«Человек-амфибия»: фэнтези без компьютеров

Французская камера, взятая напрокат, и голый энтузиазм, вспоминает Мирон Тимиряев, бывший помощником оператора на съемках «Человека-амфибии». Никто не знал, как снимать первый художественный подводный фильм. Денег на специальное оборудование и одежду не дали, на Красное море, где много рыб и прозрачная вода, не пустили. Кусто для консультаций, как просил режиссер, не позвали.

Растения пришлось делать из поролона, кораллы — из пластмассы, костюм для Ихтиандра — из кинопленки. Оператор изобрел специальное накамерное устройство, в которое загонялась заранее пойманная рыба. «Эта живая рыба плавала перед объективом и создавала полное впечатление моря, богато насыщенного рыбой», — рассказывает режиссер Владимир Чеботарев.

По сценарию нужна была акула, нападающая на Гуттиэре — Вертинскую. Ее так и не привезли. «Сельдевые акулы на Черном море есть. Их тоже очень трудно выловить, но выловили три штучки рыбаки. И вот нужно крупно снять акулу, а она сама небольшая, ее мордочка. Очень близко ее камерой снимали», — вспоминает Мирон Тимиряев.

Вся группа перед съемками прошла спецкурс и получила разрешение на работу водолазами. «Выходишь из воды, а тебя трясет так, что ты не можешь успокоиться, — вспоминает оператор Эдуард Розовский. — А потом нужно надеть на себя шерстяной костюм, феску, залезть в спальный мешок, сверху еще чтобы положили матрац, а сверху матраца еще чтобы кто-то на тебя сел, потому что трясет так, что ты не можешь минут 40 успокоиться. А через час нужно снова идти в воду».

Когда фильм вышел, в нем увидели пропаганду буржуазного образа жизни. Досталось и зажигательным буги-вуги, сочиненным композитором Андреем Петровым на стихи Юлии Друниной.

65 миллионов посмотрели картину только в первый год. Приз международного фестиваля фантастического кино в Триесте и всенародная любовь к Вертинской и Кореневу. Их ассистенты нашли по такому описанию режиссера: «Чтобы в ее глазах отражалось небо, а в его — море».