Отец приехал перед рассветом...

Уму непостижимо, как в то суровое время смогли приехать в город из глухой деревни за полсотни верст? Как вообще дошла весть про этот эшелон?

До сих пор не могу простить природе колдовскую силу детского сна. Отец взял меня на руки, поцеловал. Я все чувствовал, но проснуться никак не мог. Головенка безвольно сваливалась набок, глаза силились разлепиться, и не могли. Но в затуманенном сознании пульсировала радостная мысль: «Папка! Папка приехал». Потом словно лучик света: отец в гимнастерке и галифе, крепкий и коренастый, причесывается у зеркала, говорит: «Ну, мне пора». Вот и все мое видение про отца.

«Хочу поблагодарить, что встретили меня. Я очень рад и доволен, что повидался с вами. Только скажите сынку: мол, папка обиделся, что ты с ним не поговорил и даже не открыл глаза», — это уже из писем. После встречи их ожидали долго. Все жили в постоянной тревоге. Но письма отца с фронта, хотя изредка, но стали приходить.

«Пару слов сообщаю о себе. Я пока жив, здоров, и жизнь моя проходит в горячих боях с проклятой фашистской сворой. Такая ненависть у меня к этим озверевшим бандитам, что пока бьется сердце мое, никакой пощады не будет проклятым врагам...»

Когда приходило письмо, в нашей маленькой хате собирались родные, соседи. Отец всегда передавал им приветы, и все обязательно хотели послушать письмо.