Всем миром против коррупции от 28.02.2007

В «круглом столе» примут участие депутаты Государственной думы, члены Совета Федерации, губернатор Новосибирской области, руководящие работники Генпрокуратуры, МВД РФ, руководители и депутаты Новосибирского областного Совета и мэрии Новосибирска, представители федеральных органов исполнительной власти, правоохранительных органов, местного самоуправления, научных и общественных организаций.

Столь высокий уровень представительства вполне понятен: коррупция занимает одно из первых мест в списке угроз национальной безопасности России. Не должно удивлять и место проведения «круглого стола». В стране нет регионов, свободных от коррупции, и наш Сибирский федеральный округ, увы, не является исключением.

В преддверии «круглого стола» газета «Советская Сибирь» попросила меня рассказать о коррупции как социальном явлении и о том, что делает Государственная дума для борьбы с этой болезнью общества.

Коррупция стара, как мир. Историки права знают, что еще в Древнем Риме была учреждена (в 149 г. до нашей эры) специальная комиссия по взяткам и вымогательству среди должностных лиц — настолько это явление допекло тогда всех. Уличенных подвергали штрафу на сумму до 4-кратной величины полученной взятки, а кроме того, их присуждали к изгнанию из города или к запрещению занимать должности. В средневековой Швеции судье-взяточнику отрубали кисть руки, чтобы нечем было брать взятку, но оставляли на прежней работе, так что часть судей была безрукими.

На Руси судьи грешили тем же самым, об этом напоминают старинные пословицы: что мне законы, коли судьи знакомы; закон, что паутина — муха увязнет, а шмель проскочит. Коррупция была и в СССР, но поскольку цензура не допускала обсуждения этой темы, подразумевалось, что коррупции нет. Кое-кто продолжает верить, что ее и не было. Я 25 лет отдал службе в органах внутренних дел (с 1971 по 1996 годы) и знаю, что это, к сожалению, не так. Позже, когда появились публикации о «рыбном», «хлопковом» и других крупных коррупционных делах, верхушка айсберга приоткрылась, но всем уже стало не до того, потому что пришла коррупция нового типа.

Что это было за явление? Вспомним конец 80-х годов, законы о кооперации, о госпредприятии, об аренде и т. д. Правительство СССР издает постановление, разрешающее создавать кооперативы при госпредприятиях, а этим кооперативам — переводить деньги из безналичных в наличные. Немедленно появились люди с огромными шальными деньгами на руках, готовые купить не только всё, но и всех. Многие директора заводов стали учреждать подставные фирмы, куда уводили деньги с родных предприятий, возникли товарные биржи, вернулось частное предпринимательство. Предприятиям было разрешено создавать внешнеторговые фирмы, предоставлено право на создание совместных предприятий с зарубежными партнерами. Монополия государства на внешнеэкономическую деятельность рухнула. Тогда же М. С. Горбачев бросил лозунг: «Дозволено все, что не запрещено!», забыв, что этот принцип годен лишь для стран «старого» капитализма, где жизнь за века выявила всё, что, безусловно, следует запретить. Законодательство же СССР не предусматривало частнособственнических отношений и потому не содержало самых необходимых запретов. Зато запрещало почти все то, без чего предпринимательство немыслимо. Свободный рынок уже действовал, но оставался, если вдуматься, незаконным. Самый простой пример: работали пункты обмена валюты, хотя формально это было тяжким преступлением. Приходилось приостанавливать действие многих статей УК.

Более идеальную среду для коррупции создать было невозможно. Местные власти, испытывая классовую нелюбовь к «кооператорам» (первое время так называли всех предпринимателей), чинили им препятствия, ссылаясь на букву закона. Препятствия снимались с помощью денежных подношений. Скромные чиновники, никогда не видевшие серьезных денег, быстро вошли во вкус — тем более что появились неведомые ранее соблазны: иномарки, сложная бытовая электроника, казино, возможность поездок за границу. Они сразу научились «отстегивать» начальству. Коррупция стремительно поползла вверх.

Следующий толчок коррупции дала приватизация. К приватизации у нас в стране сложное отношение. С одной стороны, она сделала десятки миллионов людей собственниками квартир, дачных, садовых и иных земельных участков. Все это теперь они могут продавать, покупать, дарить, завещать, наследовать. С другой же стороны, акционирование и приватизация промышленной и сельскохозяйственной собственности сопровождались множеством злоупотреблений и практически все они носили коррупционный характер. Это втянуло в коррупционные сети огромное количество чиновников.

С этого времени, то есть примерно с середины 90-х годов, коррупционная деятельность приобрела устойчивые формы, упорядочилась, перестала быть «отклонением» и рискованной самодеятельностью отдельных лиц, а стала нормой поведения определенной части госаппарата. Какой части? Одного процента чиновников? Двух? Этого никто сказать не может — коррупция себя не рекламирует. Но в любом случае она имеет свою структуру, в нее вовлечены люди, находящиеся на разных этажах системы управления.

Значительная часть экономических программ на федеральном и региональном уровнях потерпела крах из-за того, что их, как пиявки, облепляли коррупционеры. Через «откаты», через взятки за всякого рода согласования и разрешения, через хитрые схемы они высасывали средства из этих программ, делая их в конце концов невыполнимыми.

Коррупция сковывает свободное действие экономических законов рынка, она стала одним из главных препятствий на пути инвестиций, в том числе зарубежных, в нашу экономику. Когда у честного и социально ориентированного бизнеса постоянно вымогают взятки, он превращается в нерентабельный и уходит с рынка. Зато выживает хищнический и криминальный бизнес, рассчитанный на сверхприбыли.

Развившаяся практика назначения на должности государственной и муниципальной службы за взятки ведет к деградации аппарата органов власти и существенному росту непрофессионализма управления. Выборные должности тоже сплошь и рядом превратились в доходные места.

Сказать, что в России нет борьбы с коррупцией, было бы в корне неверно. Законодательная и исполнительная власть, правоохранительные органы ведут ее постоянно. В значительной мере устранено отставание законов от социально-экономических отношений, приняты новые кодексы. Что особенно важно, на сегодняшний день ликвидирована сама возможность большинства из тех коррупционных схем, с помощью которых обогащались нечистые на руку чиновники 90-х. Но подобно тому, как вирусы под воздействием очередного антибиотика преображаются в новые штаммы, устойчивые к этому антибиотику, так и коррупция постоянно усложняется, становится хитрее и изощреннее. Правоохранительные органы постоянно вскрывают все новые коррупционные схемы с использованием зарубежных юрисдикций, международных трастовых и секретарских компаний, новые варианты финансовых и биржевых мошенничеств с помощью иностранных финансовых провайдеров, действующих в России. Сегодня они фиктивно страхуют риски, под видом перестрахования переводят деньги в оффшорные компании за рубеж и так далее. Завтра они придумают что-нибудь еще.

Дело осложняется тем, что наши предшественники в Государственной думе предыдущего созыва допустили непростительную ошибку: в 2003 году, увлекшись идеей либерализации Уголовного кодекса, они исключили из него статью 52 о конфискации имущества. Уже более трех лет имущество у экономических преступников в России не конфискуется. Вместо этого действует система штрафов. К примеру, некто украл 100 миллионов долларов из бюджета, перегнал в оффшорный банк на далеких островах, а штраф за это максимум миллион рублей, то есть 38 тысяч долларов. Прочтите статьи 171 — 191 действующего УК РФ, вас поразит список преступлений, за которые можно отделаться таким наказанием. Это и незаконная банковская деятельность, и отмывание денежных средств, приобретенных преступным путем, и незаконный экспорт стратегических технологий, и так далее. Конечно, за это можно попасть и за решетку, скажем, года на четыре. Но, скорее всего, осужденный будет через два года условно-досрочно освобожден, а все средства, которые он украл, останутся у него. И уже как бы законно! Государственная дума будет это в ближайшее время исправлять.

Поскольку во всем мире крупные коррупционные деньги обычно выводятся за пределы национальных границ, действенная борьба с коррупцией возможна лишь при наличии надежно работающего международного сотрудничества. Наша общественность мало знает о том, насколько активное сотрудничество развернулось за последние годы у российских правоохранителей и законодателей с их зарубежными коллегами. Это «дорога со встречным движением». Коррупция стала огромной проблемой в большинстве стран мира. Коррупционные скандалы сотрясают страны «старого» капитализма, еще в 1970-е годы уверявшие весь мир, что они безгрешны. Уйдя в отставку, застрелился уличенный в коррупции французский премьер-министр Пьер Береговуа. До конца дней скрывался от правосудия заочно приговоренный к 28 годам тюрьмы бывший итальянский премьер Беттино Кракси. В Японии премьер Танака брал взятки у американского концерна «Локхид». В Англии по обвинению в коррупции только что арестованы близкие сотрудники премьер-министра Блэра, а сын Маргарет Тэтчер, приговоренный в Южной Африке к четырем годам условно, откупился от более серьезного наказания полумиллионным штрафом. А уж к скандалам с крупными компаниями («Сименс», «Энрон», «Эни», «Эрбас», «Артур Андерсен», «Халлибэртон» и т.д.) все уже просто привыкли. Западные рейтинговые агентства продолжают выставлять западным странам хорошие «отметки» за низкий уровень коррупции, но он давно уже не таков, как они изображают.

В чем же дело? Неужели все человечество утратило моральные устои? Кому-то это покажется странным, но коррупцию во всех странах мира сильно подстегнула техническая революция последних двух десятилетий. Стало легче уводить и скрывать деньги, легче передать огромную сумму, упрятанную в карточке. Разнообразие кредитных карт, электронная и мобильная связь, интернет, компьютерные базы данных и другие информационные технологии, возможность управления банковскими счетами на расстоянии, а также легкость поездок по всему миру (мы еще не забыли, каково было во времена СССР выехать за рубеж) — все это резко расширило возможности не только честных граждан, но и мошенников всех мастей.

Поглощенные событиями у себя на родине, мы остались в неведении о мощной волне приватизации (реприватизации), прокатившейся за последние 15 лет по множеству стран. Эта волна обусловила развитие сценариев, сходных с российскими. В странах с самой несхожей историей и культурой идут очень близкие процессы опережающего совершенствования преступности. Ныне коррупционные цепочки легко возникают поверх большинства государственных барьеров. Они имеют фору перед национальными правоохранительными органами, которые не могут действовать через государственные границы. Все большее число корыстных преступлений совершается дистанционно, а улики и доказательства могут находиться в далеких точках мира, на каких-нибудь неведомых островах, поддаются быстрой фальсификации или уничтожению. Это проблема, повторяю, не только России, это проблема всех стран мира без исключения. Именно поэтому возникла идея действовать сообща. Требовался не очередной набор правильных слов, а обязывающий документ, действительно выбивающий у коррупции почву из-под ног. Так родились «Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию» (принята в 1999 г.) и «Конвенция ООН против коррупции» (принята в 2003 г.).

Основная идея обеих конвенций проста: поскольку за изобретательностью преступников угнаться трудно, нужны такие меры, которые просто не дадут им воспользоваться украденным. Поэтому страны — члены конвенции обязаны ввести у себя законы, предусматривающие конфискацию преступно нажитого и его возврат в страну происхождения, публичную отчетность должностных и выборных лиц и их родственников, расследование случаев необъяснимого обогащения, выдачу коррупционеров в страну совершения преступления. Очень скоро коррупционерам предстоит задуматься: что толку в деньгах, если их нельзя ни вволю потратить, ни надежно спрятать?

Россия присоединилась к обеим конвенциям в 2006 году. О том, когда и как они начнут действовать, я расскажу в следующей статье.