Материнский инстинкт

Следователь, ровесник матери, выглядел уставшим. Мать понимала: она не одна такая, которая отчаянно требует объяснений.

— Когда в районе участились случаи передозировки, — начал человек в погонах, — мы стали посещать чаще злачные точки. Но торговцев наркотиками даже наш опытный глаз обнаружить не мог: работать стали чисто. Милицию вызывали жильцы, но, к сожалению, было поздно: помощь трупам не нужна.

Приезжаешь иногда на расследование, потом сидишь на сердечных лекарствах, когда увидишь, какие молодые и красивые от этой гадости мрут, — собеседник тяжело вздохнул. — Мысли приходят грустные, что наша молодёжь никому не нужна...

Потом милиционер оборвал свои философские отступления и перешёл к фактам:

— Походы по тусовочным местам продолжились. Вскоре нам, извините, повезло: корчится один — на передозировку похоже. Доставили его, живого, в больницу и пока готовили к врачебным процедурам, бедолага шептал, насколько силёнок хватало: «Я не хочу, как Леха, сдохнуть! Где этот гадина Ашот, снабжавший наркотой Колуна, а Колун нас?»

Паренек плакал и пытался кричать, а к утру затих. Насовсем. Реаниматоры не боги... Мальчика звали Сашей. Он был единственным сыном у матери. Из-за своей доброты и наивности стал добычей наркодельцов. По сути, он ещё оставался ребёнком, не умеющим сопротивляться. Такие и ловятся на «крючок».

Следователю тяжело было сдерживать эмоции. Закончил он свой монолог гневной фразой: «Будь моя воля, давил бы я торговцев-убийц без суда и следствия!»

Вот так мать узнала, что её сын, ее Костя, которого иногда друзья называли Колуном, убил мальчика, успевшего лишь окончить школу.

...Она не помнила, как пришла домой. Села в кресло. Хотелось плакать, но слёз не было. В памяти всплывали разные картины.

Вот ее младшенький впервые, еще учась в школе, пришел пьяным. Протрезвев, Костя просил у родителей прощения. Ему поверили и простили. А он начал позволять себе являться домой под хмельком.

Возможно, инфаркт и смерть родного отца тоже должны грузом повиснуть на Косте. Но бросить в лицо младшенькому такие обвинения не хватило сил ни у матери, ни у старшего брата. Костя же виной не терзался. Наоборот, позволял себе неделями не бывать дома: уходил в загулы. С трудом закончив школу, учиться не хотел. И работать — тоже.

Но при этом он на что-то жил и прилично одевался. Мать пыталась гнать от себя дурные мысли. Старший брат несколько раз затевал с Костей разговор по душам. Но Костя отмахивался.

Каждый раз после визитов младшенького из отчего дома пропадали вещи. Мать, отчаявшись подобрать ключик к Костиной душе, ставшей потёмками, ночами плакала в подушку. Но однажды и сердце матери не выдержало. Правда, инфаркт не стал для неё смертельным.

И младший сын словно опомнился. Он устроился работать грузчиком в магазин. С первой же зарплаты купил матери красивый шелковый халат, который ей очень шёл. Костя снова стал ласковым, как в детстве. По правде говоря, младший вообще был гораздо добрее и доверчивее старшего, сдержанного и серьезного. Но мать точно знала, что у ее сыночков добрые сердца.

Счастливая безоблачная жизнь продлилась недолго: до первой встречи сына с бывшим другом, после которой он вечером пришел пьяным и уснул под всхлипывания матери. А потом за прогулы Костю выгнали с работы.

Мать стала часто болеть, подолгу лежала в больнице. В отличие от старшего сына и его жены, Костя навещал больную редко. Однажды после очередной выписки мать вошла в квартиру и увидела, что ковра на стене нет. Наверное, тогда и проклюнулись в материнском сердце первые ростки ненависти к этому человеку, считавшемуся ее сыном.

Ну вот... Она снова вспомнила, как подошла к храпевшему пьяному существу с подушкой в руках, чтобы раз и навсегда прекратить его мучения и мучения всей семьи. Но раздался звук открываемой двери, с работы вернулся старший сын. И это спасло мать от греха.

Дальше чёрная полоса судьбы сменилась полосой спокойного колера. Костя нашёл в себе силы забросить пьянку. Внешне он опять стал похож на денди. Деньги у него появились, потому что нашлась работа. На этом витке жизненного сюжета у Кости появились друзья. Они часто звонили сыну.

Эти звонки и настораживали мать. Они казались ей неприятными, как скрип ножа по стеклу. После телефонных разговоров с друзьями мать в очередной раз похоронила надежду понять своего младшего ребёнка. Сын и компания разговаривали на непонятном сленге. А разговаривать с матерью Косте, похоже, было не о чем. Или незачем, как он считал.

Иногда Костя возвращался домой чересчур бледным и, ссылаясь на головную боль, исчезал в своей комнате до утра. Иногда его было не узнать: он казался веселым, неукротимо энергичным, говорил очень быстро.

Для любой матери её ребёнок — всё-таки ангел, хоть иногда и падший. Мать не хотела думать, что её младший как-то связан с наркотиками. И всё же она набралась сил, прямо спросила Костю о том, что её тревожит. Сын оскорблённо замахал руками: «О чём это ты? Ну, было дело, пил. Сейчас ты меня пьяным видишь? Нет! И я не все мозги пропил, чтобы на «дурь» подсаживаться! У меня всё нормально. Будь спок, мамулёк!»

Мать посоветовалась со старшим сыном и его женой. Все вместе решили: нужно сделать всё, чтобы настроить Костю на визит к наркологу или психиатру. Но...

Родственники не успели его уговорить. Костю задержали по подозрению в грабежах, в употреблении и распространении наркотиков.

...У неё есть адрес женщины, по вине Кости потерявшей единственного сына. По сути, младшенького, Костю, мать тоже потеряла. И ей очень больно. Только... У неё есть, хоть и израненная, но надежда, что её младший сын сможет воскресить в себе то доброе, что в нём было. И мать простит его снова. И поверит ему снова. Дай бог, навсегда.

Потому что материнское сердце...

А к ТОЙ матери её Саша уже никогда не вернётся. И Костя в глазах ТОЙ матери навсегда останется убийцей.

...Мать решительно сбросила с себя чёрную змею воспоминаний. Встала с кресла. Она пойдёт ТУДА. Прямо сейчас! Мать, кажется, придумала, что сможет сделать для ТОЙ матери, чтобы хоть чуть-чуть смягчить её горе.