Новосибирск 4.3 °C

Не боясь свежих решений

12.07.2007 00:00:00
Не боясь свежих решений
Как-то всей семьей они гостили в Томске у родственников жены, это было в конце пятидесятых. Пообщались с родными и однокашниками, погуляли по старинным улочкам красивого сибирского города, повспоминали радости студенческих лет, проведенных здесь, и засобирались обратно. Отпуск отпуском, но на ответственной работе и в часы досуга голова все о деле болит.



На подъезде к Таскаево Олег Дмитриевич Макаров оставил своих в вагоне поезда Бийск — Томск, а сам отправился в кабину машиниста. Документы старшего инженера службы позволяли ему это.

— Решил последить за токоприемом, — поясняет он мне. — Подъезжаем к Таскаево. Напряжение 2000 вместо 3500. Смотрю — подстанция темная, света нигде нет. Когда поезд остановился, я попросил машиниста по прибытии в Новосибирск предупредить моих, мол, тут остался, аварию ликвидировать. А сам — на подстанцию. Прихожу. Как и следовало ожидать, ртутный выпрямитель полностью сгорел. Ртуть, килограммов шестьдесят, разлита по полу. Хорошо еще соседний агрегат вовремя отключили. Все кругом горело, видно… Загазованность большая…

Ночь-полночь. Да до того ли?! Надо все восстанавливать. Взяли инструмент и принялись собирать ртуть с пола. Кто в ту минуту думал про средства защиты, про безопасность, главное — дело скорее сделать. «Три дня возились, — вспоминает Олег Дмитриевич, — даже Цихман, заместитель начальника службы, приехал. Помаленьку стало все налаживаться. А вскоре я обнаружил, что десны кровоточат и язык во рту не помещается…» Из железнодорожной поликлиники, куда по приезде в Новосибирск обратился Макаров, его тут же отправили в больницу. Вскоре на больничных койках с сильнейшим отравлением оказались многие из тех, кто вместе с ним ликвидировал аварию. «Ну как, — интересуюсь, — организм справился? Или последствия той болезни и сейчас беспокоят?» А Олег Дмитриевич смеется в ответ: «Ну, раз до таких лет дожил, значит, организм что надо!»

В богатой трудовой практике почетного железнодорожника, заслуженного энергетика России Олега Дмитриевича Макарова интересных историй немало. Наша долгая беседа с ним, как мощная река, текла выверенным курсом — работа, работа, работа. Как ни пыталась я завести разговор на «лирические» темы, расспросить о жизненном кредо, об увлечениях, обо всем том, что, как стеклышки мозаики, складывается в единое многоцветное панно жизни, через минуту-другую обнаруживалось, что мы снова говорим о коллегах, о работе, о какой-то производственной истории.

В советском государстве выросло не одно поколение людей, для которых решение производственных задач, исполнение своего профессионального долга было настолько превыше всего остального, что, даже достигнув возраста мудрости, они и сегодня говорят о планах, показателях, задачах и поисках путей их решения. Сегодняшней молодежи, наверное, это сложно понять. Зато, оглядываясь на пройденный путь, люди этого поколения видят не поездки в Анталию, новую мебель или автомобили, а большие трудовые успехи и свершения. Это созидатели. Это труженики. И им есть чем гордиться.

Казацкие корни
Частный случай витка исторической спирали хорошо виден на судьбе рода Макаровых. Когда в известные годы кубанское казачество подверглось гонениям, деда Олега Дмитриевича, как и некоторых других станичников, отправили в Сибирь. Сам дед в тридцать восьмом погиб, но семья выжила. В тридцатом году в Еланской родился наш герой. Так что Олег Дмитриевич вполне может считать себя сибиряком не только по духу, но и по рождению. Мама его, Надежда Андреевна Мушникова, была коренной сибирячкой, и здешние места очень любила. Но отца, Дмитрия Ивановича Макарова, всегда тянуло на малую родину, на Кубань. И незадолго до войны семья вернулась в станицу Сергиевскую Краснодарского края. Они поселились не где-нибудь, а в «родовом гнезде» — дедовском курене.

Родители стали работать в неполной средней школе, отец — директором, а мама — учительницей младших классов. Единственный сын, Олег, успешно осваивал школьную науку. Но тут грянула война. Не зря говорят, что в России нет такой семьи, которая не испытала бы горечь утраты. Это чистая правда. В дом Макаровых беда постучала очень скоро. В сорок втором под Харьковом, у села Красная Церковь, от прямого попадания снаряда погиб отец. Спустя время от станичников, вернувшихся с фронта, Олег узнает точное место его гибели и побывает в тех краях. Но это потом. А пока шла война…

— Враги в нашей станице стояли недолго, всего три месяца, — вспоминает Олег Дмитриевич. — Румыны не творили тех зверств, что позволяли себе фашисты, но без крови не обходилось. Они вывезли под предлогом переселения в Майкоп всех евреев, включая стариков и детей, на окраину населенного пункта и там расстреляли...

Больше оккупанты никого в станице не тронули. Не по доброте, конечно, а отчасти потому, что старостой здесь поставили бывшего станичника Шведхауэра, немца по национальности. Этот человек ни с кем не сводил счеты и никому не мстил. Дальнейшая его судьба, поведанная мне Олегом Дмитриевичем Макаровым, потрясает невероятными поворотами и, как это ни парадоксально для тех лет, своим отнюдь не трагическим концом. Когда Красная армия нагонит отступающих в спешке врагов, бывшего старосту схватят. Его привезут для показательного суда в станицу, где… за него вступятся старики, к слову которых здесь всегда прислушивались. Шведхауэра не расстреляют. Более того, отбыв длительный срок заключения где-то в холодных краях, он вернется в Сергиевскую и, прожив еще какое-то количество лет, тихо умрет своей смертью.

Кто куда, а я — на железную дорогу!
Увидев как-то в соседней станице, где пролегала ветка железной дороги, паровоз, Олег Макаров словно встретился с собственной судьбой. Он не то чтобы был очарован или поражен, скорее, обрел мечту. С той минуты он уже твердо знал, к чему стоит стремиться. Так и заявил пацанам: «Я буду работать на железной дороге!» Кто-то посмеялся, кто-то не поверил. Но это не имело никакого значения. Главное, он сам знал, что отныне будет шагать в школу за четырнадцать километров от дома не просто так, потому что надо, а потому что это приблизит воплощение его мечты.

Олег заканчивал девятый класс, когда мама и ее новый муж, учитель той же школы Соколов, собрались переезжать на восток, в Читинскую область, куда отчим получил назначение. Шестнадцатилетний подросток неожиданно проявил далеко не мальчишеский характер: надо ехать в Сибирь? Поеду. Но не с вами. А к теткам, в Томск!

В Томске у него действительно имелась обширная родня. Ни много ни мало — восемь теток, маминых сестер (а всего в их многодетной семье, что по тем временам не редкость, росло четырнадцать детей). Родные встретили душевно: приняли у себя, обогрели. Настало время определяться с дальнейшей учебой. И тут нашему герою, как в пословице говорится, не было б счастья, да несчастье помогло: «засыпавшись» на немецком, он плюнул и ушел из школы, да не куда-нибудь, а… на подготовительные курсы транспортного института.

Шел сорок седьмой год. При ТМЭИИТе впервые открылись подготовительные курсы, на которые брали бывших школяров с девятиклассным образованием. «А как же вы поступили с вашим хромающим немецким? — интересуюсь я. «Фронтовики помогли, — с улыбкой отвечает Олег Дмитриевич. — Как-то сумели по-доброму с преподавательницей договориться, они ведь тоже не сильны были в предмете. Словом, раздала она каждому по билету. Мы их добросовестно выучили и успешно ответили на экзамене. Один-то билет запомнить несложно!»

Зато в дальнейшей учебе не было больше ни хитростей, ни «договоров» с преподавателями — гранит науки грызли честно. Речь ведь шла о профессиональных знаниях. Какой ты специалист, если что-то упустил или что-то не понял?! Тем более что наш герой, продолжая идти за своей мечтой, выбрал самую новую по тем временам и оттого самую притягательную, манящую своей сложностью и необозримой перспективой специальность — «электрификация железных дорог». Тогда как раз вышло постановление правительства и ЦК партии о начале масштабной электрификации.

Несколько снимков в личном альбоме Олега Дмитриевича относятся к тем временам, когда он без пяти минут молодой специалист. Пристальный взгляд с огоньком. Легкая, чуть тронувшая губы улыбка. И непременная форменная одежда. Здесь Макаров еще без погон. А вот уже и при полном параде!

Окончил институт Олег Дмитриевич в 1953 году. А жениться успел еще на четвертом курсе. Так что на свое первое место работы направлялся не только с молодой женой, получившей специальность электрика в коммунальном техникуме, но и с новорожденной дочкой Ириной.

— На нашей магистрали еще в 1937 году был пущен электрифицированный участок Белово — Новокузнецк. А когда началась повсеместная электрификация в конце сороковых, первым участком стал отрезок в сто тридцать километров от Новосибирска до Чулымской. Вот на Чулымскую меня и направили, — рассказывает Олег Дмитриевич Макаров. — Тамошний энергоучасток: четыре подстанции, восемьдесят километров эксплуатационной линии контактной сети. Я, конечно, хотел пойти на контактную сеть, но меня не взяли по зрению, так что трудовой свой путь начинал на Чулымской тяговой подстанции. Помню, прихожу с работы — жена ревет. «Что такое?» — спрашиваю. «Здесь нигде манной каши нет, ребенка кормить нечем». Пошел в столовую, попросил у девчат сухой крупы. Нашел дом, где корову держали, купил молока... Тем и спасались. Со временем обустроились, получили комнатку в трехкомнатной квартире. Все бы ничего, да заскучал я на сидячей работе. Надоело сидеть да контролировать. Подумал-подумал и айда в ремонтный цех техником. Это же живая работа! Все время в разъездах...

Уж и не знаю, как отнеслась молодая супруга к тому, что ее муж сменил скучную размеренную работу на разъездную, а значит, на постоянные отлучки из дома, но с таким мужчиной, похоже, особо не поспоришь. Говорят, правда, это было значительно позже, когда Олег Дмитриевич руководил отделом охраны труда управления дороги, о нем сложилась поговорка: «Когда Макаров на линии, вся дорога на ушах стоит!». Твердость, решительность, принципиальность отличали нашего героя всегда.

Занимаясь живым делом, Олег Дмитриевич часто бывал в командировках, ремонтировал оборудование на разных подстанциях. Его знания, деловая хватка, опыт были замечены руководством, и Макаров достаточно быстро прошел ступени исполняющего обязанности инженера, потом инженера цеха и, в конце концов, начальника цеха. Руководить коллективом в тридцать человек сложно, ответственно, но очень интересно. Правильно поставить задачу, суметь зацепить каждого так, чтобы работалось с душой, с пониманием общей ответственности за доверенное дело... Когда надо — построжиться, когда надо — похвалить, поддержать. Ну и, конечно, во всем показывать личный пример. Это ли не главные рычаги хорошего руководителя? Олег Дмитриевич рано усвоил эти постулаты.

Своя синусоида
Его собственная жизнь уже никогда больше не была размеренной и скучной. Первым делом провел себе телефон, чтобы постоянно держать руку на пульсе событий. Этот телефон и поднимал его частенько по ночам. А когда ночь выдавалась спокойной, утром сам первым делом вызывал диспетчера и получал обстоятельный доклад об оперативной обстановке. Говорит, что главные проблемы в те годы были связаны с оборудованием. В частности, с обратным зажиганием в ртутном выпрямителе.

— Спустя время, когда я уже работал на Новосибирском энергоучастке, мы с начальником лаборатории Николаем Никитичем Волковым (очень умный мужик, талантливый) придумали схему с последовательным соединением вентилей, которая решала эту проблему. Применили ее сначала на станции Ояш, затем на других подстанциях дороги, и постепенно она получила распространение по всей сети дорог. Ни я, ни Волков в то время не думали о документальном оформлении рационализаторских идей, не до того, честно говоря, было. Главное — сделать так, чтобы работа шла лучше и успешнее. Эту задачу мы и решали.

Таких, не защищенных авторскими свидетельствами идей в его копилке немало. Что интересно, при решении некоторых задач надо было как бы заглянуть в завтрашние технологии, а решая другие, напротив, вернуться к старым, дедовским методам ручной работы…

— Дуга работает в безвоздушном пространстве. Стоит ртутный насос и стоит фор-насос, которые и создают вакуум в вентиле. Однако за три года работы насосов за счет лопастей происходит выработка металла. Из-за этого постоянно падает вакуум и гаснет зажигание. Я подумал и предложил: «Давайте, ребята, будем вытачивать новые плоскости и потом их на притирочной плите тереть». Тут ребята у меня возмутились. Комов Сережка говорит: «Я что тебе, столько времени буду стоять и тереть на мраморной крошке? Не буду». Пришлось действовать личным примером. Целый день тер, почти до самого вечера, и дотер до чистоты, так называемой, один треугольник. Показал: «Видишь?» «Да, — отвечает, — блестит». И пошло дело.

Уже работая старшим инженером службы по тяговым подстанциям (в управление дороги нашего героя пригласили в 1957 году), Макаров решал еще более сложную задачу. Это был период, когда электрификация шла дальше, пускали участок Белово — Промышленная.

— В то время начали гореть шкафы управления ртутного выпрямителя. Шкаф включает в себя четыре трансформатора и пик-генератор, который должен дать импульс тока на сетку, чтобы она зажглась и дала проводить ток через вентиль. Вот эти шкафы начали выходить из строя капитально. Пожары, пожары, пожары... Почти остановилась электрификация. Начальником службы тогда был Цихман. А я в тот временной отрезок находился на подстанции в Егозово. Решил применить свое предложение, которое у меня еще с Чулыма имелось: в такой ситуации надо синусоиду заводить. То есть надо запитать сетки от другого, сеточного, трансформатора. Цихман мне говорит: «Делай что хочешь, но подстанция должна работать!» Как раз какая-то дата приближалась, кажется, октябрьские праздники. Вот я и применил свою синусоиду. И подстанции стали работать.

Есть что вспомнить Макарову и о работе на Тутальской, когда он безвылазно жил в кабинете начальника подстанции, даже ночевал там, пока не решил проблему. В то время как раз шел пуск электрификации двух участков: от Новосибирска до Болотной и от Болотной до Тайги, и сложностей возникало немало. Движенцы рады-радешеньки быстрее перейти на электрическую тягу, не мучаться с паровозами. А вместо необходимых пяти подстанций пока пущено только три, так что приходилось чередовать: один электровоз, два паровоза. Да только не всегда это соблюдалось…

— Помню, стучит мне в дверь дежурный, Юрий Александрович Соловьев (он потом у нас был главным инженером в службе, долгие годы нас связывали хорошие товарищеские отношения): «Слушай, горит!» Спрашиваю: «Что горит?» А он: «Горит дверь реактора!» Смекаю: нагрузка сумасшедшая — поезда идут один за другим. Что я могу сделать? Отключить не могу — поезда все остановятся. Переспрашиваю: «Так горит или не горит?» «Дымит...» — отвечает. Я говорю: «Вот если загорится, тогда будем снимать напряжение, а пока погодим». А сам вызвал по селектору дежурного по отделению и доходчиво объяснил, что, если они не прекратят нарушения, все сгорит к дьяволу и мы остановимся вообще...

Не без нервов, но с ситуацией справились. Примерно в те же годы, в начале шестидесятых, произошла и та история, которую мы поведали в начале очерка, когда в результате аварии ртутного выпрямителя Макаров в числе других «ликвидаторов» получил сильнейшее отравление ртутью.

Он всегда работал на износ. Не считаясь с личным временем и с собственным здоровьем. Ставя превыше всего дело. Не пасуя ни перед какими трудностями. В непростой ситуации ему пришлось по предложению первого заместителя начальника дороги Александра Александровича Шепелева принимать на себя руководство Новосибирским энергоучастком. Но принял. И справился. А позже сменил Дмитрия Антоновича Ромашко, с которым их связывали хорошие товарищеские отношения еще со времен совместной работы на Чулымской, на посту первого заместителя начальника службы, когда того перевели на работу в МПС. И это тоже был сложный участок работы. Правда, теперь он нашему герою вспоминается не столько этими сложностями, сколько долгими годами совместной плодотворной работы с Леонидом Семеновичем Панфилем.

Миллион благодарностей и один... выговор
Высшую награду отрасли, знак «Почетный железнодорожник», Олег Дмитриевич Макаров получил в 1965 году. Именные часы начальника дороги ему вручал сам Николай Порфирьевич Никольский в 1974 году, когда им удалось успешно решить проблему ветроустойчивости контактной сети. В том же году грудь Олега Дмитриевича украсила правительственная награда — орден «Знак Почета». А звание заслуженного энергетика России герою нашего очерка было присвоено в 1981-м.

В тот год его предложение по изменению схемы подключения питающих фидеров вошло в типовой проект и получило широкое распространение по сети дорог. Благодаря этой новации удалось решить проблему с пережогами несущих тросов. Кстати, это была единственная из его закрепленных документально идей, проверенных практикой. Может, и не было такой прямой связи: рацпредложение — награда, заслуг на счету Макарова немало, но в память врезался именно этот факт. И можно понять почему — львиная доля его идей, реализованных на практике и проверенных долгими годами безупречной работы, никогда не оформлялась документально. Не получал он и авторских свидетельств. Вместо них — почетные грамоты, благодарности в трудовую книжку и премии от руководства. Их в трудовой книжке Макарова — не перечесть.

Если бы не одна почти трагикомичная история, которая, между прочим, нашему герою смешной совсем не показалась, не было бы в его трудовой биографии ни одной зазубринки. А так есть что вспомнить с особым чувством...

— Было это в 1963 году, когда мы начали внедрять сочлененные фиксаторы, — рассказывает Олег Дмитриевич. — Ребята, хорошо знакомые мне еще по Дупленской, поставили их, но не подняли кронштейны на опорах, махнули рукой, мол, до завтра потерпит. А была зима лютая, морозы под сорок. Произошел порыв. Я-то, когда приехал разбираться, всей этой предыстории не знал. Смотрю — все выполнено. И кронштейны переставлены. Ребята только недоуменно плечами пожимают. Только спустя несколько месяцев, когда мы совместно работали на другом участке, они признались: так, мол, и так, извиняй, Олег Дмитриевич, наша недоработка была. «Да ладно, — говорю, — дело прошлое». А выговор мой, получается, на память остался.

Олег Дмитриевич по-доброму усмехается в седые усы, и в его глазах проскальзывает озорной огонек. И я даже не задаю вопроса, с каким настроением он, зрелый, опытный профессионал, признанный мастер своего дела, в 1985 году по просьбе руководства перешел на новый ответственный участок работы, где пришлось все начинать почти с нуля. В тот период создавался самостоятельный отдел охраны труда. Теперь это служба охраны труда, и в ней трудится, по словам Макарова, человек тридцать. А тогда, в восемьдесят пятом, в его отделе было всего пять человек. И снова постоянные объезды, проверки, разборы несчастных случаев. И снова его могли вызвать в любое время дня и ночи, особенно если, не дай Бог, стряслось что-то с серьезными последствиями. И снова, как и в начале своей трудовой биографии, если ночь выдавалась «без происшествий», он появлялся в рабочем кабинете в семь утра и принимал доклад об оперативной обстановке.

— Работы было много. Что-то удавалось изменить. Но я особенно доволен, что удалось повлиять на ситуации с несчастными случаями при маневрах электровозов. Раньше часто травмировали людей. Пришлось изменить сам порядок проведения работ. В ситуации, когда электровоз выходит за стрелку и потом стрелка переводится, он переходит на другой путь и ему надо ехать назад, машинист оставался в головной кабине — не переходил во вторую. А из главной кабины он не мог ничего видеть: что сзади делается? А поскольку количество поездов постоянно возрастало, время, как могли, экономили, все делалось для того, чтобы как можно скорее освободить путь следующему поезду. И в действовавшей на то время инструкции было записано: «Как правило, машинист не переходит из головной кабины». Я благодарен Петру Филипповичу Мысику, который в то время был первым заместителем начальника дороги. Он тогда меня поддержал, и его поддержка была чрезвычайно важна. С моей подачи правило сформулировали жестко: «Следование маневровых электровозов производить только из первой кабины по ходу движения». И практика доказала нашу правоту. Случаев травмирования под движущимися локомотивами не стало.

Слушая горячую речь Олега Дмитриевича, можно подумать, что описываемые им события происходили не десять с лишним лет назад, а совсем недавно. Он по-прежнему с головой уходит в дело, как и раньше, любую проблему пропускает через себя и буквально каждой клеточкой ощущает ответственность за то, что было сделано тогда, много лет назад, и то, что делается им сегодня.

А сегодня он, как нетрудно догадаться, далеко не тихий пенсионер, наслаждающийся заслуженным отдыхом где-нибудь на дачке или с удочкой на берегу реки. Такие, как Макаров, без дела не могут. Это и есть их настоящая натура: вариться в котле событий, постоянно среди людей, и главное — видеть, что ты приносишь пользу. Неудивительно, что при таком неравнодушном характере и самоотдаче Олег Дмитриевич Макаров долгие годы успешно сочетал выполнение служебных обязанностей с активной деятельностью депутата районного Совета. Внимание к людям, чуткость, умение видеть проблему всесторонне и искать нестандартные пути решения — все это помогало ему тогда и помогает сейчас, когда он занимается ветеранскими делами.

— На работу в совете ветеранов я согласился без особых сомнений. Коллектив наш — двести человек, и со многими из них я хорошо знаком и лично, и по работе — встречались на разных участках... Да и сама работа интересная, живая, все время с людьми. Да и поддержка таких профессионалов, как Петр Филиппович Мысик и Иван Алексеевич Гончаров, — это уже полдела, — говорит Олег Дмитриевич.

Уже возвращаясь после нашей беседы в редакцию, я вспомнила, что так и не получилось спросить его про любимые книги, про приверженность здоровому образу жизни и спорту, про его отношение к кино, театру, музыке, словом, про все то, что наполняет жизнь красками, дарит эстетическое удовольствие и позволяет сбросить нагрузку трудовых будней. И, знаете, я поняла, почему так вышло. Мой герой — человек дела до мозга костей. Пока мы не поговорили бы обо всем, что в его системе ценностей стоит на первых позициях, речь так и не зашла бы о досуге и прочих «мелочах». Ушел в прошлое тот исторический период в жизни нашей страны, когда росло и мужало это поколение. Но недаром великий поэт с убежденностью и гордостью сказал про таких: «Гвозди бы делать из этих людей. Крепче бы не было в мире гвоздей».

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: