Новосибирск 4.3 °C

Экономический прагматизм и проблема цвета кошки

01.12.2006 00:00:00



При этом как-то упускается из виду, что государственные предприятия могут эффективно работать и в условиях рыночной экономики, тогда как частный бизнес совместим и с социалистическим выбором. Вспомним мелкие предприятия в странах Варшавского договора, а также крупный бизнес современного Китая, основатель политико-экономической системы которого Дэн Сяопин получил известность своими словами о том, что все равно, какого цвета кошка — лишь бы ловила мышей. Отсюда и предельный прагматизм политических лидеров различных стран в подходах к вопросам собственности.

Прагматический подход заключается в том, что экономические приоритеты государства соответствуют тому этапу развития, на котором оно находится. Кроме того, существенную роль играют и национальные традиции, связанные с уважением к государству, значительной ролью образовательного фактора и меритократических принципов («приоритета заслуг») при продвижении по службе — в этом случае роль государственных институтов в экономике серьезно повышается. Общеизвестны многовековые патерналистские традиции, свойственные Японии, помноженные на уважение к образованию, сформировавшееся в период Реставрации Мейдзи. В то же время в странах, где исторически роль государства меньше — США (страна переселенцев). Англия с ее «Великой хартией вольностей» — роль частного сектора всегда была значительно выше.

Перейдем к конкретным примерам. В голлистской Франции основная ставка была сделана на государственно-частное партнерство, причем государство играло определяющую роль в формировании экономической политики, носившей ярко выраженный «дирижистский» характер. Без активной промышленной политики государства была бы невозможна реализация такого масштабного проекта, как превращение Франции при де Голле в ядерную державу. Для решения этой задачи требовались мощные компьютеры, которые США отказались поставлять Франции, поэтому были предприняты серьезные попытки приоритетного развития электронной промышленности, находящейся под государственным контролем, был сделан принципиальный вывод о тесной связи между национальной военной мощью и уровнем развития промышленности в целом.

В экономике Италии государство играет, пожалуй, еще большую роль. Можно назвать хотя бы находящегося под контролем государства стратегического партнера «Газпрома» — концерн ЭНИ, основанный в 1953 году харизматическим государственным менеджером Энрико Маттеи, ветераном Движения Сопротивления.

Модернизация турецкой экономики со времен Кемаля Ататюрка основывалась на ключевой роли государственного сектора, выступавшего в качестве как опоры национальной индустрии, так и ее технологического «локомотива». Такое решение было связано во многом с тем, что в стране был крайне узок слой буржуазии, которая могла бы выступать в роли модернизатора. Этатизм (обеспечение присутствия государства в экономике) входит в число «принципов Ататюрка», зафиксированных в конституции страны.

Таким образом, в ключевые моменты истории европейских стран государственный сектор выступал не в качестве какой-то обузы, а как эффективный инструмент национальной экономической политики, механизм, стимулирующий развитие других отраслей экономики. Государство показало себя как доброкачественный собственник, способный привлечь к руководству компаниями квалифицированных менеджеров, которые успешно работали на него, — в европейских странах появился целый слой таких управленцев, ярким представителем которого является нынешний итальянский премьер Романо Проди, в прошлом руководитель государственного холдинга ИРИ. По общему мнению, государственные менеджеры не уступают по своим деловым качествам специалистам, занимающим аналогичные посты в частном секторе. Кроме того, существует феномен представительства государства в советах директоров компаний, совладельцем которых оно является. При этом в странах с развитой рыночной экономикой такие представители воспринимаются как абсолютно закономерное явление — государство рассматривается в качестве такого же собственника, как и другие, способного эффективно защищать свои законные интересы.

Кстати, государство, в том числе и государственные компании, внесло общепризнанный вклад в японское «экономическое чудо»: именно оно сыграло ключевую роль в выработке программ, которые определяли инновационное развитие экономики.

При этом надо отметить, что увеличение или сохранение роли государственного сектора в европейских странах само по cебе не является догмой. Когда экономика страны переходит на новый уровень, не требующий определяющей роли государственного предпринимательства, то государство принимает решение о приватизации. Так это произошло во Франции во второй половине 80-х годов прошлого века в период нахождения у власти правительства Жака Ширака (после короткого периода национализации 1981 года), в Турции в тот же период в бытность премьером Тургута Озала. В Англии этот же процесс происходил при правительстве Маргарет Тэтчер, в Японии — в период премьерства Дзюнъитиро Коидзуми. При этом приватизация проводится так, чтобы не растратить тот позитивный потенциал, который накоплен за годы пребывания в государственной собственности. Кроме того, процесс перехода в частные руки крупнейших компаний растягивается на длительный срок.

Однако и такие умеренные, эволюционные меры вызывают крайне противоречивую реакцию общества, значительная часть которого «тянется» к государству, рассматривая его как патрона, способного с большим вниманием, чем частный собственник, относиться к проблемам граждан. В качестве примера можно привести массовые протесты как газовиков, так и других граждан против приватизации «Газ де Франс». Люди опасаются, что для частного собственника безусловным приоритетом является прибыль, и это приведет к росту цен на газ. И это несмотря на то, что согласно плану приватизации этой компании государство сохраняет за собой позиции мажоритарного акционера и по-прежнему сможет определять ее деятельность.

Обратим внимание также на тот факт, что в условиях рыночной экономики нового тысячелетия каждое государство стремится максимально защитить собственные политические и экономические интересы — в отличие от некоторых трактатов либертарианского (а вовсе не либерального, как иногда ошибочно считается) толка, в которых проповедуется ничем не ограниченная конкуренция. Достаточно вспомнить события последних лет. Такие, как слияние во Франции государственной компании «Газ де Франс» и частной «Суэц» в масштабный энергохолдинг — не в последнюю очередь для того, чтобы предотвратить поглощение «Суэц» итальянским концерном ЭНЭЛ. Или слияние «Гас Натураль» и «Эндесы» в Испании — в ситуации, когда «Эндесу» хотел приобрести немецкий концерн. Впрочем, если национальные интересы соответствуют «дружественному поглощению», то международные объединительные процессы могут проходить весьма эффективно, как это произошло при слиянии французской и голландской авиакомпаний в 2004 году.

А раз так, то и для России представляется вполне целесообразной цивилизованная защита своих экономических интересов с применением механизмов, которые свойственны рыночной экономике. В том числе, если есть необходимость, и административных — например, с помощью использования такого проверенного во многих странах рычага, как антимонопольное регулирование.

Современный мир предельно прагматичен в тех случаях, когда речь идет об экономических и политических интересах. Идеологии уступают место эффективности, способности наилучшим образом решать конкретные проблемы, связанные с решением основных задач, стоящих перед государством: рост жизненного уровня граждан, повышение степени конкурентоспособности национальных экономик, достижение социальной стабильности. Разумеется, с максимальным учетом исторических особенностей, свойственных каждой стране, и менталитета ее населения.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: