Загнанные в бутылку, или Как остаться в долгу, не забрав ни рубля

Предыстория
Изначально партнеры, затеявшие строительство стекольного завода — Новосибирский оловянный комбинат (НОК) и Александр Шарков вкупе с подконтрольными ему фирмами, — были полноправными. Соответственно, и акций «Северскстекла» имели равное количество: по 50 процентов. Затем соотношение изменилось на 75 к 25 в пользу оловокомбината. А сейчас пакет акций Шаркова и вовсе «усох» до восьми процентов. При обстоятельствах не всем понятных, когда один партнер смог внести деньги за дополнительно выпущенные акции, а для другого счёт оказался закрыт.

Мало того, сегодня «Северскстекло» представляется этаким производственным «летучим голландцем». С одной стороны, данное предприятие никогда официально не открывалось. Нет ни актов приемки, ни санкции проверяющих органов, ни других официальных документальных свидетельств его ввода в эксплуатацию. Но — вот парадокс — несуществующее юридически предприятие исправно выпускает и отгружает продукцию (в 2008 году — на 19,8 миллиона рублей!) и заключает контракты на поставку стеклотары. И деньги за это получает: уже 10 миллионов рублей поступило на завод в этом году.

Александр Шарков, «опальный» акционер «Северскстекла», был одним из участников строительства завода. Сегодня его очень тревожит, что производственный процесс на предприятии идет фактически вне закона. Для него, официального заказчика и генподрядчика объекта, это чревато серьезными неприятностями. И хотя на первое место Александр Михайлович ставит все-таки не собственную уязвимость, а реальную угрозу, которой подвергаются работники «Северскстекла», юридически ответственность лежит именно на нем и на генподрядчике строительства ЗАО «Сибпроект-инжиниринг».

Александр Шарков не раз пытался собрать все стороны конфликта за «круглым столом», чтобы спокойно и по существу разобраться во взаимных претензиях и прийти к справедливому решению. На минувшей неделе его усилия наконец-то привели пусть не к желаемому, но хотя бы какому-то результату. За одним столом открытые для общения друг с другом и журналистами сидели сам Шарков, руководитель службы экономической безопасности НОК Константин Безродный и представитель ООО «Энергия» Сергей Сартаков. (Барнаульское ООО «Энергия» — приобретатель дебиторской задолженности «Северскстекла». Именно оно купило у Шаркова (с дисконтом, разумеется) 156-миллионный долг, вместе с которым получило и техническую документацию стекольного завода.) Приглашали к разговору также представителей Сбербанка и Ростехнадзора, но они, к сожалению, прийти не смогли.

По словам Александра Шаркова, он несколько раз обращался к генеральному директору НОК Александру Дугельному с предложением встретиться, обсудить ситуацию и как-то урегулировать конфликт. «К сожалению, мои попытки не увенчались успехом», — разводит руками Шарков. Не был Дугельный и за «круглым столом», куда предполагаемых участников пригласили за месяц вперед.

Кульминация
«Так Северский стекольный завод работает или нет?» — допытывались журналисты.

«Он есть, он работает, он приносит прибыль, — отвечал Константин Безродный. — Он запущен благодаря стараниям НОК».

Руководитель службы экономической безопасности НОК на пресс-конференции заявлял, что «деньги уходили налево», что «завышалась, скажем так, стоимость товаров и услуг», расценивал продажу долга как «мошенничество в ущерб акционерам», говорил, что «совершено преступление». Чем вызвал неподдельное недоумение журналистов — мыслимо ли, чтобы профессиональный юрист Константин Безродный, который, по его же словам, был следователем, мог утверждать такое до вынесения решения суда?

Но вернемся к обстоятельствам конфликта. Осложняет ситуацию то, что деньги, на которые строился стекольный завод, шли от акционеров не напрямую, а «кругами», через фирмы-посредники. Мера вынужденная, обусловленная особенностями сегодняшней российской экономики.

Банки, как известно, гораздо охотнее дают предприятиям «короткие» товарные кредиты, нежели «длинные» инвестиционные. Следствием этого является, во-первых, многократно повторяющаяся процедура перекредитования — за год-два невозможно успеть спроектировать, построить и оснастить серьезное предприятие. Во-вторых, неизбежны «хождения» денег через несколько фирм, чтобы обеспечить обусловленное договором с банком целевое использование средств — товарный кредит нельзя напрямую использовать на производство строительно-монтажных работ. Кстати, до Северского стекольного завода деньги, даже с учетом кружного пути, добирались довольно быстро, разрыв составлял от трех до десяти дней.

Судя по документам, подписанным обеими ныне конфликтующими сторонами-акционерами «Северскстекла», до поры до времени это устраивало как Александра Шаркова, так и Новосибирский оловокомбинат. Теперь же, когда дошло до «денежки врозь», в действиях бывшего партнера НОК усматривает явный криминал. Подтверждением тому слова Константина Безродного.

Ряд предприятий, подконтрольных Александру Шаркову, не только выставили под залог свое имущество, но и выступили поручителями по кредитам Сбербанка, полученным Северским стекольным заводом. «Недавно обнаружилась крайне неприятная вещь, которая включила в круг конфликта Сибирский банк Сберегательного банка РФ, — говорит Шарков. — Мою организацию «Модус-Н» Сбербанк включил в состав реестра кредиторов — на 311 миллионов рублей. Это сумма кредита, который «Северскстекло» получило на строительство завода».

В связи с чем возникла необходимость досрочного возврата кредита? Почему эти деньги должен выплачивать поручитель, если прямой заемщик не является банкротом, работает и, как утверждает г-н Безродный, получает прибыль? Ясного ответа на эти вопросы Александр Шарков так и не получил.

А теперь несколько слов о сущности не финансово-экономического, а технологического процесса производства стеклотары. Печь и трубы в этом процессе нагреваются до + 1670оС. Печь и трубы, смонтированные брянским «Теплостроем», с которым, кстати, стеклозавод тоже не рассчитался и потому не получил техническую документацию.

«Я объездил 12 стекольных заводов в Европе и знаю, чем пахнет подобная эксплуатация. Я видел разваленные печи, — с горечью и тревогой говорит Александр Шарков. — Вы представляете, что 250 тонн стекломассы с температурой более 1600 градусов «висят» на высоте шесть метров. Внизу металлические конструкции основания. И если хоть одна дырка прогорит, всё это рухнет… На заводе сейчас 250 человек. Кто-то из них ходит под тяжелыми конструкциями, кто-то под этой стекломассой. Не дай Бог, авария случится!».

Несостоявшаяся развязка
Как без техдокументации эксплуатируется такое далеко не безопасное производство? Не приведет ли это к аварийной ситуации и человеческим жертвам? Наверное, ответ на этот вопрос должны дать те, кто принял решение это производство задействовать. Шарков в данной ситуации может лишь заявить о недопустимости работы «несуществующего» предприятия в Ростехнадзор, что и делал неоднократно. Сейчас в этой службе ведется соответствующее расследование, результаты которого должны стать известны приблизительно через месяц.

К чему в итоге пришли вольные и невольные фигуранты непрозрачной «стеклянной» эпопеи, которые участвовали в обсуждении за «круглым столом»? Во всяком случае, не к урегулированию конфликта. Хотя выход из тупиковой ситуации, по мнению Александра Шаркова, достаточно прост. Поскольку долг «Северскстекла» был признан, он должен быть выплачен. Взамен завод получает техническую документацию, сдает ее в Ростехнадзор, получает разрешение на введение в эксплуатацию и благополучно развивается. В свою очередь восстанавливают работоспособность и предприятия Шаркова, ныне вынужденные отвечать по долгам «Северскстекла».

«Может быть, это слишком сложно? Может быть, легче грабить?» — недоумевает предприниматель. И опять остается без ответа.

Не навязывая читателю собственные выводы, предлагаю ознакомиться с размещенными на сайте Сбербанка РФ (http://www.sbrf.ru) информационным сообщением под заголовком «Новый завод по производству стеклотары в Томской области построен на средства Сибирского банка Сбербанка России» и снимком, датированными 29 апреля 2008 года:

«Состоялось открытие Северского стекольного завода — была введена в эксплуатацию первая очередь производства стеклотары в поселке Самусь. Символическую ленту на открытии завода разрезали председатель Сибирского банка Сбербанка России Владимир Ворожейкин, председатель совета директоров ЗАО «Северский стекольный завод» Александр Дугельный, спикер областной Думы Борис Мальцев и мэр Северска Николай Кузьменко. Общая стоимость проекта составила 2,3 миллиарда рублей. Производственная мощность новой линии — 126 миллионов бутылок и банок в год. Такой объем производства оценивается как достаточный для покрытия острого дефицита стеклотары на территории нескольких сибирских регионов, куда сейчас продукция поставляется преимущественно из-за рубежа.

По словам председателя Сибирского банка Сбербанка России Владимира Ворожейкина, предприятию предоставлены кредитные средства на длительный срок — до 2014 года. Более половины от общей стоимости проекта, которая составила 1,6 миллиарда рублей, профинансировал Сибирский банк Сбербанка России. Кроме того, финансовую поддержку завод получил от областной администрации, власти намерены участвовать в реализации и второй очереди строительства, мощность которой составит 340 — 360 миллионов изделий в год — об этом заявила первый заместитель губернатора Томской области Оксана Козловская. Намерение поддержать и дальнейшую реализацию проекта — строительство второй линии — высказал и Владимир Ворожейкин.

Как сообщил Александр Дугельный, сибирские заводы готовы использовать продукцию ЗАО «Северскстекло» вместо импортных аналогов, рынок сбыта уже спланирован. В мае 2008 года пусконаладочные работы будут полностью завершены, и линия заработает на полную мощность — по мнению директора предприятия Андрея Дудоладова, «Северскстекло» способно полностью обеспечить потребности Томской области и близлежащих регионов в стеклотаре».
Как говорится, без комментариев.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Константин Безродный:
«Что касается сути конфликта, вижу ее именно в том, что деньги, которые шли на строительство Северского стекольного завода, растрачивались не по назначению. И это нас, оловокомбинат, как основного акционера и главного финансового инвестора очень сильно беспокоит.
...На данный момент возбуждено пять уголовных дел, которые находятся в производстве Главного следственного управления. И если хоть один рубль был украден, за это надо отвечать. Вот и вся суть конфликта».
Сергей Сартаков:
«Вопрос очень простой. Приобретенная нашим предприятием задолженность не оспаривается ни Новосибирским оловянным комбинатом, ни Северским стекольным заводом. Но процесс длится уже больше года, происходят затяжки по различным основаниям, по моему мнению, необоснованным. Кроме того, мне не очень нравится ведение экономических споров с позиции силы и угроз. Как только наше предприятие приобрело данную задолженность, начались звонки нашим учредителям, их родителям, начали задавать вопросы, говорить о том, что кто-то что-то украл. А мы — абсолютно честно и открыто — купили долг и отстаиваем свою позицию.
Поэтому считаю, что сегодня ситуация развивается не в очень благоприятном гражданско-правовом плане. Но думаю, что скоро это прекратится, потому что оснований для неудовлетворения наших требований просто не существует. Все документы в суд представлены, и мы не против поучаствовать в процессе сверки расчетов. А представлять ООО «Энергия» в качестве некоего мошенника, с моей точки зрения, несколько неразумно».
Александр Шарков:
«Всегда исходил и исхожу в своей жизни из принципа необходимости заниматься созидательными процессами. Сейчас незатухающий конфликт может привести к разрушению экономики и собственно стекольного завода и оловокомбината. Официальный запуск с оформлением технической документации, акта ввода в эксплуатацию не произведен. Результатом кофликта явилось, что предприятия, в которых я состою собственником, практически прекратили свое существование.
А насчет уголовных дел я скажу такую вещь, о которой оловокомбинат всегда умалчивает. Практически все деньги (за исключением небольших сумм самого Александра Петровича) проходили через мои структуры. Я вел их учет всё время, пока мы жили дружно, — с 2003-го по 2007-й. Оловокомбинат просто не знает, сколько было этих денег. И когда они говорят, что я что-то украл, надо сказать сколько. А для того, чтобы сказать сколько, надо знать, сколько они отдали денег. У них своих данных об этом не было. Я им предоставил эти данные.
Все затраты подтверждены актами выполненных работ и многократно проверены налоговой инспекцией, которая считала каждую колонну, каждую единицу оборудования — и физический объем, и ценовой. Ведь Северский стекольный завод получал возврат НДС. Неужели кто-то думает, что государство могло вернуть НДС, тщательно всё не проверив?»