Пять стихий и лилия

Мальчик воплотил универсальное ощущение мироздания не только слышимое, но видимое и ощущаемое мыслью и чувствами. Это скорее идея восточной музыкальной традиции (например, раги) —включить слушателя в созидательный процесс творения, явив через звук таинство течения времени. Ощущение загадки бытия, умение зафиксировать прекрасное мгновение (исполнение мечты Гёте?), управление интенсивностью временного потока — это путь к лаконизму, максимализации дисциплины чувств, другими словами, то, что сделали Шёнберг и Веберн в своих пьесах для оркестра. Всем этим юный композитор владеет. Лично меня удивило совсем другое: не совершенство композиторской техники, а цель, поставленная и осуществлённая юным маэстро.

Он сумел воплотить не «что я чувствую при виде...», не «ах, как прекрасен этот мир...» (что обычно доминирует в творчестве детей). Мальчик говорит нам, подобно Платону, не о стихиях, а об идее стихий, о виртуальном замысле Творца, замысле, который предшествует материализации объектов. Поэтому у него нет описания огня (как у де Фальи в «танце огня», или воды, как в «Море» Дебюсси, или... в этюдах Черни). Он показывает в звуках свойства стихий, порой неожиданные: например, передача пульсации огня ударными инструментами; или стремительные взлёты струнных, передающие вихревую сущность воздуха; или многомерность структуры земли, переданная контрастным многоголосием). Всё это показано в минимальных отрезках времени (за исключением многоуровневой характеристики земли) с безошибочным чувством пропорции, при сбалансированности всех компонентов музыкальной ткани, что заставляет вспомнить золотое сечение Леонардо и числа Фибоначчи.

Вместе с тем «Пять стихий» воспринимаются как интригующая игра, разыгрываемая в мироздании. Игра со своими строгими законами подобно шахматной игре. Здесь кстати вспоминается знаменитый шахматист Филидор, одновременно бывший и композитором.

Вся сюита юного маэстро Миши складывается в гармоничную симфонию стихий со своим уникальным звукорядом, что наводит на мысль о Пифагоре, который открыл гармонию пяти стихий, и гармонию основных планет, детально разработанную Кеплером.

Врождённое чувство пропорции, как компонента прекрасного, Миша выражает не только в музыке, но и в скульптуре, имея уже около 200 скульптур в керамике, в шахматах и в стихах. Его вторая пьеса — «Легенда о белой лилии» — близка эстетике Востока, где чистота лилии (лотоса) — символ божественного.

Эта неуловимость чуда красоты передана юным композитором изумительным напевом струнных, передаваемым по группам. И, едва успев сформироваться в пространстве, этот цветок исчезает, растаяв как эфемерное (но остановленное талантом) мгновение.

Любовь к истине, воплощённая в звуке, поддерживается дедушкой Миши — уникальным композитором Давидом Кривицким. И дедушка, и внук занесены в Книгу рекордов Гиннесса. В этом чувствуется влияние взрослого мира на развитие мальчика, получившего своего Гиннесса за «развитие, опережающее время». Для меня слова «опережающее время» означают движение впереди времени, с намерением остановить его. Эта формулировка может рассматриваться не только как комплимент Мише, но и как вызов современным слушателям: развивайтесь с опережением времени, иначе рискуете не понять, что устами этого ребёнка глаголет всё-таки истина! Было бы хорошо услышать династический концерт сочинений дедушки и внука, ибо мы услышим не только музыку любви их друг к другу, но и общую для обоих всепоглощающую любовь к истине и красоте.