Новосибирск 2.1 °C

И был в его судьбе Байконур...

12.04.2008 00:00:00
И был в его судьбе Байконур...
12 апреля 1961 года в 9 час. 06 мин. с космодрома Байконур стартовал первый космический корабль с человеком на борту. За 108 минут «Восток-1» совершил один виток вокруг Земли. Юрию Гагарину, первому в мире летчику-космонавту, рукоплескала вся планета. Сегодня этот день, 12 апреля, отмечается в России и во многих странах мира как Всемирный день авиации и космонавтики. Полеты в космос давно перестали быть сенсацией. Человек побывал на Луне, вышел в открытое космическое пространство. Космонавты месяцами работают на орбите. Появились — о чем раньше даже помыслить было трудно! — первые космические туристы.



Но это кажущаяся привычность и обыденность. Космос бесконечен, притягателен, таинственен. И человек всегда будет стремиться проникнуть все дальше, в неизведанное. История покорения космоса неизменно вызывает жгучий интерес жителей любого уголка планеты, потому что это прорыв за горизонт, это полет мыслей человеческого гения, воплотившихся в грандиозные свершения.

Начало становления отечественной космонавтики — запуск первых искусственных спутников Земли и ракет на Венеру, полет в космос первых советских космонавтов. Об этом рассказывает наш земляк, новосибирец Василий Викторович Соколов, который служил на космодроме Байконур в 1960 — 1963 годах.

— Василий Викторович, как вы попали на Байконур?

— Я учился в Ленинградской краснознаменной военно-воздушной академии им. А.Ф. Можайского. В 1959 году академию перепрофилировали на подготовку специалистов ракетных войск. В 1960 году я закончил учебу, получил специальность инженера-радиста, и весь наш выпуск направили на космодром Байконур.

Тогда говорили: научно-исследовательский полигон. У меня было предписание явиться на станцию Тюратам, что в Казахстане, в войсковую часть, в распоряжение товарища Герчика (Константин Васильевич Герчик — начальник космодрома Байконур в 1958 — 1961 гг. В 1979 г. — командующий ракетной армией, генерал-полковник, кандидат военных наук. — Прим. авт.).

Вообще-то Байконуром называлось другое место — запасной старт в 600 км от Тюратама. И в космос корабли уходят именно с площадки в Тюратаме. Потом уже это место стали называть Байконуром. (Байконур начал строиться с 1955 года. После распада СССР, в начале 90-х, отошел к Казахстану. Арендуется Россией до 2050 года. — Прим. авт.).

Прибыли на станцию. Проводник предупредил: «Поезд стоит полторы минуты, готовься». Я выскочил. А надо сказать, что со станции космодром не видно. Там холмы и спуск к Сырдарье. И уже у самой реки городок Ленинск, где располагался военный городок с квартирами, общежитиями, офицерским клубом. А в стороне все эти площадки, откуда и запускали ракеты. Главной была вторая площадка. С нее производились основные космические запуски.

Оказалось, что в этот год туда направили около трех тысяч человек сразу — все выпуски военных вузов, имевших отношение к авиации и артиллерии, чтобы форсировать работы по освоению космоса и обороноспособности страны. И вы представить себе не можете, что в этом маленьком городке было! Жилья на всех не хватало. Там тепло, и поначалу спали на улице. Спортзал отвели для семейных.

— В чем заключалась ваша работа?

— По траектории полета ракеты или спутника в шахматном порядке до самой Камчатки стояли разного рода станции, в том числе радиолокационные. Они определяли координаты, то есть отслеживали полеты запускаемых космических аппаратов. Вот на одну из таких станций, на 6-й измерительный пункт, меня и направили, в службу научно-исследовательских работ — НИР. Я был телеметристом.

Наиболее важные параметры зашифровывались и по определенным каналам передавались. Со спутника, например, все показатели полета записывали на фотопленку. Пленки увозились в службу НИР, в отдел расшифровки. Потом представляли описание: когда заработал двигатель такой-то ступени, когда произошло отделение боковых двигателей, первой ступени и так далее. Очень подробная расшифровка. Представьте себе, даже в те времена было задействовано 24 канала, по которым передавалась телеметрическая информация, характеризующая состояние самого спутника! Радиолокационные системы следили за полетом космических кораблей и очень точно определяли координаты снизу, с земли. Секретность была величайшая! Про запуск Гагарина мы все узнали только из сообщений наших друзей.

— Но раньше, чем вся страна? Как это было?

— Раньше, конечно. За два дня до 12 апреля началась сумасшедшая подготовка. Приходила масса радиограмм, предупреждали, что строго ответит тот, у кого хотя бы одна станция не сработает. А дубляж на земле на одни и те же каналы был большой. На нашем измерительном пункте находилось пять станций. Их везде было много — для того чтобы не потерять ничего из поступающего сигнала.

Половина моих друзей работала на космодроме. Некоторые находились на стартовой площадке 12 апреля. Но в те времена настолько высока была секретность, что даже те, кто был на старте, ничего не знали. Знали единственное: предстоит особенная работа, и они ее выполняли.

А когда Гагарин за полтора часа до старта поднялся в обитаемый отсек ракеты, тогда уже однокашники, несмотря на все секретности, передали: «Внимание, ребята, работа будет с человеком!» Тогда слово «космос» не произносилось никогда. Почему? Для нас это была работа. И говорили: работаем по объекту. Но мы прекрасно понимали, что будет запуск в космос, конечно! А фамилию первого космонавта мы узнали, как и все, из сообщения ТАСС.

— А Гагарина видели?

— Ну что вы, я же был рядовым технарём и было мне 23 года! Но рассказы об интересных моментах до нас доходили. На станции, которая принимала телеметрическую информацию, на каждом канале — индикатор-столбик, меняющийся в зависимости от амплитуды, показывающий мощность сигнала. И на командном управляющем пункте был специалист, который отслеживал все эти сигналы на экранах и расшифровывал. К слову, работал там Владимир Борисович Краскин, впоследствии мой друг, сейчас полковник, преподает в нашей военно-воздушной академии. В его задачу входило вести репортаж: то есть вся система командного, измерительных пунктов была оцеплена громкоговорящей связью. Информация передавалась постоянно. Начиная с 30-минутной готовности, связь включалась. И вот старт. Рядом с Володей Краскиным стоит врач. Смотрят на столбик, который показывает частоту пульса. Готовность 2 минуты, 1 минута, 30 секунд, 5 секунд — а у Гагарина пульс не изменяется! И врач потрясенно и восхищенно: «Ну и дубина! Вот это выдержка!»

— Где вы находились в момент полета?

— На станции, на рабочем месте, за 600 км от космодрома. Я был старшим инженером лаборатории. Так что полет я наблюдал только по приборам. По его окончании на площади Ленинска прошел митинг. Гагарина поисковые службы забрали с места приземления неподалеку от деревни Смеловки Терновского района Саратовской области и на самолете привезли на аэродром, где его встретило начальство нашей части. Нам сказали, что полет прошел удачно, и космонавт Гагарин улетает в Москву.

— И к подготовке полета космонавта номер два вы причастны?

— На запуске Германа Степановича Титова я особенно настрадался. Меня вызвал начальник отдела службы НИР полковник Корнеев. И говорит: «У нас на 1-м и 2-м ИП (измерительные пункты около стартовых площадок) сложная обстановка, там вообще нет офицеров. Надо обеспечить порядок. Делай что угодно: переставляй, перепаивай, заменяй, но чтобы все станции работали как часы».

А должен сказать, что на той аппаратуре стояло несколько блоков, где запрещалось что-либо менять. Можно только блок на блок заменить. Блок должен быть фабричной сборки, опечатанный. А мне доверяли уже, я к тому времени проработал на космодроме почти два года. Собрался я и поехал. Это было за сутки до запуска Титова. И сутки без перерыва я работал. Все станции наладил. Проверили по бортовой системе, всё функционирует нормально.

Приехал со стартовой площадки в общежитие, оно выходило окнами на Сырдарью. За рекой — холмы. За холмами — космодром. Лег спать. Вдруг товарищи будят: «Вася, смотри, смотри!» И видим из-за холмов — пошла наша «болезная», королёвская ракета. «Титов пошел! — говорят, тут мы уже знали имя. «Ну и слава Богу», — сказал я, повернулся на другой бок и заснул…

— Первую автоматическую станцию к Венере тоже запустили в 60-х годах. Вы имели к этому отношение?

— Тревожное время, когда запускали «венерианку», так мы ее называли, помнится, как сейчас. Все очень волновались. В этот период разразился Карибский кризис. И мы все были выведены на боевое дежурство и сидели у боевых ракет. Ждали: ударят по нам или нет. Знали, что первый удар, если будет, то по космодрому. Все было подготовлено. Время запуска назначено. Откладывать нельзя. Потому что отправить станцию можно было только в несколько определенных часов, иначе потом Венера уйдет из зоны досягаемости. Очевидно, вопрос руководство страны согласовало с американцами на высоком уровне, мол, не беспокойтесь, у нас — запуск на Венеру. А мы-то ничего не знали и очень переживали. Моя роль в запуске «венерианки» была все той же: техническая подготовка наземных станций, которые отслеживали сигналы.

Справка: 12.02.1961. В 0:34 с космодрома Байконур осуществлен пуск ракеты-носителя «Молния», которая впервые в истории вывела на траекторию полета к Венере советскую автоматическую межпланетную станцию «Венера-1». В ходе этого полета впервые в мире осуществлена двусторонняя связь со станцией, удаленной на 1400000 км.

— Работать на космодроме — подарок судьбы. Как повлияли на вашу дальнейшую жизнь эти годы? Испытываете удовлетворение от причастности к столь важному делу — первым полетам в космос?

— Прежде всего должен сказать, что я благодарен нашей академии. Потому что куда бы жизнь ни бросала, везде мы оказывались подготовленными, могли разобраться в любом техническом вопросе. Преподаватели-то у нас какие были! Каждый — имя в науке, каждый — автор собственного учебника, по которым учились студенты технических специальностей всего Советского Союза. Мощную подготовку мы получили. В армии научились работать с людьми, а попав на производство, были на голову выше всех инженеров. С космодромом я расстался в январе 1963 года. Так что первые полеты человека в космос произошли на моих глазах. И с моим скромным участием.

После службы на Байконуре Василий Викторович Соколов 30 лет трудился в сфере радиоэлектронной промышленности. Был главным инженером опытного завода при НИИ-55 (впоследствии — НПО «Восток») в Новосибирске. Работал в аппарате уполномоченного Госплана СССР по Западной Сибири, председателем комитета по управлению имуществом мэрии Новосибирска. Награжден орденом «Знак Почета». Но был в его жизни Байконур — незабываемое время, время его молодости, когда человечество сделало первый шаг во Вселенную!

— Байконур хорош весной, — Василий Викторович переходит на поэтический слог. — Необыкновенный вид! Всё пустынное пространство становится зеленым. Ковер цветов — желтые, белые, красные, голубые. А через полмесяца все сгорает под палящим солнцем. В свободное от службы время мы ходили разбивать парк в Ленинске. Тоненькие прутики сажали. Специалисты под каждый кустик подводили трубу, и под каждое деревцо бежала тоненькая струйка воды, которую качали из Сырдарьи. Говорят, сейчас так разросся этот парк!..

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: