Тайна счастливой жизни

«Тайна счастливой жизни», по видению самого автора, — серьезный разговор о жизни. Скоро произведение появится в книжных магазинах, но первое знакомство с этой интересной и, как говорили в старину, душеполезной книгой произойдет на страницах нашей газеты.

От автора
Друзья мои!
При всей кажущейся простоте жизнь очень сложна и удивительно интересна. Жизнь — это вечный поиск истины. Где она? По каким дорогам нужно пройти, чтобы отыскать ее? Я хочу прожить жизнь счастливо! Я хочу умереть, «не стыдясь своей смерти»! Я хочу предстать перед Господом достойным человеком! В чем тайна жизни?

Трудный вопрос, на который мы вместе будем искать ответ. Результат моих личных поисков — вот эта книга. Много ли, мало ли написано, пригодится мой опыт вам или нет, я не знаю, но надеюсь, что пригодится.

Друзья мои, у вас есть свобода выбора — читать или не читать эту книгу. У меня такой свободы нет, потому что я писал ее не для того, чтобы хранить в столе. Эту книгу я писал для вас.
Николай АЛЕКСАНДРОВ.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.
Артур Шопенгауэр

Ромео
Есть у меня друг Виктор Николаевич, возраста предпенсионного, практикующий хирург, хороший хирург. Как-то я его спросил:

— Вить, скажи, жизнь у тебя удалась?

Вопрос, конечно, дурацкий, но на то мы и друзья, что понимаем чуть больше, чем говорим.

— Саныч, — он всегда обращался ко мне, сокращая отчество, — я в трех клиниках оперирую, света белого не вижу — разве это жизнь?

В тот день я примчался к нему в больницу, уже и не помню по какому поводу, и застал его в ординаторской. Он грузно сидел на далеко отставленном от стола стуле. Руки его тяжело лежали на коленях. Грустно посмотрев на меня, сказал:

— Саныч, проходи. Не ожидал тебя увидеть.

— Извини, я без звонка. А ты, похоже, прихворнул, доктор. Докторам болеть вредно, — я попытался шутить, а сам вглядывался, стараясь понять, почему мой друг такой хмурый.

— Дежурство у меня было. Устал, — ответил он.

— Давай я тебя домой отвезу.

— Не могу. Тут у меня паренек, вдруг помрет.

— Кто помрет?

— Да вчера привезли, вечером. Местный Ромео, из соседних домов. Девчонка его бросила, а он от горя под машину бросился. Удар был такой, что его откинуло метров на двадцать, всего переломало, голова, как холодец в руках. Делать мне было нечего, ночь впереди, смену коротать надо. Вот и собирал я его помаленьку. Глаз на место поставил, нерв целый оказался, ключицу. Все равно, думаю, в гробу по-человечески выглядеть нужно. Собрал я его и вот жду, когда помрет.

— А он, как назло, не помирает, — догадался я.

— Нет, не помирает, — тяжело вздохнул Виктор Николаевич.

— А если дома подождешь его смерти?

— Если уеду, сразу же помрет. Я его всю ночь уговаривал потерпеть, не помирать до утра.

— Да, я знаю, ты мужик нудный, кого угодно уговорить можешь.

Прошло с того памятного дня месяца два-три, и опять пересеклись наши дорожки с моим очень даже ненавязчивым другом. Рукопожатия, дежурный разговор, как жизнь, как дети, жена. Потом я вдруг вспомнил:
— Вить, а помнишь паренька, которого ты по частям собирал? Ну, того, что под машину из-за несчастной любви кинулся. Ты его еще Ромео назвал. Как он?

— А, Ромео. На выписку готовится.

— Да ты что! — обрадовался я. — Ну ты мастер! Человечище!

— Нет, Саныч, я тут ни при чем, тут без Бога не обошлось.

— Ты что, в Бога веришь?

— Всегда верил. В церковь не хожу. Но что душа есть, уж кто-кто, а я-то знаю.

Наверное, на этом бы и закончилась эта история о Ромео, если бы не день моего рождения, и если бы Виктор Николаевич, чего с ним раньше не случалось, не приехал бы ко мне.

Мы сидели за столом, как обычно, вели неспешный разговор, пили дорогой коньяк, молчали, опять говорили. Неожиданно я вспомнил про Ромео.

— Вить, а что с Ромео, случаем не заходил к тебе, ты же ему жизнь спас?

— Как же, заходил, вот этот коньяк, что мы пьем, он мне подарил. Пришел с молодой женой, уже беременной, счастливый. Меня теперь дядей Витей зовет. Если, сказал, сын родится, Виктором в мою честь назовут.

— Чудеса, — я поднял стопку. — За тебя, доктор!

— За нас, Саныч! — Виктор улыбнулся и подмигнул. — Мы все-таки не последние люди на этом свете.

Совсем недавно я вновь заглянул в клинику к своему другу. Он сидел бледный, грузный, понурый, а вокруг него суетились люди в белых халатах с тонометром, шприцем.

Приступ — понял я. У Виктора, я знал об этом, ишемическая болезнь сердца.

Он глянул на меня умным уставшим взглядом и тяжелым голосом произнес:

— Саныч, сейчас меня спасут, и мы с тобой поговорим.

Я вышел из ординаторской и подумал, что Виктор — артист. Даже в приступе, перед лицом реальной смерти, он играет какую-то мне неведомую роль. Что дает ему силы играть с жизнью? Может быть, уверенность, которая берет свое начало в вере в Бога. Он спас столько жизней, что Господь помилует и спасет его душу? Наверное, так, именно так! По-другому мне трудно объяснить эту глупую браваду немолодого и очень опытного человека. Ему не страшно, страшно мне. У меня нет стольких побед над смертью, столько добра, подаренного людям.

Виктор Николаевич по-прежнему практикует в клинике, по-прежнему спасает...

Тайна
Я вспомнил эту историю, может быть, потому, что по-другому объяснить, чем отличается любовь от влюбленности, не умею. Нет, я, конечно, могу написать, что влюбленность — это страстное, пылкое чувство, что оно кратковременное, но все это не то, это вы и без меня знаете. Я вспомнил этот случай, потому что в действительности не всегда удается разобраться, увидеть эту разницу. А как увидеть, если влюбленность слепит глаза. Смотришь и не видишь. Это потом уже, через какое-то время наступает прозрение. Это потом уже мы умные. Но прежде чем совершить глупость или предпринять какое-то неординарное решение, все-таки вспомните этот случай про Ромео, отлетевшего от машины, как футбольный мяч. Повезло этому парню, рядом оказалась клиника, а в ней — Виктор Николаевич. Я думаю, что пройдет двадцать-тридцать лет и страшной болью отзовутся у Ромео раны от удара машины. Ничего, ничего в нашей жизни не проходит бесследно. Даже моего жизненного опыта хватает, чтобы понять эту простую истину.

Жизнь богата на сюрпризы. Прошло немного времени — и Ромео встретил свою настоящую любовь, подрастают его дети. И он, я в том уверен, иногда с ужасом думает, что мог лишить себя и любви, и семейного счастья.

Когда-то очень давно я прочитал притчу. Попробую изложить только суть этой притчи.

Жил мужик, работал, в церковь ходил, был благочестивым человеком. Собрал мужик урожай, купил новую телегу и поехал на ярмарку продавать свой урожай. Проехал полторы версты, у новой телеги колесо отвалилось. С трудом приладил мужик колесо к телеге, вернулся домой. Встал перед иконами и начал плакаться, мол, Господи, за что мне такое наказание? Тружусь, никого не обижаю, десятину в церковь ношу. Сетует мужик час, сетует два. Появился ангел и говорит: мужик, ну ты уже достал своими причитаниями. Господь тебя спас, а ты недоволен. Ты вот сетуешь, но не знаешь, что чуть дальше по дороге тебя разбойники поджидали. Они бы и добро у тебя отобрали, и самого прибили.

Встал мужик с колен, перекрестился и ответил: «Слава тебе, Господи!»

А теперь о Ромео. Пока Господь отводил от нашего влюбленного девушку, которая, по всей видимости, была ему не парой, тот решил по-своему — под машину. Любовь была впереди, Ромео настоящую любовь еще не встретил, Господь знал об этом.

Беда Ромео в том, что он был нетерпелив, а потому и глуп. Когда-то, в той далекой старой России, священник не благословлял брак по страстной любви. До свадьбы была помолвка, и только через некоторое время в церкви совершалось таинство венчания. Мудрый подход, позволявший молодым людям проверить свои чувства. А вдруг это не любовь, а только мимолетное увлечение, которое и называется влюбленностью.

Настоящая любовь, даже если она неразделенная — ее еще называют несчастной, — даже такая любовь никогда не приведет к мысли о смерти. Потому что настоящая любовь — это сама жизнь, это вечность, а все остальное — это страсти. Великий русский историк Ключевский заметил любопытную особенность. «В древнерусском браке, — писал он, — не пары подбирались по готовым чувствам и характерам, а характеры и чувства вырабатывались по подобранным парам». Интересная традиция, сколько в ней мудрости.

Но у современной жизни иной подход, а потому, если ситуация зашла в тупик, отпусти эту ситуацию — этой формулой пользуюсь я постоянно и во всем, потому что сама жизнь укажет выход из трудного положения. Дай время для того, чтобы Господь мог направить тебя к потаенной двери, за которой дорога к жизни счастливой, жизни вечной.

И все же как отличить любовь от влюбленности?

Однажды к моему духовному отцу подошла молодая красивая пара, просила благословения на брак.

— Батюшка, благословите, мы решили венчаться.

Священник поглядел на них внимательно. А пара и впрямь была удивительно красива, казалось, они созданы друг для друга. Они светились счастьем, так крепко держались за руки, так открыто, если не сказать, восторженно смотрели на священника.

— Хорошо, — задумчиво ответил батюшка, я благословлю вас, но через неделю. Через неделю жду вас с ответом на вопрос: готовы ли вы ухаживать друг за другом всю жизнь, если с кем-то из вас, не дай Господи, конечно, случится беда и он тяжело заболеет. Да так заболеет, что лет двадцать лежать будет на больничной койке недвижим и беспомощен. Готовы вы будете носить ночные горшки, кормить из ложечки, словом, пожертвовать собой для любимого человека? Я задаю страшный вопрос. Простите меня за это. Но бракосочетание — это не только свадебный праздник, но и вся жизнь вместе, до самой смерти. Жду вас через неделю.

Как мне показалось, молодая пара была ошеломлена вопросом. Особенно девушка осталась недовольна батюшкой. Но дело не в этом. Через неделю и позже эта молодая пара в церковь не пришла.

Искусство обучения есть искусство будить в юных душах любознательность и затем удовлетворять ее.
Анатоль Франс

Негритенок
Моя мама работала дамским мастером в парикмахерской. Мне было лет двенадцать. Жили мы очень скромно, и, чтобы прожить, мама принимала некоторых, наиболее состоятельных дам, у нас дома. Она делала им прически, маникюр, они много сплетничали, пили чай, иногда вино или даже водку. Я помню, как они сушили свои прически у нас на кухне, стоя на коленях и засунув голову в духовку газовой плиты. Им даже нравилось. Хохотали над собой, над мамой и уходили от нас с красивой прической, красной физиономией и хорошим настроением.

Как бы ни было весело, но мама понимала, что без сушуара много не заработаешь. Сушуар — это круглый аппарат, который надвигается на голову и теплый воздух сушит прическу. Сушуар я притащил из маминой парикмахерской после списания вышедшего из строя оборудования. Сушуар был сломан, я долго с ним возился, но все-таки подключил, а после прибил его штатив к стене. И жизнь моя изменилась.

Дело в том, что когда женщина садилась под сушуар, то ей казалось, из-за шумящего вентилятора ее не слышат. И она начинала говорить громко, пытаясь перекричать шум. Это она не могла услышать маму из-за шума вентилятора, а мама слышала ее хорошо. Но рефлексы непобедимы. С тех пор я знаю, о чем разговаривают женщины в парикмахерских. Я, мне так кажется, знаю о женщинах все!

Среди маминых клиенток были жена секретаря парткома крупного завода, жена главного редактора городской газеты, даже главный бухгалтер роддома! Я узнал много женских тайн. У многих маминых клиенток были любовники. А у некоторых и не один!

«О, женщины, вам имя — вероломство» — эти шекспировские строки уже в десятом классе я прочитал с пониманием их глубокого смысла.

Успеваемость, которой я никогда не гордился, стала совсем призрачной. Мама не уставала высказывать свое удивление, когда ее вызывали в школу.

— Он всеми вечерами за уроками, — убеждала она учителей.

А дома, приглядываясь ко мне, спрашивала:

— Коля, сыночек, что тебя тревожит? Почему у тебя тройка даже по литературе?

Меня ничего не тревожило. Я действительно всеми вечерами сидел за учебниками. А в соседней комнате мама принимала очередную клиентку, и я слушал очередную историю. Перед моим взором разворачивалась новая картина чьей-то несчастной судьбы или романтического приключения. Я не успевал делать уроки по многим предметам, но зато у меня развилось образное мышление.

Интереснее всего было слушать истории тети Нелли, она работала буфетчицей в ресторане. У тети Нелли всего было много и в ее рассказах, и в ней самой: и рост, и вес, и уши, и глаза, и все прочее тоже было очень крупным. Я не рискну пересказать ни одну из ее историй. Она врала и сама своим выдумкам верила. Я понимал, что она все придумывает и рассказывает такие несусветные небылицы, что даже я, мальчишка, верил ее рассказам до тех пор, пока за нею не закрывалась дверь.

Мама терпела все эти враки, только поддакивала — она зарабатывала деньги. Моя бедная мамочка и не подозревала, что ее мальчик тоже был внимательным слушателем.

Мы с мамой первыми услышали историю, которая потом уже, приукрашенная народной молвой, летала хлесткой и веселой сплетней по всему городу. Но истинную историю, что называется «из первых рук», знали немногие. В тот вечер у нас была главбух роддома. Эта женщина вообще была лишена или обделена всем, она была прямая, безгрудая, маленькая, худенькая — эдакая сосиска, высушенная в духовке до мелкой морщи. Но характера решительного и энергичного.

— Надя, у нас чрезвычайное происшествие, — чуть ли не с порога заявила главбух. — У нас родился негритенок!

— О Господи, — удивилась мама. — Черный, что ли?

— Как головешка!

Я должен пояснить. Дело в том, что в те далекие и славные времена негры были экзотикой даже для Москвы. Что уж говорить о нашем сибирском городке, в который не то чтобы негры, даже москвичи редко заглядывали. Помню, если негр или негритяночка заходили в столичное метро, весь вагон с любопытством их разглядывал. Нынче их хоть пруд пруди, а тогда это была экзотика. Особенно зимой. Представьте негра в шапке-ушанке, шубе и пимах.

— Надя, — продолжала рассказ главбух, — это самые страшные роды в нашем роддоме! У нас и раньше тихо не было, но теперь — сущий дурдом! Слезы и скандалы. Мать роженицы плачет, воем воет, отец негритенка, преподаватель из электромонтажного техникума, отказался забирать и жену, и дитя. Сама роженица в истерике. Знаешь, я ведь к ней пошла и разговаривала по душам. Ты, говорю ей, признавайся, где негра в Сибири нашла. Та клянется, что уже четыре года из города не выезжала. Год как замуж вышла. А она, роженица эта, и передовик производства, и делегат комсомольского съезда, четыре года назад на первом Всемирном фестивале молодежи была. И ты знаешь… Надя, я ей поклялась никому ни при каких обстоятельствах не говорить, и ты не говори. Так вот, она призналась, что у нее с негром четыре года назад связь была. С каким-то принцем из какой-то африканской страны. Я ее спрашиваю, тебе что, наших парней мало было? А она, мол, любопытство погубило.

На этом месте рассказа главбуха я припал к донышку стакана, приставленного к дверям, чтобы лучше слышать. Видимо, прическу высушили и отключили сушуар, а с ним, как по команде, отключилась громкость у главбуха.

— Это что же получается, как в поговорке, — все удивлялась мама, — ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца? Так, что ли?

— Ты о чем говоришь, Надя? Она что, четыре года беременная была?

— Да, история… загадка прямо, — растерянно вздохнула мама. — Но сама тоже посуди, если она год как замужем и несколько лет никуда не ездила, а у нас в округе, почитай, на тысячу верст ни одного негра днем с огнем не сыщешь, откуда негритенок-то появился?

— Говорят, через поколение передается. Но я узнавала, у нашей роженицы все родственники — сибирские крестьяне. Они лет сто только в земле и ковырялись, света белого не видели. Загадка, Надя. Тайна, покрытая мраком, — трагически завершила разговор главбух роддома.

Тайна
А тайны никакой нет. Еще сто пятьдесят лет назад коннозаводчики решили укрепить породу лошадей и скрестить их с зеброй. Эксперимент не удался, потому что тогда еще не знали о хромосомах, которые не позволяют иметь потомства животным разного вида.

Сегодня любой студент сельхозуниверситета знает о телегонии, а специалисты-селекционеры следят, чтобы у их подопечных не было случайных связей. Если такая связь вдруг случилась, то мать отбраковывают, то есть ее уже никогда не используют для выведения породистого потомства. Даже если не было у нее от случайной связи беременности, селекционеры знают, что чистой породы она уже не даст. Это явление сканирования, то есть запоминания информации на уровне ДНК и называется в научном мире телегонией. Человек обладает этим свойством еще более выраженно, чем животные.

Но меня удивляет не сам факт существования телегонии, меня удивляет мудрость наших предков, которых трудно заподозрить в просвещенности, но которые пользовались только заповедью «не прелюбодействуй». Девушки на выданье берегли девственность, а потому и рожали крепких и здоровых людей. Вот и получается, были наши предки не образованы, а жили, скажем прямо, по науке.

Для людей, страдающих за объективность, скажу, что и в той, старой России были грешницы и грешники, но мы говорим не о единицах, а об общей нравственной традиции.

Мы же нынче просвещены и продвинуты, но на свет являем болезненное потомство. И главной причиной называем все что угодно — от экологии до питания, но отнюдь не нравственную распущенность. Как-то странно, однобоко мы образованны, и образованны ли, если таких, основополагающих, законов не знаем, а если и знаем, то не соблюдаем. А если знаем, но не соблюдаем, то это глупость. Значит, напрашивается вывод: мы дураки.

Сегодня не считается зазорным, если молодые люди начинают жить интимной жизнью до брака. «Поживи, доченька, — поучает бестолковая мать свое дитя, — а то вдруг он человек нехороший». Но надо помнить, особенно молодым девушкам, что если она вышла замуж за третьего своего «партнера», забеременела и родила от законного мужа, это дитя все равно «коллективное творчество».

Неожиданно родившийся негритенок — это просто очевидный результат сохраненной информации цвета кожи. А когда этим очевидным результатом становится дурной характер случайного или ошибочного партнера, а болезни? Перечислять можно до бесконечности. Дело в том, что все эти «случайности» не столь очевидны, как цвет кожи, но не менее драматичны для самого дитя и их родителей в будущем. В далеком будущем. А как быстро наступает это далекое будущее, знают все без исключения взрослые люди. Летит времечко, летит. Жизнь коротка для хороших дел. Но очень длинна для плохих...