывался и о другом, пока не встретился с Шуньковым. Оказалось, что съезд археологов был первым крупным мероприятием, начавшим празднование 50-летия СО РАН, которое будет отмечаться весной 2007 года. Президиум СО РАН очень помог провести съезд как должно. Помог финансами, помог в издании трудов археологов да и в организации самого съезда. Изданные два тома, каждый по пятьсот страниц, дают полную картину того, в каком масштабе и силе сейчас пребывает археологическая наука. (Признаюсь откровенно: мне подарили эти два тома. Но взял только один, первый, с пленарными заседаниями. Два бы не унес — они в портфель не влазили. — Р.Н.).

Сосновка, где проходил съезд, давала возможность проводить работу сразу по двенадцати направлениям. Работал съезд напряженно и упорно: с восьми утра и до десяти вечера каждого из пяти дней. Залы, где заседали ученые, освоены были гораздо лучше, чем лесопарковая зона санатория. Дискуссии и общение с коллегами ученые всегда ценят больше, чем отдых. Тем более что старшее поколение археологов уже более десяти лет на форумах такого уровня не встречалось. Это был праздник и ума, и души. Практически ни одна тема, обсуждавшаяся на съезде, не осталась без внимания. Начиная с работ на Северном Кавказе, в Монголии и Иране и заканчивая раскопками и исследованиями в Сибири.

Совместная работа ученых нашего института и института археологии в Москве привела к открытию стоянок нижнего палеолита, возраст которых около 800 тысяч лет. На них фиксировались следы миграционного пути человека, пришедшего из Африки, и начало его расселения на Евразиатском континенте.

Находки на относительно большой стоянке Карама во внутренних районах Азии тоже вызывали явный интерес археологов. Здесь были найдены остатки древнейших каменных орудий. Приметы так называемой галечной культуры. Все специалисты, которые побывали на стоянках Каспия и Алтая в разное время, а их было шестьдесят человек из разных стран мира, сошлись во мнении, что возраст, к примеру, Карамы тысяч на сто, а то и на двести тысяч лет больше, чем утверждается сейчас. Они доказывают, что Караме миллион тысяч лет, а сибиряков обвиняют в излишней скромности. Но мы пока осторожно датируем эту стоянку.

Впрочем, удлинение возраста после дополнительных проверок вполне возможно. Во всех случаях эта одна из древнейших стоянок мира, известных на территории нашей страны. Очень интересные находки сотрудниками института обнаружены на территории Узбекистана, где были найдены костные останки гоминидов — типа современного человека и неандертальцев. Сейчас ведется детальный анализ этих останков и у нас в стране, и за рубежом.

Раскопки в Новосибирской области (Чича), под руководством академика Вячеслава Ивановича Молодина, очень важны для понимания того, как становилась и развивалась цивилизация. Короче, «холостых» полевых сезонов в институте СО РАН практически не было. Из каждого археологи привозили находки, которые на съезде вызывали интерес. И далеко не только находки «новосибирского происхождения». Большой интерес вызывали, например, и исследования сотрудников Эрмитажа, проведенные в Тыве, московских и других археологов. Съезд широко продемонстрировал накопленные наукой знания, четко определил задачи предстоящих работ и показал, какая масштабная и интересная археология в Сибири.