Право на реабилитацию

Не секрет, что, чем ближе пора выпускных и вступительных экзаменов, тем больше времени ученик проводит за справочниками и пособиями, за компьютером. И вообще достаточно ли общепрофилактических мер, если родители опасаются, что у малыша уже начались проблемы с осанкой?

Вот такой предполагалась канва беседы. Но разговор вышел иным. У докторов, знающих изнутри и платную, и бесплатную (для пациента) медицину, есть свой взгляд на больные темы. Те самые темы, о которых говорить нужно.

Я позволила себе информацию и мысли, услышанные от собеседников, переложить вот в такие главки:

Заставлять бессмысленно
Вообще-то вялая осанка (когда мышцы находятся в наиболее сбалансированном состоянии) присуща каждому человеку. Другое дело, что она может быть правильной или неправильной. И если осанка неправильная, то и суставы начинают работать неправильно.

Однако заставлять держать осанку — это занятие бессмысленное. Постоянный самоконтроль, чтобы спина оставалась прямой, означает: мышцы уже не находятся в сбалансированном состоянии, одна их часть недогружена, другая перегружена. Отсюда и боль, и дурное настроение.

Нормальный сбалансированный мышечный тонус — это результат не столько контроля, сколько привычки. К утренней зарядке, к плаванию, к загородным прогулкам. Однако если приходящие к докторам на мануальную терапию честно признаются, что делают зарядку раз в неделю или от случая к случаю, то можно ли всёрьёз думать, что у детей таких пациентов сформирована привычка делать зарядку? Вопрос риторический…

Мои собеседники считают: при условии, что государству действительно нужны здоровые граждане, возвращение к нашему же прошлому опыту окажется нелишним. В конце концов, и производственная гимнастика, и культ физкультурника, и отпуска, достаточные, чтобы полноценно пройти восстановительный курс в санатории, — это всё было.

А теперь сама мысль о том, что здоровье нужно беречь, словно бы обесценилась. И при таком раскладе человек привыкает быть нездоровым. Походы к врачам откладываются до последнего. И тому есть масса социальных причин. Например, при всём том, что нет условий беречь здоровье, болеть ещё невыгодней. Выгоднее занять по отношению к хворям «страусиную позицию» и делать вид, что ничего не происходит.

И это, к сожалению, не у нас, а на Западе люди воспитаны в бережном к себе отношении, они относятся к собственному здоровью, как к важному государственному ресурсу. Там для шофёра-дальнобойщика совершенно нормально перед рейсом надеть (профилактики ради) специальный корсет. А нашего (с корсетом) могут, неровен час, и уволить. Если корсет — значит болен. Вряд ли работодателя очень порадует необходимость оплачивать больничные листы…

Дитя под присмотром
К сожалению, перспектива попасть на операционный стол существует у каждого. Дай Бог, чтобы сама операция прошла удачно.

А дальше... Не секрет, что сроки пребывания в стационаре на сегодня сокращены. И львиную долю реабилитационного периода человек проводит дома, соблюдая рекомендации наблюдаться в поликлинике. Многие после операции и так встревожены (потому что подобное вмешательство в организм — всё таки стресс): и что-то болит, и вопросов накапливается много. Однако походы в поликлинику нередко сводятся к тому, что человек получает общий набор рекомендаций от участкового терапевта или хирурга, кое-что из физиопроцедур. А если, к примеру, нужен массаж, то быстро получить на него заветный талончик не всегда получается. А время идёт! В результате многие ищут тех же массажистов по рекомендациям знакомых, напрямую оплачивая труд медицинских работников.

Мои собеседники говорят, что послеоперационный период — крайне важный. И не такая уж это редкость, когда просто из-за того, что после выписки пациент не получил нужного лечения, хорошие результаты, к примеру, операций на позвоночнике сходили на нет. Доктора считают, что нашему городу крайне недостаёт медицинских центров, в которых специалисты подбирались бы комплексно. «Например, если мы специализируемся по проблемам опорно-двигательной системы, то вместе и рядом должны работать нейрохирург, ортопед, физиотерапевт, терапевт, невропатолог. А вот аллерголог вряд ли понадобится, — поясняет Аркадий Черепанов. — Возможно, с точки зрения зарабатывания денег, чем больше специалистов абсолютно разных направлений собрано под одной крышей, тем даже выгодней: каждый без своего пациента не останется. Но у семи нянек, как известно, дитя остаётся без глазу».

И ещё. Некоторые из пациентов, уже прооперированных на позвоночнике, могли бы избежать столь радикальной меры. И этот факт говорит как раз «за» комплексные центры. Когда лечат комплексно, то после того, как снят болевой синдром (с помощью мануальной терапии и физиолечения), можно коллегиально решать — учитывая мнение самого человека, — насколько операция необходима. Та же межпозвонковая грыжа может и не беспокоить.

И даже если радикальное решение проблемы необходимо, перед операцией всё равно нужно максимально уменьшить болевой синдром. Да и после самих хирургических манипуляций на позвоночнике (суть их в том, чтобы убрать мешающий морфологический субстракт) специализированные центры нужны именно для реабилитации. Почему? Смотрите начало этой главки.

И такой подход: к каждому человеку — индивидуально (потому что ни один из нас не похож на другого. Например, когда болеют сами медики, их выздоровление нередко идёт сложно и с «сюрпризами») и комплексно — вполне оправдан. Если, конечно, в результате мы хотим получить всё-таки не хронически больного, а здорового гражданина. Но…

Документ или жизнь?
Сдаётся, что нынешние реформы в медицине, мягко скажем, обезличивают и врача, и пациента. Да, платные услуги в поликлиниках попали под запрет с благой целью. А в итоге человек вынужден тратить силы, нервы и упускать драгоценное время, чтобы получить талончик к специалисту или на нужную процедуру.

Когда же пациент попадает на приём, его общение с доктором сведено к минимуму. Доктор вынужден прежде всего заниматься документацией, а не человеком. Разумеется, есть своё рациональное зерно в том, что истории болезни сегодня принимают электронную форму. Но... Прежде чем оказать помощь (пусть пациент попал даже по «скорой»), врач обязан сделать записи в электронной истории болезни!

Хотелось бы, чтобы представитель любой медицинской специальности был для человека, попавшего на приём, ещё и психотерапевтом. Врачующий эффект слова ещё никто не отменял. А если доктору из-за вороха бумаг (одним он должен следовать, другие — заполнять) просто некогда взглянуть на пациента? В результате упускаются такие нюансы (для оценки состояния больного всё-таки важные), как тембр голоса, выражение глаз, цвет кожи. Врач, вынужденный работать не столько с человеком, сколько с документами, поневоле начинает терять квалификацию.

Или вот ещё спорный момент. Доктора, имеющие опыт работы лет по двадцать, вынуждены проходить так называемую «первичку» (первичную специализацию). Иными словами, из своего собственного кошелька оплачивать документ, подтверждающий их квалификацию. Да, врач — это одна из тех профессий, где подпитка новыми знаниями необходима постоянно. Но, положа руку на сердце… Всегда ли доктор, недавно окончивший вуз, может считаться лучшим специалистом, чем его коллега с серьёзным опытом работы?

Обезличены, стёрты за документами и врач, и пациент. Это не в лучшую сторону сказывается на уровне бесплатной медицины. А эта планка, в свою очередь, занижает класс и медицины платной. Потому что доктора частных центров учатся в тех же вузах и зачастую на новое место работы приходят из государственных клиник.

Может быть, отказ от системы организации медицинской помощи, которая была, не совсем оправдан? Во всяком случае, когда акценты смещаются с человека на документ, с профилактики болезни на её фиксирование в истории, здоровье действительно рискует превратиться в ценность. Которую, увы, не всегда возможно купить. Даже за очень большие деньги.

…Это точка зрения высококлассных докторов, их взгляд «изнутри» на ситуацию в медицинском королевстве, где не всё спокойно. С моими собеседниками можно соглашаться, можно спорить. Не исключено, что опыты реформ в медицине, как и всё новое, приобретается и через ошибки тоже.

Хотелось бы, чтобы представитель любой медицинской специальности был для человека, попавшего на приём, ещё и психотерапевтом. Врачующий эффект слова ещё никто не отменял. А если доктору из-за вороха бумаг (одним он должен следовать, другие — заполнять) просто некогда взглянуть на пациента? В результате упускаются такие нюансы (для оценки состояния больного всё-таки важные), как тембр голоса, выражение глаз, цвет кожи. Врач, вынужденный работать не столько с человеком, сколько с документами, поневоле начинает терять квалификацию.