Деревянных дел мастер

Все это бросалось в глаза, а уж какой человек этот Виктор Иванович Безотеческий, мастер вырезать всякие игрушки-безделушки, это мне еще предстояло выяснить.

На встречу с ним в тот мой приезд в село я не надеялся: время рабочее, а человек трудится не в колхозе, а на промышленном производстве, несет нелегкую службу на тяговой подстанции станции Каратканск. Тем не менее упросил Любовь Михайловну на всякий случай «брякнуть» мастеру: авось да повезет. И что вы думаете, повезло: хозяин оказался дома, заскочив по какой-то надобности, заодно собираясь и отобедать. А тут и мы подъехали.

Любовь Михайловна зорким женским взглядом сразу обратила внимание на гардины, которые висели над окнами в гостиной, в спальне, на кухне — одним словом, везде.

— Какая прелесть, — защебетала она. — Вот бы мне такие. И вы это сами делали? — обратилась она к хозяину с недоверием в глазах.

— Сам. А кто же еще? — Виктор Иванович невысокий, худенький, с небольшими черными усиками с легкой проседью. На работягу явно не тянул — вылитый интеллигент. И это сразу навело на размышления.

— И давно вы на подстанции?

— Уже чертова дюжина лет, ровно тринадцать. А вообще я учитель... Работал в сельской школе в Карасукском районе, затем переехали сюда, в Дмитриевку. Поначалу был даже директором средней школы, но руководить — это не мое. Я рядовой труженик, исполнитель. Так у меня на роду написано.

— Что же вы призванию своему изменили? Знать, работа была не по нутру?

— Школа и по сию пору снится. Вижу во сне, что веду урок, общаюсь с ребятишками, смеюсь, радуюсь и... просыпаюсь. А реальность горька... Уговорили меня пойти на подстанцию, я ведь электрик тоже, знать, неплохой.

Но жена Татьяна Владимировна, учительница русского языка и литературы, человек резкий, прямой, говорит иное:

— Это были самые худые в нашей жизни годы — девяностые, ельцинские. Помните, когда старики за своими пенсиями, будто за колбасой, очередь с вечера занимали. Ночевали то на почте, то где придется. А мы, бюджетники, были еще в худшем положении. Нам месяцами зарплату не давали, а если и давали, то натурой: мукой, сахаром, а то и зерном. А в семье трое детей, которых одеть-обуть надо. Вот и принесли мы в жертву педагога нашего, Виктора Ивановича дорогого, отправили на железную дорогу, которая всегда с деньгами.

— А сейчас что же не возвращаетесь? — вопрос к Виктору Ивановичу.

— Не забывайте, тринадцать лет прошло. В школе все по-новому: программы, учебники. Снова надо учиться...

Мы заговорили о хобби хозяина, о дереве, с которым он работает и с помощью токарного станка вырезает самые разные и порой диковинные вещи, и лицо собеседника помаленьку разгладилось, посветлело. Сидим мы за столом на кухне в полном одиночестве. Женщины, Любовь Михайловна и Татьяна Владимировна, о чем-то беспрерывно говорят в гостиной, в которой, между прочим, тоже очень много самых разных поделок, изготовленных Виктором Ивановичем.

— Какое дерево используете? — подделываясь под профессионала, задаю первый вопрос. — Если красное, то где добываете?

Хозяин встрепенулся, ожил, засветился весь:

— Как раз наоборот. Красного дерева очень мало. Если только кедровая доска, легкая, податливая. Да где ее взять? Работаю с местной древесиной, мягкой, добротной. Речь идет, если вы догадались, об обыкновенной осине. Она-то всегда под рукой...

Осматриваем кухонный шкафчик, который за спиной хозяина, кухонный набор: разделочная доска, всякие вилочки, ножички, ложки-поварешки с красивыми резными ручками.

— Где учились всему этому?

Хозяин молча встает, идет в другую комнату, скоро возвращается с горой книг, старых, потрепанных и совершенно новых.

— Вот они, мои учителя. Здесь все сказано, постоянно слежу за новинками, выписываю по почте.

— Поделки готовите только для себя?

— Нет, почему же, люблю дарить. Иногда делаю на заказ, то есть на продажу, но редко. Торговля убивает душу.

А Татьяна Владимировна после расскажет, как приезжали к ним немцы аж из Германии, правда, местного происхождения, российские, те самые, которые когда-то проживали в Неудачино. Оно отсюда недалеко, в шести верстах. Заказали картину, сибирский пейзаж: кудрявую зеленоголовую березу, травяной луг и полевую тропинку, вьющуюся между деревьев.

— Ностальгия, — буднично и просто поясняет Татьяна Владимировна. — Люди уехали в богатую страну, на роскошное жилье, а сердце оставили в Сибири, в Неудачино. Вот как бывает.

Начинаем экскурсию по комнатам. Любуемся разными подставочками, полочками, табуреточками и картинами. Их тоже немало. Выходим на улицу и осматриваем цех. Разместился он в маленьком, размером с обыкновенную сельскую баньку, домике. Здесь и токарный станочек, самодельный, разумеется, ножички, пилки.

Держат Безотеческие и маленькое хозяйство: корову, поросенка, телушку. Есть вишневый садик, свой трактор — одним словом, все, что полагается иметь справному хозяину, у которого дело в руках горит. И это при материальной обеспеченности. Железная дорога платит хорошо, да и школа давно оправилась от шока, встала на ноги. Дети, их трое, кто где: один сын трудится вахтовым методом, второй учится в Омске, третий, младшенький, при родителях, заканчивает среднюю школу.