Пашут, как батраки, но в душе — романтики

Принято считать в журналистике, тем более что для полноценного и непредвзятого освещения вопроса необходимо выслушать две стороны, получить два мнения. Заранее убеждены — мнений будет гораздо больше, самых разнообразных. Власть всех уровней хочет, чтобы люди на селе жили лучше, богаче, имели возможность реализовывать свои силы. Крестьяне, поверьте, мечтают об этом не меньше. Поэтому акция «Семейная ферма» ставит своей основной задачей стать связующим звеном между властными структурами и владельцами личных подворий. Наладить конструктивный диалог, который пойдет всем на пользу. Итак, мы начинаем. В добрый путь!

В биографии нашего героя невообразимо запутанным клубком сплелись злой рок и счастливый случай, истинное призвание и безысходность. Из-за которой и пришлось вернуться к истинному призванию, что, несомненно, стало самым счастливым случаем. Не буду, однако, нагонять тумана, а разложу все по полочкам жизненного пути. Многое будет и так ясно, без лишних эпитетов.

Из зоотехников в артиллеристы
Мы не стали досконально выяснять, какие мечты о будущем посещали в первые 17 лет жизни Алексея Васильевича Перкина, родившегося в 1957 году в городке Белово на Кузбассе. Тем паче, что детские фантазии не так уж часто выдерживают испытание взрослой действительностью. Но по тому факту, что учиться Алексей поступил на зоотехнический факультет Новосибирского сельхозинститута, можно предположить, что выбор был осознанным и продуманным. Как бы то ни было, но учился Алексей хорошо и с удовольствием, а после получения диплома получил распределение на один из животноводческих комплексов в Томской области. Прошло уже без малого 30 лет, но первый опыт самостоятельной работы Перкин вспоминает с теплотой и гордостью.

— За первый год мы поднялись с 14-го на 2-е место в области, потом стали лидерами…

Не исключено, что молодой зоотехник уже подумывал о победах на региональном или всесоюзном уровне, но в «небесной книге судеб» уже кардинально переписали сюжет. Судьба явилась Алексею в виде повестки из военкомата, тем паче, что в 1980 году лозунг «Каждый мужчина должен отдать долг Родине» был почти обязательным для исполнения. И Вооруженные силы стали его «родным домом» на очередные 17 лет — интересная цикличность.

Хотя поначалу все было неплохо — Алексей служил младшим офицером артиллерии не где-нибудь, а в Западной группе войск в Германии. Хорошо, слов нет, но по истечении положенных двух лет командир дивизиона буквально заставил написать рапорт еще на … 20 лет! В итоге все закончилось через пятнадцать лет, последние из которых он дослуживал в уже суверенном Казахстане, куда его часть была выведена после распада СССР и объединения Германии. И тогда, и сейчас в Казахстане на главных командирских постах служили представители коренной нации, и после конфликта с одним из них Перкин написал рапорт об увольнении, который был незамедлительно подписан.

Возвращение домой
Казалось бы, все, свобода, но новая жизнь ударила по семье со всей своей нелицеприятностью — идет 1997 год, чужая страна, своего жилья нет, как и сбережений. А старший сын Василий и дочь Евгения были отправлены учиться в Новосибирск. Чтобы как-то прокормить семью, Алексей три года «таксовал» по маршруту Усть-Каменогорск — Новосибирск, без устали наматывая тысячи километров.

Наконец в 2000 году сестра жены Татьяны и её муж позвали Перкиных окончательно перебраться в Новосибирск, благородно предложив родственникам комнату в своем доме. Здесь-то Алексей и вернулся к первой профессии: чтобы не быть обузой, начал на подворье свояка выращивать свиней, потихоньку скапливал денег на собственный угол, долгое время искал по области подходящий домишко. Чтоб недорого, где-нибудь на окраине — мечта о собственном большом хозяйстве уже овладела им целиком. Он сам признается, что был близок к тому, чтобы опустить руки, покориться судьбе-злодейке, но она неожиданно подарила Алексею широкую, искреннюю улыбку.

«Золотой» человек
Лично мне из всех вероисповеданий ближе всего фатализм. Но не слепая покорность року, а уверенность, что всем воздается по делам его, и кто-то в этой вселенной невидимой рукой ведет человека по жизни — наказывая и милуя. Видимо, Алексей Васильевич сделал в своей жизни много доброго, и судьба послала ему встречу, которая вывела Перкина на новый уровень:

— То, чем я занимался, когда жил у родственников, можно хоть семейной фермой называть, но по сути это был примитивизм. Никакой селекционной работы, естественно, не те условия для содержания, рацион. Знаний хватало — средств было мало. К тому же, наконец, нашли угол — полдома с развалившимся сараем в селе Чаус, недалеко от Колывани. А это новые расходы — переезд, ремонт, спешно делать помещения для свиней. В тот период я и познакомился с Сергеем Голубевым из Криводановки. Он в свое время на тамошнем свинокомплексе работал — специалист хороший, потом самостоятельным делом занялся. У него сейчас ферма тысячи на полторы голов, там чистота, порядок, компьютеры стоят — экскурсии можно водить. При этом невероятно скромный, непубличный человек. Но сердце — золото. Наверное, он родственную душу во мне почувствовал, поэтому и стал помогать. И не только советами: дал мне для обновления стада племенных маток, кабанов, лекарствами помогал. На все мои вопросы о деньгах только отмахивался — «будут, отдашь». И ведь не только мне, он еще нескольких ребят в области также поднял на ноги. Знаете, Сергей хоть и гораздо младше меня, но я его считаю своим наставником и безмерно уважаю.

Многие из тех, кто серьезно занимается свиноводством на личных подворьях, предлагали Голубеву возглавить некое объединительное движение в области, но он скромно предпочитает оставаться в тени. Похоже, полагая, что тихое доброе дело лучше громкого, но зачастую пустого, «пиара».

День сегодняшний…
Вдоволь попетляв по извилистым жизненным дорогам Алексея Васильевича, мы возвращаемся в день сегодняшний, в котором семья Перкиных обрела очень многое — свою крышу над головой, любимое дело, смысл в жизни, наконец. И пусть их ферма еще далеко не образец для идиллических фотографий, но за три года многое изменилось — уже построено четыре свинарника, в которых порядка 300 розовых, чистеньких хрюшек, построена кормокухня, а главное — поднял хозяин большой добротный дом, в котором осталось лишь отделку провести. Мы сидим в будущей гостиной на больших тюках с утеплителем и разговариваем «за жизнь».

Спрашиваю хозяина, почему он занялся именно свиньями, ведь все последние годы нам упорно внушают, по большей части сами частники, что хлопотно это и невыгодно. Не дав завершить вопрос, Алексей Васильевич разражается эмоциональной тирадой:

— Умный человек так никогда не скажет. Хлопотно — согласен, даже чересчур. Уже с утра (на часах половина одиннадцатого) мы три часа в свинарнике провели, потом после обеда и вечером. А когда матки готовятся к опоросу, за ними нужно ухаживать, как за людьми, вплоть до того, что вымя массировать. Еще раз Сергею спасибо, он меня многому научил, хотя вроде и образование неплохое. Зато в один опорос матка пород ландрас, дюрок или йоркширская (еще один поклон Голубеву) приносит до 12 — 16 поросяток. И растут они быстрее, когда за ними с умом ухаживаешь. А мясо какое — пальчики оближешь. Вас, горожан, на рынках часто дурят, под видом молодой свинины предлагая всякое старье. Толстый слой сала срежут, и все. Я привозил на рынки мясо семи-восьмимесячных поросят, там прослойка сала не более двух сантиметров. Так покупатели носы воротят, и как ни убеждай, что товар отменный, не верят. А я, помимо мяса, за последние полтора месяца 98 поросят продал. (Верю безоговорочно — мобильник у Перкина звонил часто. Клиенты беспокоили.) Что касается невыгодности, то это полная ерунда: себестоимость у меня рублей сорок, продаю по 100—110. Хотя вот удивительно: свинина действительно один из немногих, если не единственный, продуктов, который почти не изменился в цене. С рынками я больше не играю, а людям готов хоть на дом возить мясо, пусть только позвонят (телефон Алексея мы, по понятным причинам, не публикуем).

— То есть для вас вопрос «выгодно — не выгодно» не существует в принципе?

— Любая работа выгодна и прибыльна, если пашешь, как батрак, вкладывая силы и душу. И не нужно ставить деньги во главу угла — я вот, например, впервые за долгие годы получаю истинное удовольствие. Заходишь утром в свинарник, там все живое, бегают, хрюкают.

Тем более что и денег-то я почти не вижу — дом строю, собираюсь еще два свинарника возводить, птичник, трактор хочу новый под кредит взять. У меня есть 40 гектаров, где зерно на корм выращиваю, хочу еще 20 — 30 в аренду взять. Вырвался, называется, на свободу, — смеётся Алексей.

А вновь возвращаясь к вопросу о деньгах и о том, как они достаются, приведу пример из собственного опыта. У нас на ферме постоянно нужны подсобные рабочие, один-два человека. Приходит ко мне соискатель и первым делом спрашивает: «Сколько платить будешь?». «Могу и десять тысяч, — отвечаю, — но и спрашивать буду как за десять, а не за три». Проходит некоторое время, и он говорит: «А давай все-таки на трех сойдемся, мне хватит». Вот так.

Убежден, что бы ни говорили очень многие крестьяне, для нас государство создало вполне нормальные условия — можно взять кредит, существуют какие-то компенсации из бюджета, осталось лишь научиться пахать, как на себя, а не на «дядю».

Отцы и дети
Какой бы красивой, законченной, идеологически правильной могла быть эта статья, если рядом с родителями трудились бы и дети. Пока же Василий (ему 30 лет) и Евгения, и зять Андрей, которого Алексей считает вторым сыном, живут в Новосибирске. Парни помогают больше с реализацией, благо склонности есть и талант, но в свинарник как на работу, естественно, не ходят. Отец верит, что Василий когда-нибудь обоснуется в селе, но не торопит:

— Не могу ж я взрослого мужчину заставить, — с оттенком легкой грусти говорит Перкин, — пусть сам решает. Он же приезжает, смотрит, осознает, что дело стоящее и перспективное. К тому же и мне уже шестой десяток пошел. Нет, сил еще полно, но помощник, продолжатель дела нужен. Думаю, он сюда приедет — рано или поздно.

Настроившись на философский лад, я как-то незаметно перешел к смыслу всей затеи с фермой. Может, это и цинично прозвучит, но по мне идея скопить денег на спокойную и уютную старость, после чего все бросить, тоже имеет право на существование. Однако не у Алексея Васильевича, и не на этом жизненном этапе:

— Признаться, я очень редко задумываюсь, что мне когда-то исполнится 55 лет, 58, 60… Чем я буду в тот момент заниматься, какое будет здоровье? Повторюсь, но сегодня я с головой в заботах и планах. Было бы, наверное, неинтересно, если б всего достиг, уперся в стену. Но сейчас мне многое в радость, порой даже сущие мелочи: поможешь какой-нибудь местной бабушке с двумя тысячами пенсии — жирку подбросишь или мяса немного — и как-то светло и спокойно. Возможность быть при деле и еще другим помогать дорогого стоит.

Почему бы не помечтать
Для Алексея Васильевича общение с журналистами — редкая возможность ничего не делать пару часов. Жена меж тем хлопочет на кухне, готовя обед, после которого опять к поросятам. И еще вечером. Так каждый день. А ведь летом работы будет еще больше: доводить до ума дом, строить новые свинарники и еще птичник. Причем Перкины собираются разводить не «приземленных» кур-уток-гусей, а индюков, цесарок и перепелок. Зачем при такой огромной загруженности взваливать на себя дополнительную обузу? По большей части для души.

— Индюки и перепелки, это еще что, — улыбается Алексей, — у меня есть настоящая мечта — завести страусов. Как увидел их давным-давно в Германии, так до сих пор успокоиться не могу. И в Сибири жить они могут спокойно, несмотря на климат, главное — построить подходящее помещение. Не знаю, когда удастся осуществить задуманное, но пока есть мечта, и живется легче.

Что тут сказать — романтики. Вкалывая с утра до ночи, они не превращают работу и жизнь в унылую обязанность, а воспринимают как возможность для исполнения желаний. Пусть и нелепых, на взгляд обывателя, но ведь нам их правда не хватает в размеренной и такой «уютной» жизни.

Сделав фото на фоне их будущего дома, мы прощались с Алексеем Васильевичем и Татьяной Ивановной. Обещали, что когда-нибудь еще приедем, запротоколируем «сбычу мечт», желали друг другу удачу. И в последнюю минуту глава семейной фермы вдруг сказал:

— Вы вот спрашивали, ради чего все это — денег, удовольствия? Мне кажется, я сформулировал: работаю для того, чтобы окружающие считали человеком.

Я же говорю — романтики. В пору, когда большинство хочет, чтобы их считали крутыми, модными, успешными, умными, Перкины просто хотят быть людьми.