Илья ШАКУНОВ:«Не могу прожить без ласковых слов»

— Илья, скажите, вы ощущаете свою сверхпопулярность?

— Нет. Моя жизнь не изменилась с приходом популярности.

— А на улице узнают?

— Иногда узнают. Ну и что? Никто на шею не вешается, никуда не звонит, не бегает.

— Удивительно… Ну тогда о профессии: что для вас театр и кино?

— Я — театральный актер, считаю так про себя. При этом сейчас играю в театре только одну роль. Но хотел бы работать в театре. Один мой знакомый актер сказал мне: «Я работаю в кино, я вкладываю, я придумываю. Прихожу домой и мне не с кем и нечем поделиться, остается одна усталость». Потому что, работая в кино, видишь перед собой зрачок камеры, говоришь, ждешь ответа, а обратно ничего не приходит. Все на съемочной площадке заняты своим делом. И это правильно. Иначе это плохая группа. Все заняты, у всех метраж, линейки. Обратного хода вообще никакого нет. Раньше, я так понимаю, было по-другому. Кино выходило в прокат, оно объезжало страну. Были какие-то встречи с актерами. Был обратный ход, было обсуждение хотя бы. Не аплодисменты, хотя это тоже бывало. Сейчас этого вообще нет. Поэтому для меня кино как вид самореализации — нулевой. Реализуешься ты как актер только в театре. Только в театре ты понимаешь, «почем фунт лиха», «можешь ты или не можешь». Только в театре ты можешь получить те самые аплодисменты, после которых ты спокоен и можешь сказать: «Сегодня день прожит не зря». В кино такого не бывает. Не верьте тому, кто скажет обратное.

— А если у вас отнять театр?

— А у меня его почти забрали. Осталась только одна роль. Боюсь, что я и ее потеряю. Но это не потому, что я не хочу или хочу. Просто так складываются обстоятельства. Но очень не хотелось бы.

— Что самое неприятное в профессии актера?

— Зависимость!!! Зависимость от всего. От того, с какой ноги я встал. Ужасно, я просыпаюсь и понимаю, зачем я вчера выпил эти лишние 50 граммов. Я от этого зависим. Я не имею права вчера что-то сделать. «Зачем я вчера к этому парнишке подошел и сказал ему, что он не прав? Зачем я это сделал?» Я не имею права этого сделать. Я не имею права очень много чего сделать, так как это повлияет на мою работу. Зависимость от того, что твой выходной день не в субботу и воскресенье, а тогда, когда нет съемок или репетиций. Зависим от всего. Я сейчас говорю некие общие вещи, а зависим ты еще и от конкретных людей. В театре ты зависим от режиссера, от сценариста, от музыкального руководителя, от директора, от костюмера, который может не принести вещи и ты не выйдешь на сцену. Последний человек в жизни театра и кино — это актер, к сожалению. Но если с другой стороны подойти, то получается, что первый. Вот тебе палка о двух концах.

— А учеба в театральном давалась легко?

— Это такой миф — учеба в театральном. Слово такое странное «учиться на актера». Раньше не было такого. Станиславский ввел некую «школу Станиславского». Раньше же актеры работали в театре, без режиссеров существовали. Была антреприза, собирались актеры. Иными словами: «А я вот здесь буду стоять». Вот так все было. После этого шел спектакль. Его либо принимали, либо не принимали. Брали только талантом. Никаких мизансцен, это не русское слово, оно потом к нам пришло. А потом это все появилось как некая школа, но на самом деле это то, что ты видишь вокруг себя, то, что ты можешь из сердца вытащить, и как у тебя это получается. Мальчишки и девчонки, которые в школе пародируют учителей, они начинают смеяться, что-то делать, а на самом деле они занимаются актерским мастерством. Человек, который сидит, задумавшись, смотрит на другого человека и начинает копировать его жесты, как он садится, — он также занимается актерским мастерством. Человек, который разговаривает с другим и заставляет его подчиниться своей воле, а это очень любят делать женщины, тоже занимается актерским мастерством. Они выстраивают в голове некую комбинацию, которая помогает им. Они знают некие струны, как им кажется. Может, это неправда, но они работают по схеме, по которой мы выстраиваем роль, образ, персонаж, ища зерно, понимая сверхзадачу. Называйте это как угодно, это те слова, которые придуманы Константином Сергеевичем. Их придумали для того, чтобы нам, актерам, между собой понимать, о чем идет речь.

— Получается, что все люди — актеры?

— Конечно, и еще какие! Только нужно не забывать, что есть добрые люди, а есть злые. Это моя принципиальная позиция. Я так считаю. Не потому, что они плохие или хорошие, просто по своей внутренней потребности. Есть добро и зло. И если ты врешь, не желая зла, — ты не будешь вруном, ты будешь фантазером. Если ты чуть-чуть пытаешься найти некую выгоду, то уже автоматически кому-то желаешь зла, даже не понимая этого. Это так примитивно, но помогает тебе разобраться в профессии актера.

— Какое качество цените в людях?

— Небанальный ответ: доверие.

— Что может огорчить в человеке?

— Если меня предали. Думаю, любого огорчит, если его предали. Я не буду исключением.

— А вообще, что может огорчить?

— Отсутствие работы. У любого такое может быть. Мне не нравится, когда болею, меня это очень сильно огорчает.

— Какое качество хотел бы развить в себе?

— Жадность.

— ???

— А у меня ее нет. Нужно уметь экономить, нужно уметь копить. Отчасти к жадности отношу понятие тщеславия. К сожалению, я не тщеславный человек. Понимаю, что для моей профессии это ужасно. Мне бывает все равно, а это неправильно. Не может быть все равно в профессии актера. Вот не мои слова, но я прихожу к ним потихонечку: «Актер должен иметь на каждое событие, на каждый цвет, на каждый взгляд, на каждое мнение свое мнение». А я частенько говорю «мне это неинтересно» и закрываю глаза. Это плохо.

— Без чего не можете обойтись в быту?

— Без ласкового слова. Я — Лев по знаку зодиака, и мне нужно, чтобы меня хвалили. Так что если меня не будут долго хвалить, то мне становится скучно жить, неинтересно. Тяжеловато без ласкового слова. А в остальном я неприхотливый человек.

— Что может поставить в тупик?

— Грубость и хамство, я этого не приемлю. Частенько не понимаю, как на это реагировать. Нервничаю, и у меня седеют волосы (смеется).
— В жизни случаются приятные открытия?

— Постоянно. Вообще мы живем надеждой. Нас очень любят пугать: государство, телевизор, знакомые, родственники, особенно близкие — «всё плохо». А мы про себя думаем: «Плохо-плохо, а у меня все будет нормально».

— А вообще Илья Шакунов, он — добрый?

— Я — сама доброта. Лучащийся, искрящийся, независтливый. Такого еще поискать надо.

— А капризный?

— Очень капризный. Именно потому, что добрый.

Илья ШАКУНОВ
Родился 13 августа 1970 года в Ленинграде. Еще в школьные годы начал учиться в студии известного актера Игоря Горбачева. Но после окончания школы поступил в Санкт-Петербургский медицинский институт, затем перевелся в ЛЭТИ на факультет автоматики и вычислительной техники. Однако затем Илья бросил оба института и сдал экзамены в ЛГИТМиК (сейчас Санкт-Петербургская академия театрального искусства), где учился на курсе Вениамина Фильштинского. После выпуска в 1996 году его пригласили в труппу ТЮЗа.

Помимо ТЮЗа, Шакунов играл в спектаклях Романа Виктюка: «Бабочка, бабочка...», «Осенние скрипки», «Путаны».

В кино Илья Шакунов снимается с 1993 года. Сначала играл очень небольшие эпизодические роли. Первую заметную, хотя и эпизодическую, роль Антона Илья сыграл в картине Дмитрия Месхиева «Женская собственность» в 1998 году.

Лауреат приза в номинации «Лучший актер» на VI МКФ независимого кино «Чистые грезы» (Санкт-Петербург) за роль в фильме «Гололед».