Своих солдат русские никогда не сдавали...

В строгой тишине подходили к микрофону выступавшие на линейке. Не мог сдержать эмоций бывший классный руководитель Виталия, рассказывая о своем шустром, любознательном ученике, совсем не идеальном в поведении и учебе. И неоконченная фраза седого педагога Виля Андреевича Мурашова: «Я до сих пор не могу понять: за что...», прервавшаяся скупыми мужскими слезами, занозой вошла в сердце. Действительно, почему первыми уходят в другой мир лучшие из нас? Одноклассники погибшего солдата шагнули за сорокалетний рубеж, они, состоявшиеся, зрелые люди продолжают дружить между собой и всегда уделяют внимание, находят слова поддержки для Марии Сергеевны — мамы Виталия. Она сама из-за недуга не смогла побывать на этом мероприятии. Ей, в знак уважения и благодарности, через младшего сына Вячеслава передал букет цветов директор школы Петр Рубан. Вячеслав поделился со всеми собравшимися воспоминаниями о брате, поблагодарил за память о нем.

Не было дежурных слов и у других, кто говорил о земляке. Заместитель главы администрации района Борис Новицкий, выпускник этой же школы, но 1966 года, сказал о том, что в районе увековечение памяти о погибших на войне солдатах — святое дело. Особое отношение к семьям героев, помощь им — это принципиальная, идущая от чистого сердца позиция руководства и жителей района.

Аркадий Козлов на линейке мужества выступал и как заместитель председателя Новосибирской областной общероссийской организации «Российский союз ветеранов Афганистана», и как однополчанин Виталия Красникова. Зачистка селения от душманов в провинции Ханзи закончилась боем, который для кавалера ордена Красной Звезды, рядового, санитара-разведчика Красникова и трех его боевых товарищей стал последним. Пытаясь спасти, вынести из-под огня и оказать помощь двум расстрелянным в упор офицерам, а если уже погибшим, то не оставить врагу их тел для осквернения, он сам получил смертельное ранение. Десантники забрали своих четырех погибших из-под гранатометного огня противника, подоспевшая авиация сравняла с землей ощетинившийся смертью дувал, но...

Это «но...» не дает быть спокойной душе Аркадия Козлова, он так и выразился: «Я не живу прошлым, но Афганистан болит во мне». Уже в зале Дома культуры, где линейка памяти, после возложения цветов к памятнику краснозерцев, погибших в Афганистане и Чечне, продолжилась уроком мужества, Аркадий Николаевич выступал еще раз. Рассказывал внешне спокойно, без надрыва о солдатских военных буднях, но слушать было эмоционально тяжело. Даже вечно голосящие у молодых людей в другое время мобильные телефоны не нарушали густо пронизанной сопереживанием тишины. Хоть многие ребята и со слезами на глазах смотрели музыкальную композицию на «Афганский вальс» и фильм о той войне, для них, родившиеся между ней и военными событиями на Кавказе, она — уже история.

Чечня — это настоящее, краснозерские учащиеся из школы №2 знают это как никто другой. «Затянувшаяся боевая задача» осталась на чеченской войне у другого выпускника их школы — Эдуарда Ульмана. Именно подвиг Виталия Красникова стал одним из определяющих моментов в выборе профессии офицера Российской армии для Эдуарда. Кстати, и для Виталия, и для Эдуарда их первой учительницей в начальном звене была Мария Григорьевна Федоряк. Старенькая, сухонькая, как былиночка, с темным платочком на голове, тихо стояла она на линейке в память того мальчишки, которому открывала когда-то целый мир.

О деле Ульмана знает вся страна, повторяться нет смысла. Я встречалась с Эдуардом и его женой Катей после второго суда присяжных, вынесшего оправдательный вердикт капитану и его бойцам ввиду недоказанности вины. Но спецназовец в чудеса не верил и говорил о том, что ему еще придется отстаивать собственную невиновность и невиновность своих сослуживцев. Благодарил тех, кто на их стороне.

— Очень помогает поддержка населения. Часто приходили письма, передачи от совсем незнакомых людей. Люди присылали газетные статьи о нас, давали понять, что простым российским гражданам не все равно. Однажды даже пришла открытка, адресованная Президенту страны, где было написано примерно следующее: «Господин президент! Отпустите Ульмана. Вам что, некого больше сажать?»

Это фрагмент из того интервью, почти двухлетней давности. А сейчас у меня нет никакой уверенности в том, что когда-либо смогу побеседовать с Эдиком вновь.

Все торжественное мероприятие, посвященное памяти Виталия Красникова, который погиб во имя воинского братства, не отдав врагу даже тела погибших товарищей по оружию, в голове крутились вопросы о судьбе Ульмана, Буданова и других настоящих военных, русских солдат (прости, Виталий, наверное, не ко времени, но честно):

— Почему сейчас позволено «сдавать» русских солдат даже без боя? В том числе и группу капитана Ульмана. Ветераны афганской и чеченских войн — огромная сила, а где их громкий голос протеста? Кстати, американский летчик, сбросивший атомные бомбы на мирные японские города, в своей стране стал национальным героем. У нас же офицеры за выполнение приказа во время боевых действий судятся, как уголовники. Где решающее слово в этих делах основного гаранта Конституции, одновременно и Главнокомандующего страны, Президента Владимира Путина? Или сейчас все вчерашние боевики враз обратились в мирных граждан и «мочить в сортире» некого? Почему мы так быстро забыли отрезанные головы, вырезанные гениталии и вспоротые животы наших 18-летних мальчишек, отправленных туда воевать против профессиональных боевиков первым Президентом России?

Краснозерский район дал стране шесть Героев Советского Союза за Великую Отечественную войну, восемь мемориальных досок в честь погибших героев двух последних войн установлены в шести школах, в их числе и Виталию Красникову. В подавляющем большинстве семей краснозерцев хранятся боевые награды мужчин старшего поколения. Президентский полк ежегодно пополняется призывниками из района. Во всех высших военных учебных заведениях страны учатся и служат во всех родах войск ребята из сибирской глубинки. День Победы в районе — всенародный, всегда отмечаемый, светлый праздник. И здесь, в Краснозерском, своих земляков-солдат уважают и в угоду переменчивой политике не сдавали и не сдают.

Сейчас, перед весенним призывом, в военкомат пошли встревоженные матери будущих солдат с вопросами о судьбе своих детей в связи с делом Ульмана. Это я не придумала, об этом мне сказал заместитель военного комиссара района майор Олег Дудко, краснозерец, служивший с Эдуардом. Раньше вопросы по поводу службы возникали редко, все знали: надо — значит надо. С военной прямотой ответил ветеран чеченских кампаний Дудко и на вопрос о том, что бы он сделал, если бы такой приказ получил лично он, а не капитан Ульман: «Выполнил. На войне приказы не анализируют, а исполняют. Капитан Ульман — образец офицера, грамотный профессионал высокого класса».

— В отношении военных действующих и отставных должна быть честная государственная политика. Правительство и народ должны уважать и ценить защитников государства, иначе государство будет обречено на исчезновение. Капитан Ульман выполнял военный приказ. Он был обязан его выполнить без обсуждения, как офицер, давший присягу. Каждый из нас поступил бы так же.

Этот ответ прозвучал для меня от Аркадия Козлова и Сергея Танакова, двух воинов-интернационалистов, а ныне заместителей председателей Новосибирских областной и городской общероссийских организаций «Российский союз ветеранов Афганистана». Этот вопрос я задала им после торжественной линейки и урока мужества памяти Виталия Красникова. Открытый урок для старшеклассников предполагал вопросы из зала к гостям — организаторам встречи, но во мне самой не хватило мужества испортить патриотический, эмоциональный накал встречи горькой темой. Хотя, как знать, ведь «сданная» группа Ульмана уничижает значение подвига Виталия Красникова, который в 19 лет совершил поступок зрелого мужчины, погибнув за то, чтобы «не сдать своих», таких же, как он, русских солдат.