Березовый сок малой родины

Усадьба Косиковских самая крайняя по левому порядку улицы Зеленой. Нас не ждали, хотя мы и просили главу сельской администрации предупредить о нашем приезде. Хозяин подворья Алексей Викторович, высокий и еще довольно молодой мужчина (нет и сорока), «отдыхал» — резался с соседями в домино. Стол вынесли прямо на улицу, вместо стульев — березовые пни, отполированные до блеска. Благо березовая роща — вот она, сразу за дорогой, в сотне метров от дома.

— Сам себе хозяин, что хочу, то и делаю, — без тени смущения сказал Алексей Викторович. — В этом и заключается одна из прелестей частного подворья, вольного житья.

Хозяйка, Елена Дмитриевна, под стать мужу: симпатичная, крепко сбитая невысокая женщина, выйдя за ворота на шум автомобиля, тут же пригласила нас в дом.

— Интересуетесь, как мы живем? — улыбаясь и от того еще более похорошев, сказала она. — Что ж, полюбуйтесь. Скрывать нам нечего. Всё на виду.

Поговорили о хозяйстве Косиковских. Семейная ферма по меркам частного подворья довольно большая: пять дойных коров и столько же молодняка крупного рогатого скота, хотя еще в прошлом году было только три коровы.

— Оставили двух нетелей. В начале этого года они растелились, — берет инициативу в свои руки хозяйка.

Муж поддакивает ей и только изредка вставляет словечко-другое. Хозяйка работает в начальной школе поселка Ваховского. Она не учительница, только уборщица, техничка. В школе три ученика, зарабатывает Елена Дмитриевна две тысячи рублей в месяц. Жить на эти деньги семье в четыре человека невозможно. У Косиковских взрослые дети. Сыну Алексею семнадцать лет. Учится в Татарске на шофера. Скоро пойдёт в армию.

Второй сын, Саша, в десятом классе. У него прекрасные задатки живописца.

Елена Дмитриевна выносит альбом сына. Рисунки в самом деле зрелые, чувствуется опытная рука. Мать с гордостью и радостью говорит о том, что сыну уже сейчас делают заказы: просят написать плакат, выполнить рисунок. Саша будет учиться в Омском колледже на художника-оформителя. Для этого нужны деньги — и немалые. Этим и объясняется, что вместо трех коров на подворье стало пять.

Хозяин смастерил технику, «матаню», как порой называют самоделки в народе. Что-то среднее между легковым автомобилем и трактором небольшой мощности. Стоит «матаня» во дворе. Летом муж, жена и дети косят на ней травы, сгребают. Грубых кормов надо много: по четыре тонны на каждую голову крупнорогатого скота, а еще овцы, кролики. Зерна-то, почитай, нет совсем. Пашня в Ваховском, почти полторы тысячи гектаров, давно заросла сорняками, превратилась в залежь. Хозяин с нескрываемой обидой говорит о том, что в соседнем поселке Чернышевском технику после разора совхоза оставили и сейчас сеют зерновые.

— А нам вот фигушку, — восклицает Алексей Викторович. — Забрали всё подчистую и нашего согласия не спросили, будто мы не люди, не человеки.

Жена напоминает про земельные паи: по двадцать гектаров. В итоге — сорок, а толку-то от них!

Мечтают о собственном тракторе, о Т-40. Пусть не новом, пусть с рук, но где взять деньги — эти злосчастные полторы сотни тысяч. А пока купили жеребенка. Ему и года нет. Вырастет коняга. Да только когда это будет? Сено осенью с луга на подворье возили на грузовом автомобиле: знакомые помогли и уступили свой транспорт. Он и сейчас стоит у ворот Косиковских.

— Берите кредит, — горячо советует представитель районной администрации Анатолий Вендлер. — В Татарске пять офисов самых разных банков. Походите, поспрашивайте о процентных ставках. Вас никто за это не осудит... Хотите, я вам помогу?

Хозяева хмурятся. Елена Дмитриевна недоверчиво поджимает губы.

— А какой дадим залог? — неожиданно спрашивает она.

— Как какой? — искренне удивляется Анатолий Александрович. — У вас пять коров, овцы, птица.

— Ага, приедут и все позабирают. Тогда что? Надевай на плечи суму и по миру за милостыней... Нет, мы для этого еще не созрели...

Крестьянская настороженность, озабоченность и недоверчивость. Ничего в этом странного нет. Сельский люд столько раз обманывали, столько раз обирали до ниточки, что он уже ничему не верит.

Хозяин, чтобы сгладить возникшую неловкость, заводит разговор о том, что на сенокосе они объединяют свои усилия с семейством Егорушкиных: вместе косят травы, сгребают конными граблями, мечут их в стожки. Помогают и сыновья. Очень любит сельский труд Саша. У него своя кроличья мини-ферма, которую он не доверяет родителям.

Алексея Викторовича недавно пригласили на работу в Рождественку. Это колхоз «Колос». Сам председатель Геннадий Краснов вел с ним беседу. В округе знают, какой это замечательный механизатор — Алексей Косиковский.

— Там я пятерых коров держать не смогу, — объяснил он причину своего отказа. — В колхозе много работы. А я уже отвык от приказов, ругани, матерщины. Сам себе хозяин.

Долго говорили о ценах на молоко. О том, что закупают продукцию только до октября и вновь начинают с марта. А как же остальное время?

— Буренки идут в запуск, — говорит Елена Дмитриевна, — хотя и не все.

Налицо слабое звено, и этот вопрос надо решать. Сельская власть должна помочь частным подворьям. Тем более закупщик молока свой, деревенский человек. Это Василий Семенов.

Дает за литр молока семь с полтиной, давно ли, кажется, и пяти не платили. Так что прогресс налицо.

С хозяйкой пускаемся в рассуждения, как лучше продавать продукцию — молоком или сметаной. Что выгоднее?

— Выгоднее молоком, — убеждена Елена Дмитриевна. — Да и базар от нас далеко.

Возвращаемся назад. С интересом слушаю рассуждения Анатолия Вендлера.

— Странные люди, — говорит он о Косиковских. — Почему не поехали в Рождественку? Много высокопродуктивного скота, возделана пашня, прекрасные заработки. Есть и резервное жилье. Нет, держатся за свой поселочек, за эту дыру. Что они нашли в этом Ваховском?

Молчу, но вдруг вспоминаю, как в самый разгар нашей беседы в дом ворвался Алексей-младший и, окинув родителей сияющими глазами, прокричал:

— Папа, мама! Березовый сок пошел!

Успел заметить, как осветились и лица родителей. Но говорить об этом Анатолию Вендлеру я не стал. Он бы ответил в том духе, что, кроме березового сока, в этом захолустье больше ничего нет. Я бы стал возражать: летом на многочисленных полянах вокруг поселка Ваховского созревает множество сладкой клубники, а ближе к осени в березовых колках появляются грузди. Нет лучше в мире занятия, чем собирать грибы. Сказал бы, наверное, еще о том, что есть вот в таких скромных уголках, как этот поселочек, что-то необъяснимое, что-то тайное, оно, как магнитом, держит людей, держит цепко и не отпускает до гробовой доски.