Новосибирск 2.9 °C

Широта горизонтов, глубина приложения сил

03.08.2007 00:00:00
Широта горизонтов, глубина приложения сил
Виктору Александровичу ЗЕРНОВУ — 70 лет Поэту, критику, исследователю истории Виктору Александровичу Зернову 3 августа исполняется 70 лет! Виктор Александрович, член Союза писателей СССР, России с 1966 года, является ветераном Новосибирской писательской организации. Он автор многих книг, изданных в Новосибирске и в Москве, стихи переводились на иностранные языки.



Его произведения публиковались в журналах «Алтай», «Байкал», «Дружба народов», «День и ночь», «Москва», «Новосибирск», «Сибирские огни», «Смена» и в других.

Результаты огромной работы В. А. Зернова по восстановлению в отечественной культуре творческого наследия сибирского гения Петра Андреевича Словцова (1767 — 1843) представляют собой выдающийся вклад в отечественную и мировую культуру. В 2006 году в Москве, в издательстве «Вече», вышел хорошо иллюстрированный однотомник П. А. Словцова «История Сибири», подготовленный к изданию В. А. Зерновым. Именем П. А. Словцова названа одна из малых планет, открытая Н. С. Черных в Крымской астрофизической обсерватории.

Заслуженный работник культуры России, лауреат литературной премии мэрии Новосибирска им. Н. Г. Гарина-Михайловского, Виктор Александрович Зернов полон смелых творческих планов. В своей работе он постоянно пристальное внимание уделяет месту Сибири в динамичной картине современного противоречивого мира.

Правление Новосибирской писательской организации сердечно поздравляет Виктора Александровича Зернова с замечательным юбилеем и желает ему новых ярких жизненных и творческих свершений!
Анатолий ШАЛИН. Председатель правления Новосибирской писательской организации, секретарь правления Союза писателей России.

Я с ним познакомился не только по стихам, но и неоднократно разговаривал на большие и малые темы. Это человек, который не только интересуется вопросами, встающими перед нашей страной, но и имеет свое мнение о том, как надо их разрешать.

В концертных залах заводских клубов и в зале кемеровского театра стихи Виктора воспринимались с полным сочувствием и пониманием, что дало мне возможность сказать на заключительном вечере, что важна и такая вещь: чтобы были не только талантливые писатели, но и талантливая аудитория, то есть, чтобы она, аудитория, умела отличать неинтересное, бесталанное от умного, естественного и органического. И я рад сказать, что все мои самые лучшие предположения в этом смысле были не только оправданы, но и подтверждены единодушной реакцией огромного зала театра, заполненного до последнего места.
Ярослав СМЕЛЯКОВ. Поэт.

Я давно знаю Виктора Александровича Зернова — и как поэта, и как критика, и как исследователя истории. Великолепны, например, его стихотворные лирические циклы «Евразийская сюита», «Пушкинские дубравы», «Сибирские баллады», в которых он взволнованно, проницательно, талантливо говорит о родной сибирской земле, о нашем времени, о духовных основах бытия. В. А. Зернов во многом воплощает в себе образ современного поэта современной Сибири — это крупная личность с широким творческим кругозором, с широкими экскурсами в историю Сибири, в мировое искусство.

Виктор Александрович имеет серьезный опыт работы научным редактором в Сибирском отделении издательства «Наука», награжден Почетной грамотой Президиума АН СССР, подписанной президентом АН СССР академиком М. В. Келдышем. Является заслуженным работником культуры России.

Особо следует выделить его огромную работу, которую он проводит на протяжении нескольких десятилетий, по восстановлению творческого наследия сибирского гения Петра Андреевича Словцова (1767 — 1843) — это наследие выпало из культурного обихода страны практически на протяжении всего 20-го столетия.

В 2006 году, в Москве, в издательстве «Вече» вышел однотомник П. А. Словцова «История Сибири», подготовленный к изданию, с обстоятельной блистательной аналитической вступительной статьей В. Зернова «Опальный историк, или Путь к радуге». Много лет В. Зернов отдал текстологической и архивной работе, побывал в местах, связанных с жизнью Словцова, в том числе на острове Валаам на Ладожском озере, куда молодой П. Словцов был сослан за вольномыслие. Работа В. А. Зернова в данном направлении не раз в СМИ мотивированно называлась подвигом.

Сибирский гений Петр Андреевич Словцов наконец-то занимает свое, по праву ему принадлежащее, место в интеллектуальном пространстве от Сократа, Геродота и Фукидида до Тойнби и Фукуямы… Он умножает славу нашего Отечества. Энергично способствует укреплению положительного образа России за рубежом! Несомненно, выход в Москве «Истории Сибири» П. А. Словцова представляет собой непреходящий, выдающийся вклад как в отечественную, так и в мировую культуру! И во всем этом огромная заслуга писателя-сибиряка В. А. Зернова!
Анатолий ДЕРЕВЯНКО. Академик РАН.

Виктор Зернов не вошел, а вломился в сибирскую литературу — кряжистый, крепко скроенный, как его стихи, критика, исторические исследования Сибири.
Тамара ПОНОМАРЕВА. Писательница.

Когда он говорит о Родине, о родной земле, природе — это не просто признания в любви, не слепые клятвы. Это любовь осмысленная, одухотворенная, пристальная.

А нашему времени позарез нужны думающие люди. Особенно если они наделены к тому же добрым и зорким сердцем.
Илья ФОНЯКОВ. Поэт.

Виктор Александрович — ветеран писательских баталий и старатель на приисках истории.
Анатолий НИКУЛЬКОВ. Критик.

Мне хорошо известны как широта научных и художественных интересов Виктора Александровича, так и глубина проникновения в самую суть тех вопросов, к которым он обращается и как критик, и как историк, и как литературовед, и, разумеется, как поэт. В разговоре о его разнообразной творческой работе участвовали не только писатели, но и ученые, доктора и кандидаты наук — историки, философы, географы, математики, биологи, филологи. Такое у нас бывает нечасто.

Уровень его историко-литературоведческой работы — это уровень доктора наук.
Михаил МЕЛЬНИКОВ. Писатель, профессор.

Сразу же скажу, что я давно знаю Виктора Александровича Зернова. Для меня всегда было дорого, что за всей его многообразной, яркой литературной работой прослеживается серьезная историческая подоснова. Виктор Александрович выступал на заседаниях нашего Дворянского Собрания, читал свои стихотворения. Делился творческими планами. Большими раздумьями был окрашен его рассказ о многолетней, сложной работе по возвращении в наше духовное пространство богатого наследия сибирского гения Петра Андреевича Словцова. Эта работа ведется им на протяжении нескольких десятилетий. В 2006 году в Москве, в издательстве «Вече», вышел однотомник П. А. Словцова «История Сибири», подготовленный к изданию В. А. Зерновым.

Его новые стихотворения, статьи наполнены раздумьями, пропущенными через сердце поэта, вбирают в себя большой ассоциативный ряд, лишены упрощенности, прямолинейности. У него лирика не противоречит исследовательскому духу историка. Особенно привлекает, что в его произведениях доминируют высокие духовные ценности. Когда он, например, в стихотворении «Болдинские дали» обращается к сложному процессу в формировании русского литературного языка в начале XIX века, то не избегает жарких споров, в которых участвовали молодой Пушкин, лучшие представители российского дворянства того времени — писатели, историки, государственные деятели.

Одна из характерных особенностей в литературном творчестве В. А. Зернова, заслуженного работника культуры России, лауреата литературной премии мэрии Новосибирска, носящей имя основателя Новосибирска, потомственного русского дворянина, писателя Николая Георгиевича Гарина-Михайловского, заключается в том, что минувшее, настоящее и будущее в его произведениях тесно переплетены. Яркие образы наполнены животворным духом времени! В этом, вероятно, во многом и проявляется настоящий талант! Об этом, впрочем, свидетельствуют и лучшие образцы мировой литературы.
Константин МИЛЕВСКИЙ. Предводитель Новосибирского Дворянского Собрания, член Общественной палаты Новосибирской области.

Его любовная лирика отнюдь не безмятежна, лишена буколичности, и движение к гармонии достигается в ней за счет преодоления не только извечных, традиционных противоречий между «я» и «ты», но и мировых сил разрыва и отчуждения, распространяющих ныне свою власть даже на интимную сферу. Лирический герой его поэзии несет в себе весь исторический опыт страны и народа с его светлыми и негативными сторонами.
Геннадий КАРПУНИН. Поэт, исследователь славянской культуры.

Виктор Александрович является талантливым поэтом и ценителем нашей сибирской старины.
Николай ЯНОВСКИЙ. Критик.

Наибольшее внимание поэт уделяет утверждению в этом мире духа добра, красоты и гармонии во взаимоотношениях между людьми, в отношении человека к природе, ко всей окружающей действительности. С особым трепетом он воспевает женские непреходящие добродетели, готов преклоняться перед вечными загадками прекрасного женского сердца!..
Владимир БЫЧЕНОК. Поэт, заслуженный работник геодезии и картографии России.

С очень светлым чувством я пишу о моем друге, известном замечательном поэте, критике, исследователе истории Викторе Александровиче Зернове. Мы знакомы более 30 лет. Еще в 70-е годы прошлого века я готовил портреты некоторых писателей для Новосибирской писательской организации. Когда возникали какие-либо вопросы, то в их разрешении действенное участие принимал и Виктор Александрович как ответственный секретарь писательской организации. Я всегда с большим интересом читаю его произведения, в том числе статьи о сибирских писателях, тем более что портреты некоторых из них я рисовал.

Мне нравится, что в своем поэтическом творчестве он большое внимание уделяет образу нашего прекрасного города Новосибирска, Сибири, при этом рассматривает их в сложной динамике современного мира. Недаром один из его стихотворных циклов называется «Заревой дозор Новосибирска»! Прекрасны его стихотворения, например, о наших знаменитых земляках, трижды Герое Советского Союза А. И. Покрышкине, Ю. В. Кондратюке, стихи о Метрострое. Вся его литературная работа отличается, я бы сказал, яркой палитрой, живым колоритом, горячей сыновней любовью к Сибири, к ее людям, к нашему родному Отечеству!

Для меня литературные искания В. А. Зернова во многом способствуют постижению сущности вдохновенного поэта! Мы нередко встречаемся на художественных выставках, обмениваемся откровенными мнениями. Мне приятно, что нынче, в 2007 году, мы встретились на главной площади города в День Победы нашего народа в Великой Отечественной войне! Поздравили друг друга с этим великим праздником! Виктор Александрович и в своем творчестве достойно обращается к тем суровым дням, когда, как он говорит в «Балладе о доме..», «от русского огня крупповская лопалась броня!»

Виктор Александрович Зернов достойно, вдумчиво, по-своему продолжает лучшие литературные традиции нашего замечательного города Новосибирска, смело умножает его славу.
Вениамин ЧЕБАНОВ. Заслуженный художник России, участник Великой Отечественной войны.

В 90-х годах его стихи по большей части горестные, болевые, где поэт размышляет над происходящими в стране под вывеской «реформ» нездоровыми процессами. Он приходит к выводу, что нечто подобное уже было, что история повторяется, а мы никак не извлечем уроки из прошлого. Но поэт тем не менее не верит в роковую историческую беспросветность, в неистребимое тысячелетнее зло.
Алексей ГОРШЕНИН. Критик.

Виктор ЗЕРНОВ

Мелодии новых контрастов
Рысьими, хитрющими глазами, или
В стихийной гамме…
Рысьими, хитрющими глазами
Изучала жизнь меня и жгла.
Но в конце концов и между нами
Тропочка взаимности прошла.

Что ж, за всё, прекрасная наука,
Благодарен раз и навсегда.
За улыбку сдержанного друга,
За ночные девичьи уста.

Даже в безнадежных положеньях
Мы не опускали рук не зря.
Полевых ромашек ожерелья
Нам дарила терпкая заря.

И не потеряли интереса
К частностям душевной новизны,
Кто прошел у самого обреза
Берега хмельного и волны.

Может быть, поэтому нередко
Над упругой лентою реки,
Над простором шумного проспекта
Шелестят крылатые стихи.

Потому, в цветастой сказке мая,
Сам не свой порою до утра.
Но и в кущах мая ощущаешь
По живому звону серебра:

Видишь в молодой, стихийной гамме,
Как швырял нас ветер штормовой
Сквозь водовороты. Как мы сами
Выходили на волну с тобой!..

Ритмы священной Белухи
Во мгле земного круга,
Сквозь отблески костра,
Священная Белуха
Приснилась мне вчера.

Она под ясным солнцем
Бесценна для Руси,
Как, скажем, для японцев
Священная Фудзи.

В разводьях Беловодья,
Где эдельвейс горит,
Я чую всею плотью
Её небесный ритм!..

Когда раскаты глухи
Грозы, идущей вспять,
За ритмами Белухи
Прекрасно наблюдать.

Я локотки кусаю,
Что, прямо или вкось,
В России Хокусая
К Белухе не нашлось.

Она легендой дышит —
У школяра спроси, —
Она куда как выше
Олимпа и Фудзи!

А все-таки, в итоге,
Во мгле прекрасных дней,
Не обитали боги
Всесильные на ней!..

Пусть так — в известной мере
Есть каждому своё.
Но даже властный Рерих
Не обогрел её!..

Когда над бездной выси
Лучи обходят тьму,
Кому ещё ты снишься?
Кому??? Кому??? Кому???
Атакам подвергались все
Не нами предрешён исход…
Хоть гений предрешенья рушит.
Но почему же, почему же
Нас каждый раз влечёт восход?..

Откуда этот вечный зов
Над растревоженной равниной?
Чтоб выбрав путь суровый, длинный,
Предвосхищать тревогу слов?

Атакам подвергались все.
Особенно Христос, конечно!
Но, Боже, как горят безгрешно
Цветы в рубиновой росе!

ОН
1
С потоком цикловым он был знаком…
Хотя и не зацикливался в этом.
Дни шли за днями. Чередой. Гуськом.
Ночная тьма дневным сменялась светом…

В прекрасном детстве, около пруда
Увидел он, как радуга горела.
Прозрел — врата!.. Вошел он во врата.
Как входят в дом — приветливо и смело.

Дарила жизнь потом ему не раз
Необычайные врата порою.
А если искры сыпались из глаз,
То он шутил: мол, увлечен игрою!

И удивлялся, словно Дон Кихот.
Чтил болеро вдали от Пиренеев.
Ему (бывает!), льготою из льгот, —
Без комплексов досталась Дульцинея!..

Весьма занятно тем, кто наблюдал,
Как развивалась на глазах сюита,
И странно было видеть, что накал
Невероятный в сердце индивида.
2
Еще занятней все-таки для них
(В пространстве, даже и в печали милом!)
Расхожие деяния других,
Их промыслы и страсти видеть было!

Когда в душе огонь, а не зола,
То жизнь божественным играет светом.
А хватка в деле у него была —
На зависть многим циникам отпетым.

Беда, что не был к доброхотам добр.
Знал свой резон: что — бедно? что — богато?
Все не туда, не по ложбинке греб.
Кивал на опыт босяка Сократа.

С восторгом вглядывался в небосвод.
И даже голову себе морочил:
Как быть свободным в мире несвобод?
В несчастии — как быть
счастливей прочих?

Везучий. Верно. Все бы ничего.
Но как другим?.. Когда в любом вопросе
Подходы простодушные его
Все заморочки вдребезги разносят!..

Достойные, почтенные умы,
Когда от парадоксов подустали,
Взмолилися: «Да разве ж против мы?..
Давай же вместе сеять, где пахали!..»

Вы полагаете, что он прозрел?
Постигнул таинства земного блага?
Не тут-то было. А в потоке дел
Лишь прирастала у него отвага.
3
Разгадывает: что? да почему?..
Вникает в малые нюансы даже.
К душевности привязан! Хоть ему
И в проницательности не откажешь.

Умеет слово и напор держать…
С иронией глядит в глазницы страха.
Такие могут широко дышать.
И петь! Как будто в райских кущах птаха!

Когда другие поняли давно,
Что и почем, как дважды два — четыре!
Он, вновь и вновь, не верит все равно,
Что нет гармонии в дисгармоничном мире!

Признать придется, что ему дана
Роскошность чувств и прадедом,
и дедом —
Архангельская в нем звенит струна!
Трепещет радуга земным заветом!

Весь в помыслах невиданных затей.
И впрямь — земля талантами богата!
Вот он идет среди своих друзей…
И непонятно — в чем его отрада?..
И неизвестно… Что с ним делать надо?..

Как выбросы китов на сушу…

Михаилу ЛАВРЕНТЬЕВУ

Ты будешь век крушиться
Отнынь, хозяин мой.
Михаил ЛОМОНОСОВ
Как выбросы китов на сушу.
Как среди лета дерзкий снег…
Терзает собственную душу
В загадках мира человек…

Малыш от возбужденья скачет!
Да так, что просто не унять —
Про некорректную задачу
Он сказку слушает опять…

Но он однажды, спозаранку,
Проснется и в себя уйдет,
Когда за речкою Зырянкой
Цветок волшебный расцветет!..

Он окунется в мир прекрасный,
Где яркая блестит роса…
Он, вероятно, не напрасно
Прочтет русалочьи глаза.

Взгляд удивится тайне взгляда,
А руки путь найдут к рукам.
Там все — волненье и услада…
Ведь вовсе не случайно к нам

Приходит зов таких мелодий,
Какие, может быть, в раю
Дано Кириллу и Мефодию
Познать за азбуку свою!

Так это все неповторимо,
И так мгновенья хороши,
Что осязаемы и зримы
Порывы лучшие души!..

Звенят пичуги в светлых кущах.
Спешит на зрелище толпа.
Душа пирует в рощах лучших.
Не безголоса. Не слепа.

Звезд в непорочном небе много.
Для умилений!.. И для грез!..
Но что же?.. Что же?.. Так жестоко
Тревожит душу?.. Среди звезд...

Ирландская трубка Жорж Санд
Когда обстановка плохая, —
Слышней: где — любовь, где — обман.
Пронзительный вальс утихает,
Рождается новый роман…

Средь яблонь цветущих знобило,
Звенел бирюзовый закат!
Ирландскую трубку курила
Писательница Жорж Санд.

Ветшают деревья и зданья,
А чувствам стареть не дано —
Являлась она на свиданье
К Шопену не в дверь, а в окно.

В окно, из весеннего сада! —
Идея отнюдь не нова.
К любимым входить так и надо —
Жорж Санд и без трубки права!

Мы в чудо влюбленности верим,
Когда испытать суждено,
Как с петель срываются двери,
И в сад — нараспашку окно!

Любовный огонь, несомненно,
Высказываться заставлял
И Тейяра де Шардена
По поводу страстных начал.

То в Питере, а то в Вене,
С безумной охапкой цветов,
Великий писатель Тургенев
К Полине летел Виардо.

Есенину вовсе не снилось —
Он двигался за океан!
В неистовом танце кружилась
Над ним Айседора Дункан.

Любовь вырывалась наружу,
Когда протопоп Аввакум
В Даурии, в лютую стужу,
Любовью настраивал ум!..

Какие пространства открыты
На вечно бегущих волнах
Влюбленною Аэлитой —
С таинственной искрой в глазах?..

Опять полыхают страницы!..
И движется время — назад…
И даже, когда листопад! —
В саду, среди яблонь, дымится
Ирландская трубка Жорж Санд…

Над бездною времени
Ты говоришь, ни о чем не забыла!..
Пусть это было давно —
Помнится привкус вина «Изабелла»,
Ветер полынный в окно...

Плыли волшебного времени рыбы
Через магический лес.
Ну а снежок под ногами поскрипывал —
Разве не чудом чудес…

Ты и сегодня
С чувствами теми —
Завтра (как и вчера!)
Травы забвенья над бездною времени
Не доведут до добра…

Мелодии новых контрастов

Вале ГРИЦЮК

Приземлились мы вместе в Дубултах
На геликоптёре одном.
Из кожи бразильского буйвола
Куртка была на нём.

Жёлтые дюны к морю
Так прихотливо не уставали звать,
Что в покачивающемся геликоптёре
Мы от моря глаз не могли оторвать.

Ветерок задиристый приветливо дунул,
И слова удивления застыли на устах.
Хотя бразильское небо и бразильские дюны
По-прежнему покачивались у него в глазах.

Забавно,
Что в ресторанчике, ещё в Тарту-Дерпте,
Восхищаясь, как Рига подмигивает нам,
Он извинительно произнёс, что не терпит,
Когда не возвышают
Знаменитый рижский бальзам.

Не поэтому ли восхищённо
На нас янтарнокосая русалка глядела,
Когда спутница его, Алёна,
Обворожительно о рижском бальзаме пела.

Может быть, я не расслышал в мелодии
Какой-то, особенно яркий, нюанс,
Но мне показалось, что невидимо бродят
Отголоски янтарных контрастов
среди нас.

Мерцало вино в пурпурном бокале,
Будто зыбкие огоньки в пути.
И янтарные бусы волшебно мерцали
В полумраке, у Алёнушки на груди.

Пульсировал загадочный цветок адонис
Рядом с фортепьяно, на авансцене.
А он говорил, что Микалоюса Чюрлёниса
Выше, чем Сальвадора Дали, ценит!..

Вероятно,
Мелодиям бразильско-рижских контрастов
Подвластно так непостижимо чаровать,
Что от смутных волнений,
И завтра, и послезавтра,
Сердца русалочьи
Новых контрастов
не переставали ждать!..

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: