Чтобы операция стала обычной

Но попробуйте взять любой научный отчет по итогам деятельности институтов хотя бы за год, к примеру, и донести до читателей действительно интересные идеи и яркие разработки наших кандидатов и докторов наук. До смысла не доберешься. В специфике тут же утонешь.

Конечно, такие отчеты не составляются в расчете на журналистов. Они, как говорится, для своей среды. Но в какой-то степени это отговорка. Власть тоже, принимая решения, должна четко и полно понимать, чем занимается наука, какими достижениями она утверждается, что ей удается, а что — нет. Одно дело — убедительный, ясный и понятный рассказ, а другое — занудное перечисление с такими примерно оборотами, как «потенциал вирусных вакцин и их онколизатов, базирующийся на цитодеструктивном и апоптоз-индуцирующем действии на опухолевые клетки, и способности стимулировать противоопухолевую активность эффекторов иммунной системы».

Не говорю уж подробно о том, что с каждым годом нарастает требовательность налогоплательщиков к науке. Они хотят знать и понимать, на какие исследования и с какой целью расходуются средства, вынутые из их карманов на налоги. Ясность и честность объяснений специалистов помогают и больным людям разбираться в том, как и чем их будут лечить и на что они еще могут надеяться. Если вспоминать, то старые земские и участковые врачи лечили прежде всего словом — понятным, участливым и доверительным.

А сейчас названия лекарств и то далеко не все произнесешь... Вот почему я хотел, чтобы итоги работы только что прошедшей сессии общего собрания СО РАМН по современным методам хирургии прокомментировал, во-первых, хирург-практик, а во-вторых, способный рассказать о работе без причудливой «русской латыни».

И мне повезло: комментатором был один из лучших хирургов Сибири, заслуженный врач России, член-корреспондент Сибирского отделения РАМН профессор Михаил Семенович Любарский, которого давно знаю и уважаю. В том числе и за то, что он помогал мне как врач.

— Это, возможно, вас удивит, — рассказал он, — но Сибирское отделение РАМН впервые провело сессию общего собрания по современным методам хирургии.

— Потому, может, что новые методы долго не появлялись?

— Появлялись. Хирургия не стоит на месте.

— Тогда давайте конкретику. Что вас как хирурга заинтересовало в докладах ученых?

— Многое. В том числе и потому, что в сессии участвовали все ведущие хирурги Сибири и Дальнего Востока. Речь шла не только о самой науке, но и о наших достижениях и бедах.

— С чего начнем перед Новым годом — с достижений?

— Пожалуй... Но сначала отмечу, что на сессии, а я часто бываю на различных научных форумах, были очень широко представлены не только фундаментальные научные работы, но и большой опыт, накопленный хирургической практикой. И меня это очень порадовало. Достижения фундаментальной науки заметно сблизились с практикой. И не где-то вдалеке, а именно в Новосибирске. Например, в институте иммунологии, который тесно работает с травматологами, нейрохирургами. Речь идет о клеточных технологиях. Наш институт лимфологии проводит совместные исследования с институтом биохимии. В частности, по лечению жировой дистрофии печени у больных сахарным диабетом. Мы получили патент на изобретение за предложенный нами способ этого лечения.

— Больных диабетом в России все больше, и у каждого из нас есть такие знакомые. Мне приятно написать, что и к лечению диабета наука подбирается...

— В России, — продолжал рассказ профессор Любарский, — всего три специализированных лимфологических центра: в Москве, Санкт-Петербурге и у нас. Мы на сессии представили результаты лечения больных с отеками конечностей новым способом. Уточню, что такие операции проводим в своей клинике. И зарегистрировали уже около пятнадцати изобретений на способы лечения и диагностики.

Очень интересные проблемы на сессии поднимали травматологи. В НИИТО развивают традиции, заложенные еще профессором Цивьяном. Демонстрировались их успехи в лечении заболеваний позвоночника.

— А в чем новизна? Расскажите чуть подробнее...

— Новизна пришла в хирургию с применением металлов с памятью формы при операциях. Чрезвычайно интересный доклад сделал на эту тему член-корреспондент РАМН Георгий Домбаев из Томска. Он показал, с каким успехом применяются металлы с памятью формы. Их уже ставят в сосуды или в желчные пути, и они запоминают, какого размера должен быть сосуд, который потом расширяется так, как надо. То есть принимает тот размер, который нужен. При таких металлах намного облегчается операция, и она значительно легче для самого больного.

Это очень важно в восстановительной хирургии, например, пищевода, желчных путей и для лечения сосудов. А патология сосудов едва ли не самая распространенная.

Не менее интересный доклад на сессии сделал член-корреспондент Евгений Григорьев из Иркутска. Он рассказывал о лечении тяжелейшего заболевания — гангрены легкого. Еще недавно таких больных ожидала только смерть. А сейчас их лечат, спасают. Во всяком случае, больше половины из них становятся на ноги. Достаточно подробно обсуждались и доклады по клеточным технологиям. Наш институт патологии и кровообращения представил на сессии целый ряд достижений в области сердечной хирургии, продемонстрировав еще раз содружество фундаментальных ученых и прикладных.

— Раньше между ними, — вспоминал Михаил Семенович, — нередко пробегали «искры» скепсиса. Сейчас этого совершенно нет. Любое новое знание воспринимается с большим интересом и стремлением его использовать в работе. Прежде специалисты могли внешне дружить, но каждый считал себя более главным и более умным. Ныне эта фанаберия ушла напрочь. Теперь в общении нет никаких проблем. Мы совместно работаем по очень многим задачам с практиками. Например, с медицинским центром Сибирского отделения, которым руководит академик Шкурупий. Сейчас вместе с Институтом цитологии и генетики СО РАН решаем вопросы по генетическому обследованию больных с отеками конечностей. Сегодня в фундаментальной медицинской науке постоянно ищут выход на практический результат. Что, на мой взгляд, очень ценно. Тем более практики тоже занимаются исследованиями, которые важны и для развития фундаментальной науки. Я считаю, что разделение в медицине на фундаментальную и прикладную науку скоро исчезнет, оно во многом надуманное.

— Вас, наверное, это не устраивает и по той причине, что вы сами никогда не отделялись от практики. В память к вам не запала цифра: сколько вы за жизнь провели операций?

— Нет, не помню. Скажу только, что их было очень много. Ныне оперирую гораздо реже, чем прежде. В практической работе пытаюсь применить то, о чем услышал и на прошедшей сессии. Мы уже договорились с членом-корреспондентом Домбаевым о совместных работах по развитию микрососудистой хирургии с использованием трансплантаторов с памятью. Пока еще этим никто не занимался. Ни в России, ни за рубежом. Мы хотим попробовать... К сожалению, очень много неудач преследуют медицину как раз потому, что эти сосуды тромбируются. А от тромбов можно уйти, применяя сплавы из никеля и титана.

— А можно медицинской науке уйти от Министерства здравоохранения, работа которого мало кого удовлетворяет? Я внимательно изучал поправки к закону о науке. Теперь уставы всех отраслевых академий будет утверждать правительство, в том числе и президента РАМН? Есть опасность, что вас поставят по стойке «смирно!»...

— Полагаю, что уходить нам от министерства ни к чему... Мы работаем сообща. Но и ставить науку в жесткие рамки тоже не следует. Интеллектуального полета или не будет, или он резко ограничится. Все-таки под крышей академии собран весь цвет медицинской науки. Стойка «смирно!» не для академиков. Кроме того, вслед за жесткими рамками идет и жесткое финансирование, при котором шаг вправо или влево... ну, вы знаете, что бывает после этого. Жесткое финансирование в науке просто неприемлемо. В мире утвердилась давно система грантов. Они выделяются под тематику, интересующую государство. Но «от сих до сих» не предусматривается. Предусматриваются только дополнительные вливания при определении основных научных направлений.

— Я помню, что вы это хорошо изучили за рубежом, когда работали в Англии, Израиле, Бразилии и в других странах. Ваше сотрудничество продолжается?

— Да. Совсем недавно был, например, лимфологический конгресс в Германии. На нем был представлен и наш доклад на тему «Диагностические подходы при патологии лимфатической системы конечностей». Недавно ведущие лимфологи многих стран приезжали к нам на конференцию.

— Скажите, а как сейчас оснащаются операционные? Когда-то вы мне говорили даже о дефиците инструмента в операционных...

— Сейчас такого дефицита нет. Совсем недавно успешно вырезал два, — улыбнулся Любарский, — желчных пузыря, сделав всего несколько проколов, которые очень быстро заживают. Сейчас это обычная и стандартная операция. Если такими же обычными будут и другие, тогда наступит для медицины новый век.