Неугомонный человек

Петр Михайлович силами своего околотка за лето 1957 года на этом участке выполнил средний ремонт пути и поднял допустимую скорость движения до 70 километров в час».

Читаю и за строгими, деловыми фразами документа уже видится человек — серьезный, ответственный, такой, кому руководство, не сомневаясь, доверит самый сложный участок работы, и он непременно поставленную задачу выполнит. Грамотно и профессионально. Настолько хорошо, насколько это вообще в его силах.

Снова погружаюсь в чтение и с улыбкой отмечаю, что была абсолютно права в своих предположениях. Человек-легенда на Карасукском отделении дороги Михаил Иванович Карманов далее в своих воспоминаниях пишет:

«Неугомонный человек Петр Михайлович, он не успокоится, пока не сделает, все должен проверить и увидеть сам, по-другому его не убедишь. Сам трудился и увлекал других, твердо понимая, что личный пример является самой убедительной формой воспитания. За свой труд в эти годы он удостоился высшей награды страны — ордена Ленина. В дальнейшей своей трудовой деятельности Борисенко был старшим дорожным мастером, заместителем начальника дистанции пути. Нынче на пенсии. Почетный ветеран Западно-Сибирской железной дороги, заслуженный работник транспорта».

Я побывала в гостях у Борисенко в Купино золотой осенью, когда снег еще не засыпал сады и огороды. В ту пору у Петра Михайловича и Анны Семеновны гостил правнук из Барнаула. Общительный мальчуган тут же сообщил мне, что в его родне почти все — железнодорожники, а деда работал на линии, в ПЧ. Сам же пока с удовольствием играет в игрушечную железную дорогу. «Только по рельсам ходить нельзя, — строго говорит он мне, — это опасно.» А прадед с прабабушкой, не скрывая счастливых улыбок, с гордостью глядят на юную поросль семьи Борисенко.

Тихое семейное счастье, которое не омрачат ни недуги, одолевающие под старость, ни житейские заботы, ни большие и маленькие бедки, время от времени случающиеся у каждого из живущих на этой грешной земле, светлое и безмятежное, оно живет в этом доме. Это оно, счастье, светится в морщинках вокруг глаз, звучит в добродушных шуточках, которые отпускают в адрес друг друга супруги, прошагавшие рука об руку более полувека. Оно словно растворилось в воздухе и наполнило собой каждый вздох. Интересно, что сами счастливые перестают его замечать, и если спросить — очень смутятся, зато случайному гостю, попавшему в дом, сразу становится уютно и тепло там, где царят мир и лад, уважение друг к другу, забота и взаимопонимание.

«И не жалко вам было молодую жену? — спрашиваю Петра Михайловича. — Путевые работы разве для женских хрупких плеч?» Глаза хозяина дома подернулись задумчивой дымкой: «Время было такое, всем тяжело приходилось…» Но развить мысль Борисенко не успел…

— Да он ни за что бы сам меня не пустил. Но я решила: пойду! И пошла, — прояснила ситуацию супруга. — Ребятишки подросли. Их в то время у нас уже трое было. Можно было одних дома оставить. К тому же нас, жен железнодорожников, на работы и так периодически привлекали, то полоть траву вдоль путей, то еще что. Думаю: он работает, а я что ж буду дома сидеть. Какая-никакая, а копейка в семейный бюджет, — рассказывает Анна Семеновна. — Сейчас-то уж не стали женщин брать на такую тяжелую работу, а раньше это было нормально. И посылали частенько на трудные участки. Шпалоподбойки знаете какие были?! По шестнадцать да по тридцать два килограмма. Как начнешь их поднимать — ох-хо-хох! Бывало, натягаешься с подбойкой, домой придешь — ни рук, ни ног не чувствуешь.

Петр Михайлович слушает наш разговор с грустной полуулыбкой и, видно, вспоминает... Да и как тут не вспомнишь, если спину то и дело прихватывает, а суставы порой так по ночам болят, что уж и не знаешь, как руки положить поудобнее. Но они не жалуются. Так, между делом, обмолвились о хворобе как о чем-то само собой разумеющемся и продолжили беседу как ни в чем не бывало.

Сам Петр Михайлович трудиться начал еще подростком. Его родителей переселили из Киевской области в далекую Сибирь перед самой войной, в сороковом. Мальчишки, Петр и младший брат Павлик, с малолетства знали, как солон крестьянский хлеб, сколько потов сойдет, прежде чем урожай попадет на стол. По юности помогали пасти коров, порой в буквальном смысле за кусок хлеба, а как подросли да повзрослели — получили более ответственное дело. В канун войны, в начале лета сорок первого года, как все сельские подростки, Петр Борисенко работал в колхозе имени Войкова. В то тревожное воскресное утро бригадир дал приказ ему, пасшему фондовских лошадей, гнать табун назад в деревню. А через какое-то время на этих лошадях мужчины отправились на станцию Бурла, чтобы, пересев там на поезд, ехать дальше — на фронт.

Нехватку сильных мужских рук колхоз почувствовал сразу и привлек на место фронтовиков вчерашних школьников, доверив им серьезные сельскохозяйственные машины. Петр успешно обучился на штурвального и стал работать на прицепном комбайне «Сталинец-1». Уже тогда в нем проявилось упорство, стремление постичь доверенное дело до самой тонкости, до мелочей, и трудиться так, чтоб ни самому, ни родителям краснеть не пришлось. И начало его рабочей биографии получилось красивым, как может быть красив честный и самоотверженный труд. В сорок седьмом году паренек был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 годов».

А потом была армия, еще крепче закалившая характер молодого сибиряка, давшая опыт настоящей мужской дружбы и взаимовыручки. Вернувшись домой, Петр некоторое время сомневался: остаться работать в колхозе, ведь и землю, и труд крестьянский он любил по-настоящему, или все же попробовать свои силы на железной дороге, где, может, и тяжелее, но быстрее можно встать на ноги, начать зарабатывать и помогать родным? Второй аргумент пересилил.

— Действительно, на железной дороге и платили побольше, и спецовку давали, что немаловажно, — вспоминает Петр Михайлович. — Так что я не пожалел о своем выборе. А работа была хоть и трудная, но всегда интересная. Человеку ведь что надо? Чувствовать, что он занят важным, общественно полезным делом.

Я не удержалась и спросила, мол, за свою долгую биографию железнодорожника вам довелось работать на разных участках, так какой из них — самый памятный? «Я так скажу, — отвечает, — какая работа любимая — та и самая интересная, та и памятная. Ты ее любишь, и она тебе поддается. Я всякий труд любил».

Путевым рабочим Петр Борисенко был совсем недолго. Вскоре, по окончании Омской техшколы, его назначили бригадиром Славгородской дистанции пути, а позже перебросили в Савкино — дорожным мастером. О первых годах своей работы Петр Михайлович вспоминает с удовольствием, называет имена начальника дистанции Петра Сергеевича Дегтярева, мастера Андрея Андреевича Вдовличина. «Это на наш, русский манер Андрей Андреевич. А так — Акрахман… ох, сейчас и не выговоришь. Чему учили меня? Справедливости и честности в отношениях с людьми и в отношении к делу. Вот были у меня в Славгороде путевые обходчики Сайменов, Тахтаулов, а уже потом, в Савкино, Забельский, Лободенко Кузьма Палыч. Какие люди! Фронтовики… Я с них пример брал. А они меня уважали, хоть и молод был. Вот такие дела…» — говорит Борисенко.

Я уже приметила, что «вот такие дела» — его любимая поговорка. А дел всегда было невпроворот. И когда четырнадцать лет дорожным мастером трудился, и когда руководство решило, что пора ему «идти на повышение». Сам хоть и понимал, что в такой отрасли, как железная дорога, надо постоянно «расти», повышать уровень и качество знаний, а значит, учиться (заочно успешно окончил железнодорожный техникум на Инской по путейской специальности — строительство железных дорог), но сделать успешную карьеру не стремился. На старшего мастера его еще уговорили, а как через несколько лет предложили должность заместителя начальника дистанции пути — уперся.

— Меня даже в райком вызывали, чтобы переубедить, — вспоминает Борисенко. — А потом вызывает к себе заместитель начальника отделения Михаил Иванович Карманов (тот самый, который спустя годы упомянет о нем в своих воспоминаниях). «Вот так, — скажет, — мы с тобой столько лет знакомы, работали вместе, так что как хочешь, а будь готов! Приедешь — приказ уже будет». Разве я мог не подчиниться?!

О Карманове он вспоминает с большой теплотой. Говорит, мол, душа-человек, строгий, но справедливый. «Он же все силы, все свое время отдавал работе. Да, люди нашего поколения по-другому и не умели…» — с гордостью за свое поколение говорит Петр Михайлович. Интересно, что о личных успехах и заслугах, как ни пыталась я вывести его на откровенный разговор, — ни-ни. Словно местоимения «я» в его лексиконе нет вовсе, только «мы» да «мы»: нам было трудно, нам ставили задачи, мы старались, если чего-то добились, то сообща... Это еще отцом и матерью заложено и воспитано все дальнейшей жизнью. По-другому такие, как он, мыслить и работать не могли.

Только из публикации в районной газете я узнала, что сам Борисенко, помимо тех высоких званий и наград, о которых в своей книге пишет М.И. Карманов, имеет свыше ста почетных грамот и благодарностей, отмечен тринадцатью правительственными наградами, занесен в Книгу почета Министерства путей сообщения как лучший мастер на сети дорог.

И в бытность Петра Борисенко дорожным мастером, и в более позднее время его коллектив добивался высоких показателей в труде, внедрялись передовые методы труда, целенаправленно велась работа по продлению срока службы материалов верхнего строения пути, но не только этим можно вспомнить те славные годы. Для Петра Михайловича всегда на одном из первых мест была забота о тружениках, о тех, кто рядом. Он всегда старался улучшать бытовые условия и условия труда. Так под его руководством были построены будки для обогрева рабочих в зимнее время, появились передвижные будки для доставки рабочих. Строили и благоустраивали жилье, облагораживали территорию, даже свой фруктовый сад заложили. Люди чувствовали это отношение к себе и ценили его. Если нужно было пожертвовать личным временем ради достижения производственного результата — жертвовали.

Можно вспомнить хотя бы такой пример. Однажды, для того чтобы ускорить строительство и ввод подстанции, коллектив, не имевший в хозяйстве экскаватора, в свое свободное время копал траншеи под фундамент вручную. Что больше вдохновляло людей — важность поставленной задачи или личный пример начальника, трудившегося бок о бок с ними, — думаю, ответ очевиден.

Помню, я спросила Петра Михайловича, дескать, вы же стали руководителем, значит, должны определять фронт работ и командовать, зачем вы сами делали «черновую» работу? Он улыбнулся хитро, мол, что ж тут непонятного, а Анна Семеновна сказала: «Да он всегда такой! Еще когда мастером был — рубаха всегда мокрая. Если надо подсобить, особенно когда подъемка идет, сюда кинется, туда кинется, взмыленный весь, и командует и вкалывает наравне с другими». Вот тут не утерпел Борисенко и добавил:

— А люди видят, что я работаю, и еще лучше начинают трудиться!

Вот такой психолог-воспитатель. А что?! Руководителю очень хорошо надо знать человеческую психологию, чтобы к каждому «ключик» подыскать, чтоб не халтурил никто, и чтоб обиженных не было.

— Люди-то все разные, — говорит Петр Михайлович. — Вот был у меня обходчик Петр Петрович Волощенко. Работящий, каких сейчас нет. Я ему скажу: «Ну побереги себя, Петр Петрович, кто тебя заставляет работать до седьмого пота?!» А я, говорит, по-другому не могу. Красота! Вот такие труженики у нас были. Старались, все силы отдавали. Рядом с хорошими людьми и я стал толковым работником. Не зря свой хлеб ел.

А чувство ответственности какое! Что такое железная дорога — это прежде всего дисциплинированность и порядок. Ни малейшего нарушения ни в чем допускать нельзя. Помню, рассказывал мне Иван Дементьевич Забельский о случае, произошедшем как-то в канун праздника — седьмого ноября. Коллектив уже собрался отмечать: концерт, поздравления разные… Мастер и говорит обходчику: «Не пойдешь сегодня, Иван Дементьевич, в обход. Гуляем!» А он настолько дисциплинированным был, что даже с разрешения руководства не мог «слабинку» в работе допустить. Подумал-подумал… и пошел. Тогда круглосуточно, и ночью, и днем, ходили. Дошел он до границы и роспись бригадирову в журнале оставил. Возвращается. Километра четыре до казармы не дошел — встречает поезд. А через несколько минут — тревога: весь состав под откосом. Начали разбираться и выяснять, не было ли какого нарушения. Вины не нашли и никого не наказали. А если бы он не пошел в обход?! Так-то.

Характеры у всех разные. Одного так родители воспитали, что тебе не учить его, а самому поучиться у него не грех. А другой вроде и человек неплохой, а с норовом, что ли. Вот случай был. Один неважнецкий работяга имелся... Все демагогию любил разводить. Ну что с ним поделаешь? А мы взяли и поощрили его за хорошую работу. Так будто подменили человека! И сам стал трудиться на совесть и еще с других спрашивать. А как же?! Он же почувствовал, дескать, начальство ему доверяет, значит, и ответственности теперь больше. Вот такие дела.

В купинской районной газете А. Литвинов пишет: «Забота о своих работниках, метод убеждения в воспитании членов коллектива помогли Петру Михайловичу сформировать дружный, сплоченный коллектив. Честность, бескорыстие, деловитость опытного железнодорожника увлекали его помощников на трудовые подвиги».

Хорошим примером для Петра Михайловича всегда были руководители, с которыми ему довелось работать. О Михаиле Ивановиче Карманове уже упоминалось. С большой теплотой Борисенко вспоминает те четырнадцать лет, когда он был заместителем Якова Дементьевича Игнатьева. (Потом, когда Петр Михайлович на минутку отлучится в другую комнату, чтобы принести фотографии своей трудовой юности, Анна Семеновна скажет мне: «Яков Дементьевич ему очень доверял, знал, если Борисенко на линии — все будет в порядке».) Как пример заботы о людях приводит решение начальника Карасукского отделения дороги Бориса Степановича Голодникова ввести электропоезд, благодаря которому путейцы, работавшие в Осолодино, смогли рано утром уезжать на работу и вечером возвращаться. «А раньше приходилось на неделю уезжать и родных не видеть. Машинисты-то нас не брали... Борис Степанович — огонь-мужик, дело знал и любил, а если что решил — обязательно сделает. И справедливый очень», — говорит Петр Михайлович.

Доскональное знание дела, искреннее внимание к людям, умение правильно поставить задачу и вдохновить коллектив на ее решение — вот те качества, которые Борисенко особенно ценил в руководителях. И главное — справедливость во всем. Не рубить сгоряча, разобраться, кто виноват — наказать, кто отличился — поощрить. Это не так-то просто бывает. Но хороший руководитель знает цену возможной ошибки.

— Помню единственный сход за время моей работы. Это было зимой, как раз накануне Дня Советской армии. Под Чистоозерной ночью, в мороз на три части лопнул рельс. Восемь новеньких вагонов с пшеницей — под откосом. Приехала комиссия, стала разбираться. Помню, покойный Павел Трофимович Семешко посмотрел: а что тут скажешь, это не путейская вина. И комиссия потом подтвердила его вывод. Даже выговора никому из путейцев не дали. Все по справедливости, — рассказывает Борисенко.

Даже достигнув пенсионного возраста, Петр Михайлович продолжал трудиться на железной дороге — оператором по путевым измерениям. Трудно было оторваться и от живого дела, и от родного коллектива. Его стаж работы на железнодорожном транспорте составил — ни много ни мало — сорок три года. И весь этот период времени, как и для многих людей его поколения, на первом месте всегда были производственные задачи, а все личное — вторично. Так что основные заботы по обустройству домашнего очага, по воспитанию детей лежали на супруге. Спрашиваю Анну Семеновну: «Как вам удалось сохранить такие трогательные отношения? Может, поделитесь секретом семейного счастья?» А она смеется в ответ:

— Да когда нам было ссориться-то?! Так раньше жили и работали, что выяснять, кто в доме главный, было просто некогда. Он и дома-то бывал не часто. А обижаться на то, что весь труд по хозяйству на мне лежит... Нет, это не по мне. Я же знала, как важна и как ответственна его работа. И во всем старалась помогать...

Вырастили супруги Борисенко троих детей. Дочери стали одна — учительницей, другая — бухгалтером, а сын закончил факультет «Мосты и тоннели» в НИИЖТе, тоже железнодорожник уже с тридцатилетним стажем. Продолжилась железнодорожная династия Борисенко и во внуках. Глядишь, и правнук, гордо шагающий рядом с прадедом, спустя лет восемь-десять выберет ту же стезю.